Единственная - Ширл Хенке

Флетчер провел более чем удовлетворительное утро, выжимая несколько тысяч долларов из этого старого скряги Баркера за доставленное из Соноры мексиканское серебро, которое награбили Ласло и его парни. Ласло имел несчастье поделиться с ним этой информацией, и теперь он рассчитывал на свои законные десять процентов. Узнав от Маккрори и Блэйка о судьбе Джуда, павшего от изящной ручки падчерицы Мэгги и теперь не имеющего возможности расплатиться, Барт поскорбел, но дело есть дело, и за Баркером числился должок. Теперь они были квиты.

Он поехал по улице в коляске, нанятой в платной конюшне Сеттлера за безбожно высокую цену. Но все равно это лучше, чем пачкать кремовый льняной костюм прогулкой по этим пыльным улицам, рискуя попасть под струю воды из кувшина, который тащит какая-нибудь мексиканка, или в облако пыли, поднятое колесами проезжавшего фургона. Он остановил свою клячу и вылез из экипажа. Швейцар «Паласа» принял серебряную монету и повел коляску обратно в конюшню. Только было Барт двинулся к двери с мыслями об ужине, как цоканье копыт и скрип тормозов возвестили о прибытии вечернего дилижанса из Прескотта.

Интуиция подсказала ему задержаться на крыльце отеля. Сверху ему хорошо были видны выходящие пассажиры. Эту фигуру и эти каштановые волосы он узнал бы где угодно, еще до того, как она подняла голову и улыбнулась кучеру, помогающему выйти.

В старомодном зеленом льняном платье и шляпе с павлиньим пером, элегантно сидящей на голове, Мэгги походила на жену какого-нибудь процветающего территориального бизнесмена. И походка у нее была респектабельной. Что ж, и раньше под ее циничной маской мадам из борделя скрывался «синий чулок» из Бостона. Он огляделся и увидел, что путешествует она в одиночестве. И никто не встречал ее на этой станции. Он бочком стал пробираться сквозь разношерстную и не шибко ароматно благоухающую толпу, которая всегда собиралась во время прибытия дилижанса у отеля.

— Итак, ты действительно сбросила свою прежнюю оболочку и вернулась в свою бостонскую ипостась, — сказал он, беря ее руку и поднося к губам.

Мэгги подняла глаза, увидела холодный голубой взор Барта и испуганно выдохнула. Его бородка была аккуратно подстрижена, а серебристо-светлые волосы разглажены. Он улыбнулся ей своей печально-циничной улыбкой, которая всегда так ей нравилась.

— Ты говорил, что, может быть, выберешься в Тусон, но я почему-то не верила. Рада видеть тебя, Барт. — Она сжала его руку, и они вышли из толпы и поднялись по ступенькам на крыльцо отеля.

— Ты стала еще прекраснее, Мэг. Мэг. Как давно никто из мужчин не называл ее так просто и так искренне.

— А ты знаешь, я действительно скучала по тебе.

— Зачем же ты тогда уехала? — Сказав это, он тут же пожалел. Она сразу как-то приуныла. — Маккрори с тобой плохо обращался? Он бросил тебя? — спросил сердито, готовый убить этого шотландца за ту боль, что разглядел в ее голубых глазах.

Мэгги мрачно покачала головой.

— Да нет, ничего такого и в помине не было. Мы с ним тут встречаемся. Он два дня назад ускакал сюда из Сан-Карлоса.

— Из этого загона для апачей? — Он скептически поднял бровь.

— Здесь это называется резервация, а не загон, Барт, — сказала она с непонятным раздражением.

— Судя по тому, как американцы с ними обращаются, я думаю, загон — более подходящее слово. Мэгги усмехнулась.

— По крайней мере, в одном вы с Колином сходитесь.

Он остановился в вестибюле у горшка с папоротником и вгляделся в ее строгие красивые черты.

— Нет, в гораздо большем. Не хватало еще, чтобы Колин застукал меня тут с Бортом. Она огляделась, затем спросила — Не могли бы мы где-нибудь устроиться поговорить в укромном уголке? Только не предлагай свой номер.

Он, шутливо сдаваясь, поднял руки.

— Только в целях сохранения твоей анонимности. Я так понимаю, что твой шотландец ревнив. Мы можем пройти в ресторан отеля. Еда сносная, — для американской кузины из деревни, — добавил он небрежно.

— Я думаю, более разумно найти другой ресторан поблизости.

— Ага, значит, Маккрори все-таки ревнив, — сказал он, насмешливо подняв бровь. Мэгги попыталась улыбнуться.

— Колин даже не знает, что я приехала в Тусон. Он сказал, чтобы я оставалась в резервации с Идеи, но… в общем, это долгая история, Барт.

— Я всегда был терпеливым слушателем, Мэг, — сказал он ласково.

— Я знаю.

Внезапно Мэгги захотелось сбросить груз с души и все рассказать своему старому другу и наставнику. Может быть, тогда ей удастся лучше понять все, хотя Барт и небеспристрастен, напомнила себе она.

Пока ее багаж переносили в номер Колина, подъехала коляска Барта. Они поехали в маленький ресторанчик на Менгер-стрит, и по дороге Мэгги рассказывала о борьбе Колина за прекращение эксплуатации индейцев и против коррумпированных федеральных подрядчиков, обосновавшихся в Тусоне.

— С тех пор, как Ласло пытался заманить его с помощью Иден в ловушку в Соноре, его пытались убить еще несколько раз, — закончила она, когда они уже сидели за маленьким столиком, накрытым опрятной голубой клетчатой скатертью. Мэгги нервно помешивала кофе.

— Он рискует жизнью, сражаясь с ветряными мельницами, Мэг. Ни он, ни кто другой не может изменить судьбу этих несчастных созданий, — с сожалением сказал Барт.

— Боюсь, что Колин не столь прагматичен, как ты.

— Вот почему ты полюбила его, а не меня, — вздохнул он. — Но от этого ты не стала более счастливой, Мэг, да?

Она положила ложку и отхлебнула кофе.

— Просто я боюсь за него, Барт. — Она подняла глаза, чувствуя, как он всматривается в нее. — Ты всегда видел меня насквозь. Так вот, Колин до сих пор не может окончательно примириться с нашим браком. Мужчина, подобный моему мужу, терпеть не может делать что-либо насильно, но иногда… — Голос ее дрогнул, когда она припомнила ту сцену нежности в резервации. — В общем, я не теряю надежды.

— Но? — подтолкнул он ее решимость.

— Появилась новая сложность, о которой я еще не рассказывала ни единой душе. Я даже с доктора взяла слово, что он никому не расскажет. — Она глубоко вздохнула, словно не веря самой себе, и прошептала:

— Я беременна, Барт.

Барт Флетчер застыл, на минуту потеряв дар речи. Затем он увидел, как сверкают ее глаза, как порозовели щеки. Она хочет этого ребенка от Маккрори. Черт, она же всегда хотела ребенка.

— Ты совершенно уверена? Кто этот доктор, что сказал тебе такое? После стольких лет занятий твоей прошлой профессией, Мэгги, согласись, трудно поверить.

— Я поначалу так и думала, но симптомы совершенно определенные, а доктор Торрес прекрасный врач. Я сама не смела надеяться, но это правда.