Война - Денис Юрин

«Большая часть дела уже сделана! Ловушка практически готова! – думал Дарк, пока солдаты быстро, как могли, поднимались к нему по лестнице. – Дело осталось за малым: положить в нее шеварийский сырок в позументах да эполетах и дождаться, когда же заявятся кровососущие «мышки»… Убью Гентара, всю бороденку по волоску выдеру! Соврал, подлец, что охраны немного будет! Половину отряда потерял, а ведь еще не все, еще и покинуть особняк как-то надо…»

– Послушай, Дитрих! Мне тут подумалось, ты ошибку допускаешь, – не побоялся высказать свое мнение сержант, с трудом поднявшись на верхние ступени лестницы. – Я ни в коей мере не хочу оспаривать твои…

– Брось, говори по существу! – не дал договорить командир, по-дружески положив руку Герхарту на плечо. – Я всегда ценил твои советы, а сегодня ты подтвердил право на них своим топором! Так в чем же я ошибся?

– Дом большой, нет, просто огромный! – перешел к делу сержант, окропив мрамор лестницы новым кровавым плевком. – В нем полно комнат, закутков, да и лестницы боковые наверняка имеются. Не думаешь же ты, что, пока мы тут бились, господа генералы за столом преспокойненько трапезничали. Поди, разбежались уже, попрятались, как мыши по норкам. Надо б разделиться да дом обыскать, и не помешало б парочку ребят внизу оставить. А вдруг сбегут, гады, вдруг прошмыгнут потихонечку?

В словах сержанта было много здравого смысла. Будь их налет обычной диверсией, проводимой герканской разведкой, а их враги – обычными высокими чинами из штаба противника, Дарк именно так бы и поступил. Однако Герхарт многого не знал, а его командир, к сожалению, не мог поделиться с верным помощником своими секретами. Моррон был уверен, что шеварийские полководцы и не подумают покинуть трапезной герцога, ведь там они чувствовали себя в полной безопасности. В случае если бы их люди не справились со внезапно напавшими убийцами (как все и случилось), а стража запоздала бы, то им на помощь пришли бы могущественные покровители, кукловоды, которым аристократы верно служили марионетками. Сержанту и остальным солдатам не стоило о том знать, и поэтому командующему ими рыцарю пришлось низко пасть до лжи:

– В чем-то ты прав, но зря беспокоишься, – рассмеялся моррон, убирая руку с плеча великана. – Будь на их месте обычные офицеры или боевые генералы, так бы и произошло. Но это самовлюбленные штабные чины, дворцовые служаки, носящие мундиры, однако ни разу не бывавшие в бою, посылающие на смерть, но сами не пролившие ни капли крови. Они даже в мыслях не допускают, что их могут убить; они уверены, что мы захотим просто взять их в плен и выведать важные секреты. Так чему же тогда суетиться? Зачем растрясать жирок беготней по лестницам и пачкать мундиры, прячась в пыльных шкафах? Зачем оскорблять себя недостойными вельможи трудами? Они уверены, что пробудут в плену не долее четверти часа. Вот увидишь, стоит мне лишь спросить, и они охотно поделятся любыми секретами. Пойми, ты и я… мы для них уже трупы! Мертвецы, с которыми можно и о тайнах государственных поболтать. Они уверены, что мы не только не покинем Удбиш, но и даже из дома не выйдем! Так что, дружище, не забивай свою светлую голову пустыми сомнениями! Пойдем, разочаруем хозяев жизни… Покажем дворцовым прихвостням, кто сегодня отправится на Небеса!

Глава 11

И грянул бой!

В жизни каждого человека бывают моменты слабости, когда страшно сделать решительный шаг: страшно переступить черту, взяться за ручку и открыть дверь в неизвестность будущего. Тревожные мысли о возможных дурных последствиях гнетут и настойчиво заставляют найти повод с позором пойти на попятную. К сожалению, далеко не каждому дано побороть в себе голос сомнений. Одни отступают, перечеркивая крест-накрест уже приложенные усилия. Другие на долгие дни иль даже годы застывают перед запертой дверью, бесконечно взвешивая все «за» и «против». Однако есть и такие, кому хватает отваги встретиться лицом к лицу со своим будущим, свершить поступок, после которого им суждено иль низко пасть, иль взлететь до небес.

Морроны – во многом люди. Коллективный Разум усовершенствовал их тела, но не лишил их души слабости сомнений. Завидев еще за десять шагов красивую, украшенную резным гербом герцога Темборга и позолоченными завитками барельефов дверь трапезного зала, Дарк засомневался, а стоит ли захлопывать ловушку. Победа сулила многое, но она могла достаться очень большой ценой. Солдаты, идущие у него за спиной, могли все до единого погибнуть, да и еще и целая группа морронов, ведомая чересчур самонадеянными Гентаром и Огароном, могла упокоиться на шеварийской земле или стать пленниками клана Мартел. Все десять шагов Аламез задавал себе самый главный вопрос: «А стоит ли рисковать столь многим?» Ответа так и не нашлось, чаши весов «за» и «против» незыблемо пребывали в уравновешенном состоянии и даже не шелохнулись. Не в силах сделать разумного, досконально просчитанного выбора, Дарк не открыл дверь, а вышиб ее ногой.

Как оказалось, расчеты моррона были верными, да и слова, сказанные Герхарту несколько минут назад, не столь уж расходились с действительностью. Семеро шеварийских аристократов, включая самого хозяина дома, преспокойнейшим образом сидели за изобилующим изысканными яствами столом и не помышляли о побеге или каких-либо иных активных действиях. Вальяжно развалившись в мягких креслах с удобными, обшитыми кожей спинками да подлокотниками, они как ни в чем не бывало откушивали изысканные яства, пили из золотых кубков явно не дешевое вино и, лениво взирая на плавное покачивание бедрами полудюжины обнаженных девиц, исполнявших фривольный танец, о чем-то мирно беседовали. Появление же на пороге зала целого отряда обагренных кровью злоумышленников, только что перебивших всю охрану, оказалось столь незначительным, по мнению холеных вельмож, событием, что ни один из богато одетых гостей даже не повернул в их сторону голову. Только восседавший во главе стола герцог Темборг на долю секунды отвлекся и мельком окинул ворвавшихся герканцев вовсе не оценивающим, а полным презрения взором. Шеварийские аристократы настолько были выше кровавой суеты, настолько уверены в своей неприкосновенности, что не сочли возможным оторваться от разговора.

Спокойствием господ заразились и слуги. Одетые лишь в перья да повязки из прозрачных тканей девицы продолжали изгибать свои точеные тела, медленно менявшие одну непристойную позу на другую. Обнаженные музыканты, также слабого пола, не прервали плавного течения успокаивающей мелодии. Прислужницы не побросали подносов, а как ни в чем не бывало продолжали подносить к столу вино да еду. От поразительного, граничащего с безумием спокойствия господ и слуг и от невиданной ранее красоты убранства помещения герканские солдаты опешили, и лишь их командир, предполагавший и поэтому морально готовый увидеть именно такую идиллию роскоши, самообладания и презрения, не впал в замешательство.