Никодимово озеро - Евгений Титаренко

Но он слишком выложился на первый удар, и второй получился бы недостаточно эффективным, если бы Алена не подставила своему некурящему ухажеру ногу. Он перелетел через нее и грохнулся на Павла, чтобы, впрочем, тут же вскочить. Ничего не скажешь — реакция у него была хорошая. Он упал и вскочил на ноги почти в то же мгновение, подхватил с земли ружье. Сергей опять непростительно рисковал, снова рисковал Аленой, потому что стоматолог замахнулся на нее, а она оказалась между ними и замешкалась на миг, вперив глаза в родимое пятно над виском Павла, фуражка которого откатилась по траве в сторону. Каким-то чудом сориентировался в этой обстановке Владислав: толчком отбросил от машины Алену и принял удар приклада на свои руки. Когда Сергей бросился к ним, они, сцепившись, уже покатились по траве. На крик Анастасии Владимировны бежали из дома женщины. А из-за угла на улицу Космонавтов вылетел зеленый «газик», тормознул в клубах пыли, и на дорогу один за другим выскочили из него люди. Сергея они схватили в числе других. Не тронули Владислава да сразу не взяли почему-то Гену, который, держа в обеих руках ружье и широко расставив ноги, прикрывал собой Алену… Приворожила-таки она его.

— Я не убегу… — сказал Сергей.

Решительно подступила Алена:

— Его не трогайте! Слышите?! — И дернула кого-то за пиджак.

Сергею отпустили руки.

А тетки Анастасия Владимировна, Валентина Макаровна и хозяйка сбежались, облепили со всех сторон Алену, которая одна только из женщин знала, что происходит.

Сергей подобрал «болонью» и открыл сундучок на капоте машины. В солнечном свете засверкал желтый песок.

Из приехавших в «газике» только тот, что сидел за рулем, был в милицейской форме. Наверное, самый младший. Но Алена приняла его за главного и, слегка отодвинув мать, подошла, сказала:

— Вы должны сейчас пойти в больницу. Там, в третьей палате, Лешка. Он хочет вас видеть. Он все объяснит.

Анастасия Владимировна, повиснув на ее руке, широко открытыми глазами смотрела то на Павла со скрученными за спиной руками, то на быстро оплывающий синяк под глазом самостоятельного Андрея Борисовича и не могла понять, что поездка откладывается.

Только после обеда, часам к трем, завершив множество мелких формальностей, когда от шума, бесконечных повторов уже нестерпимо разламывалась голова, их предоставили самим себе.

Лешкина мать слегла, и Анастасия Владимировна не отходила от нее. Тетка Валентина Макаровна криком звала к себе Лешку и то начинала молить бога, которому в жизни своей не верила, то полошила хозяев слезным воплем: «Пожар!.. Тушите!..» А когда появилась Алена, тетка Валентина Макаровна притянула ее к себе и, как слепая шаря по ней руками, запричитала взахлеб:

— Родненькая моя!.. Дочечка милая!

В минуту короткого ее забытья Анастасия Владимировна вытолкала Сергея и Алену во двор.

— Поезжайте в Никодимовку… — В трудные минуты, когда нужно было действовать энергично, без колебаний, Анастасия Владимировна мгновенно менялась, и на все время, пока требовалось что-то быстро предпринимать, двигаться — ни в лице, ни в характере ее следов не оставалось от всегдашней робости.

А на улице Сергея и Алену поджидал Владислав.

— Мне повезло! — обрадовался он. — Боялся не застать вас!

Опять где-то в стороне автопарка надсадно гудели машины, и желтое солнце лилось на шиферные крыши поселка, на березки, тополя в палисадниках, на дорогу в мягкой, густой пыли.

Владислав не солгал соседям по заимке. Он действительно работал на заводе и в Никодимовку приехал с единственным желанием отдохнуть, порыбачить. Однако еще на подходе к избушке обратил внимание на странное поведение человека в камышах. Было далеко, и разглядеть, чем тот занят, он не мог, но по тому как воровато, с явным расчетом на скрытность незнакомец опустил какой-то груз в воду, — Владислав почувствовал неладное. Вскорости без труда узнал этого человека в Гене. А познакомившись с Павлом неестественно оживленным, подчеркнуто беспечным при общей собранности, за которой проглядывало постоянное внутреннее напряжение, — еще более насторожился.

Подозрения его усилились, когда он узнал о двух загадочных событиях минувшей ночи: о пожаре и об исчезновении прежнего обитателя заимки. А сразу после неожиданного и непонятного для него появления у избушки Сергея Владислав побывал в отделении милиции рудника. Его попросили, не выдавая своих наблюдений, до поры до времени оставаться на месте.

Еженощные прогулки Павла, а также далеко не приятельское свидание Гены с Костей, их разговор, из которого Владислав уловил дважды повторенное слово «примочу», наконец, тот факт, что ни Гена, ни Павел за двое суток ничем не проявили себя, как люди, желающие действительно отдохнуть, — укрепили его в убеждении, что таинственная деятельность обитателей избушки имеет противозаконные цели.

А последнее ночное событие: выстрел и вызывающее поведение Сергея — дали Владиславу основание заключить, что какие-то неведомые для него события принимают серьезный характер. Он вернулся в милицию, и сегодня утром, поскольку Павел и Гена собрались покинуть заимку, решено было проверить, кто эти люди. Тем более что в их отношении к соседу по избушке появилась определенная настороженность…

Вот по какой причине Владислав так вовремя оказался рядом с «Волгой», чтобы прикрыть Алену от неминуемого удара прикладом, вот почему вовремя подлетел «газик»…

— Сколько ты, Сергей, внимания отнимал у меня понапрасну! — шутя пожаловался теперь Владислав. Но, заметив, что улыбки его новых друзей получились невеселыми, попробовал изменить тему: — Я к вам, собственно, вот зачем: я не врал, ко мне, правда, завтра невеста приезжает. Давайте скооперируемся, а? Грибов, рыбы хватит, а энтузиазма — тем более! Лодка у вас есть — чего еще! Оккупируем заимку на четверых?!

— Мы бы с удовольствием… — Алена замялась. — Нам просто нельзя. Ну… веселиться нельзя. На вас это не распространяется. Мы вам только весь отдых испортим…

Владислав растерянно пощипал бородку.

— Мы как-нибудь в другой раз… — успокоил его Сергей. И приврал: — Может, на будущий год!

— Проводите нас до кедровника, — предложила Алена.

Примирившись на этом, вместе поднялись по улице Космонавтов к лесу. Из калитки своего дома вышел Николай, ошалело посмотрел на них и торопливо скрылся во дворе, чтобы дать пройти мимо. Дом Галины стоял ощутимо пустой, без признаков движения за дымчатыми окнами, будто вымерший.

В кедровнике, недалеко от опушки они остановились.

— Дальше мы пойдем сами. Спасибо, — сказала Алена.

Рябая, легкая тень лежала на прошлогодней хвое. Голубое небо за частоколом кедровых стволов казалось прозрачным и глубоким-глубоким. Жалобно вскрикивая, несколько раз пропорхнула мимо синица, уговаривая их отойти в сторону, потому что где-то поблизости у нее гнездо, хотя им никогда не догадаться об этом.

— Жаль, что все так… — глядя на Алену, вздохнул Владислав. — Катя моя полюбила бы вас.

Алена неловко переступила с ноги на ногу.

— За что?

— Хорошая вы, отчаянная.

Алена сказала вдруг:

— Можно быть самым расхорошим — оказывается, не от этого зависит, чтобы и все было тоже хорошо… — Глаза ее, когда она посмотрела в синеву за кедрами, сделались грустными, хотя лицо было строгим. — До свидания…

А Сергей подумал о том, что «Наяда», которая принадлежит Лешке, теперь долго не понадобится никому… Разрешил:

— Лодкой вы пользуйтесь, я оставлю в ней весла… Потом причалите там же…

— Спасибо… — грустно поблагодарил Владислав, должно быть, чувствуя себя неловко из-за того, что все впереди у него было просто, хорошо. — Заходите к нам с Катей в Сосновске, а? Зайдете?

Алена кивнула.

— Пошли, Сережа…

Они оглянулись, когда еще можно было разглядеть за кедрами поляну, где остался Владислав. Он смотрел на них и помахал на прощанье.

В усадьбе хромой Татьяны произошло приблизительно следующее.

Лешка («по лопоушеству», как однажды выразился Сергей), имея в качестве вознаграждения за труд лишь сомнительную привязанность Галины да время от времени — ко дню рождения, к праздникам — недешевые подарки от нее, принимал на хранение золото, которое всяческими путями организовывали Костя и шлагбаумистый Анатолий Леонидович, а затем, в дни наездов к Сергею и Алене, переправлял его в Сосновск — преуспевающему Андрею Борисовичу. И однажды проболтался тому, где хранит свое богатство.

Представительный Андрей Борисович решил вместе с одним из московских напарников перехватить золото, обставив дело так, чтобы к ним нельзя было подкопаться. Обстоятельства способствовали этому: Лешка захлюпался в школьных делах и не мог вырваться в город на Первое мая, как предполагалось. А Костя дал знать из Южного, чтобы готовилась весьма круглая сумма. Андрей Борисович рассчитал, когда должна прибыть к Лешке новая партия металла, и вызвал в Сосновск Павла, в чьей биографии среди множества профессий значилось и пребывание в семинарии. Надо полагать, что роль странника удалась ему. Павел поселился в усадьбе Татьяны и стал ждать, когда к Лешке Прибудет новое золото, чтобы тот сам невольно показал тайник. Все получилось бы у него как нельзя лучше, без шума и крови, если бы вместе с Лешкой не заявился проверить свой предыдущий товар Иван и если бы не хромая Татьяна. Именно бабка скорее всего спутала планы Андрея Борисовича и Павла. Последний год она жаловалась на бессонницу и потешала соседей рассказами, будто временами чует запах табака в нежилой усадьбе. А тут, возможно, услышала голоса и вздумала проведать своего жильца, который, по ее глубокому убеждению, находился там один. Нетрудно представить, что произошло, когда бабка Татьяна с лампой в руках появилась близ распахнутого подполья и присутствие в доме божьего странника перестало быть тайной для Ивана и Лешки. Павел схватился с Иваном, а Лешка бросился бежать своим обычным путем — через чердак. В итоге бабка и Ваньша остались в усадьбе, Лешку же Павел настиг у дома. Но взять золото не удалось — усадьба горела. Тогда на Лешкиной лодке Павел ушел из Никодимовки, чтобы через лес пробраться в Южный, близ которого его поджидал на машине Андрей Борисович… Затем он возвращается в Никодимовку автобусом, уже легально и без маскарада, чтобы его видели посторонние. Это давало возможность, во-первых, засвидетельствовать, что ночью он был в Сосновске, а во-вторых, снова оказаться в непосредственной близости к месту событий, понаблюдать за их развитием и, если удастся, как-то использовать их. Павел изловчился не только замести следы убийства, но и взять золото.