Негодяй в моих мечтах - Селеста Брэдли

— Как я понимаю, нам предстоит лицезреть буйное проявление мужественности. Я никогда не против полюбоваться такой забавной демонстрацией плюмажа, но у меня возник вопрос. Каким образом, милорд, вы намереваетесь убедить названную даму?

Глаза Джека были темнее ночи.

— Я и не собираюсь ее убеждать.

А на конном дворе Бейливик старался подчинить себе мятежного Балтазара. Тот не хотел, чтобы его седлали. Громадный белый конь всегда был хитер и независим, но Бейливик любил своего храброго и своевольного друга.

Тем не менее, ему не раз хотелось бросить седло на верного эвановского Рамзеса, и делу конец. Слава Богу, кроткий мерин не догадывался о таких мечтах Бейливика, а то бы упал в обморок. Ни одна лошадь не выдержала бы вес Бейливика, кроме мощного Балтазара.

Однако именно в этот день Балтазар был не в настроении. Стараясь подчинить упрямого коня, Бейливик с горечью думал, что Фиона с каждым его вдохом уезжает все дальше и дальше. И грудь его теснилась отчаянием. Наконец он прижал к себе громадную костистую морду белого коня и посмотрел прямо в его вредные карие глаза:

— Она уезжает, ты, наглец! Фиона покидает меня, и ты моя единственная надежда догнать ее! Так что открой свою чертову зубастую пасть и закуси удила!

Балтазар медленно опустил на глаза длинные белые ресницы и широко открыл рот. Бейливик не упустил момента. Он засунул металлический трензель за желтые зубы Балтазара и быстро застегнул пряжку уздечки за его бархатистыми ушами, которыми конь теперь нетерпеливо прядал, словно говоря: «Торопись! Нам же нужно поймать девушку!»

Когда уздечка была надета, Балтазар двинулся со двора. К сожалению, на нем еще не было ни седла, ни седока.

Не выпуская из рук поводьев, Бейливик побежал рядом, а потом всем телом бросился на спину Балтазару.

— Ну и ладно, парень. На черта нам это седло.

Кое-как перекинув ногу через широкую спину коня и усевшись прямо, Бейливик обнаружил, что уже мчится галопом.

Бейливик смеялся и кричал навстречу ветру их скачки:

— Я иду за тобой, Фиона!

Хотя Фиона уехала несколько часов назад, но скорость фургона жестянщика, в котором она пристроилась между кастрюлями и сковородками, была очень невелика. А Балтазар мчался, как раздуваемый ветром лесной пожар. Он уворачивался от карет и повозок, расталкивал, а иногда перескакивал зазевавшихся пешеходов. Меньше чем за четверть часа он пронес Бейливика через Мейфэр в западную часть города. Бейливик чувствовал себя виноватым перед людьми, заполнявшими рынок, и не сомневался, что Уилберфорс как-нибудь да узнает о перевернутой тележке булочника и обо всех караваях, смятых копытами, но они уже достигли окраины, и теперь перед ними открылась прямая свободная дорога из города.

В шпорах не было необходимости. Балтазар обгонял ветер. Бейливику требовалось только пригнуться пониже и держаться покрепче.

А далеко впереди Фиона вздыхала и ерзала на твердом сиденье. Она не раз испытывала неудобства жесткой повозки на ухабах и рытвинах. В конце концов, именно так проходила большая часть ее жизни. Однако теперь ей в бедро вонзилась большая заноза, а в горло лезла дорожная пыль, потому что она сидела сзади, болтая свешенными ногами.

А в «Браунсе» было чисто, уютно и весело. Дамы обращались с ней ласково, и такой пищи она не едала за всю жизнь! К тому же по три раза в день!

— Оно и к лучшему, — громко сказала она себе, — а то бы ты растолстела, как жена Помма. И кто бы тогда на тебя посмотрел!

Бейливик. Ее милый Джонни все равно смотрел бы на нее. Ее большой робкий великан смотрел бы голодными глазами, как она проходит мимо. У нее перехватило дыхание при воспоминании об этом. Ей так хотелось узнать, что стоит за этим голодным взглядом, но Бейливик отталкивал се, словно не мог вынести ее прикосновений.

Она впервые увидела своего красавца Джонни, когда ее и двоих ее друзей загнали в ловушку разбойники с мерзким чувством юмора. Но тут явился на помощь Джонни Бейливик. С громовым топотом он скакал по дороге на громадном белом коне. Как ангел мщения. Он промчался сквозь банду этих негодяев, сбивая их, как кегли, сметая во всех направлениях. Фиона горестно улыбнулась. Она почти слышала сейчас тот топот мощных копыт.

Фиона подняла голову. Топот раздавался все ближе. Он был настоящим! Она посмотрела на дорогу за фургоном, щурясь на полуденном солнце. Наверное, это скачет какой-то курьер, или почтальон, или даже какой-нибудь лорд. Ей не приходило в голову, что она снова увидит, как скачет по дороге ее Джонни на большом белом коне!..

Он был таким большим и красивым, словно рыцарь, победитель драконов! Нежное романтическое сердце Фионы, глубоко запрятанное в повидавшую виды грубоватую оболочку, бурно застучало, словно она сама мчалась на опасном коне.

«Джонни приехал за мной!»

Жестянщик, напуганный грохотом, нагонявшим его фургон, свернул к обочине, словно пропуская военный отряд. Но едва колеса замедлили ход, Фиона спрыгнула прямо в пыль, поправляя висевший через плечо узелок с вещами. Она изо всех сил побежала навстречу своему герою, и ее яркие юбки развевались, как флаги на празднике.

Балтазар даже не замедлил прыти. Фиона подняла голову, улыбаясь настигавшему ее урагану, и доверчиво протянула руку вверх.

Большая рука Джонни опустилась и обхватила ее предплечье. Следующий прыжок Балтазара вздернул Фиону в воздух, и она оказалась на широкой конской спине в объятиях Джонни. Она повернулась к нему и обвила его руками за шею.

Балтазар наконец сбавил скорость, и его беспощадный галоп смягчился. Он сделал большую петлю, поворачивая назад. Бейливик слегка откинулся, чтобы лучше видеть прекрасное лицо Фионы, и твердо объявил:

— Я тебя люблю.

Фиона улыбнулась в ответ:

— Да. И я тоже тебя люблю, дурачина ты здоровенный!

Бейливик насупился:

— Больше никакого твоего кокетства. Ты моя, слышишь? Моя женщина! Моя жена! — Он нагнулся и крепко, до боли, поцеловал ее, а потом добавил: — И никогда не смей это забывать!

Фиона растерянно открывала и закрывала рот.

— Ж-жена?

Бейливик задрал подбородок.

— У меня сейчас нет для тебя кольца, но обещаю… Я, знаешь ли, получил повышение, и ты получишь самое замечательное золотое кольцо, как только я стану главным швейцаром в «Браунсе»!

Но Фиона только моргала.

— Жена?!

Бейливик нахмурился:

— Да. Жена. Что-то не так?

Она облизнула губы.

— Значит, не нужно будет таиться? И забираться потом одной в холодную постель? — Она слегка свела брови. — И тогда ты захочешь детей?

Бейливик откашлялся.