Офицер Империи зла - Михаил Кисличкин

– Как-то гладко все выходит, – покачал головой Васильев. – Но по существу все понятно. Пусть так. Славя, я отпускаю с тобой Илью, если он лично подтвердит, что летит с тобой добровольно. Имей в виду, что он, какой ни есть, а сын нашего императора, пусть это и просто название касты. Так что если ты забираешь его в мужья… тут уже интересные ассоциации получаются. Во всяком случае, ты отвечаешь за него перед нашим императором, береги парня, Славя. Матвеич, а ты не улыбайся, – развернулся к Максимову консул. – Ты летишь с ними. Я назначаю тебя главой миссии империи на Ленааа. Ты мужик серьезный, поддержи нашу Лену, чем сможешь. Зная ее характер, не хочу пускать дело на самотек. Возражения по существу есть?

За столом повисло молчание.

– Возражений нет, – отрезал Васильев. – Переходим к выяснению технических вопросов. Дух империи подтвердил мне, что смотрящие уже передали ему координаты нашей общей планеты. Надо согласовать ряд деталей по предстоящей колонизации.

Путешествие на борту флагмана славей, крейсера «Согревающий свет», было гораздо более комфортабельным, чем перелет на «Обреченном». Еще бы: после одной койки на троих получить двухкомнатный люкс с санблоком было приятно. Пусть общая площадь обеих комнат от силы квадратов пятнадцать, потолки низкие, и почти все свободное пространство занято мебелью и аппаратурой. Зато все красиво отделано под дерево светлых тонов, удобно и радует глаз. Тому же Максимову отвели закуток похуже. Так и понимать надо, кто такой теперь Максимов и кто такой Илья. Старший центурион, представитель Земли на Ленааа – неплохо, конечно. Но Илья-то, пусть и опцион, но как-никак сам жених будущего Матриарха Всея Славии.

– У капитана, что ли, каюту отобрала? – спросил Илья Славю, бросив сумку с пожитками рядом с одной из кроватей. Приданого у него набралось негусто – даже чемодана не понадобилось. «Пришла на все готовенькое, даже ложки в дом не принесла», – почему-то вспомнилась парню слышанная откуда-то в детстве фраза. Были, правда, подарки славям от Васильева, но это, как говорится, совсем другая песня.

– Зачем у командира? – удивилась Славя. – Жила тут одна… Первый легион, род секвойи. Ее клан внес на строительство полмиллиона таллов, чтобы любимая дочка-офицерша путешествовала комфортно. Да ты ее знал, вы были шапочно знакомы.

– Так это та, что меня няшила?

– Ага. Тебя няшила, а в меня совсем недавно пыталась стрелять, – лучезарно улыбнулась Славя. – Так что располагайся, ей это все уже без надобности.

– Что-то мне расхотелось тут жить, – передернул плечами Илья.

– А придется. Нам с тобой, дорогой мой, нельзя понижать планку, слави не поймут. Я сюда тоже не в каюте летела, а в солдатском отсеке, хотя уже была лидером команды. Просто тогда было правильно так, а сейчас правильно этак.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – привычно отозвался опцион. А что ему еще оставалось?

– Славя, – спустя минуту окликнул раскладывающую личные вещи на столике у кровати девушку Илья. – А ведь тебе этого не забудут и не простят.

– Верно, – смерила парня пронзительным взглядом синих глаз инопланетянка. – Я знала, на что шла. Этого клан секвойи мне не забудет, ты прав. Но вот слабость и неуверенность мне не простят не только враги, но и союзники. Так что будем жить здесь. Эта комната пусть будет нашей, а в соседней сели своих девочек. Удобно получится.

Илья снова разбирал свой автомат. Отщелкнул магазин, проверил патронник, зачем-то заглянув в такой притягательный темный колодец ствола. Вытряхнул на покрытый тканью стол патроны, заботливо обтер каждый из них чистой ветошью. Отделил крышку ствольной коробки, снял прицел и приготовился аккуратно отсоединять аккумулятор прицела и системы активной компенсации отдачи, чтобы проверить заряд.

– Зачем, Илюша? – отозвалась читающая какой-то текст на экране Славя. – Он у тебя и без того в идеальном состоянии. Раньше я за тобой такого педантизма не замечала. Сдал бы ты его лучше на хранение, нехорошо по звездолету с автоматом ходить.

– Нравится. Успокаивает… – пожал плечами Илья. – Табельное оружие не отдам, я за него головой отвечаю.

Первую неделю, пока они летели в систему Ленааа, было веселее. Можно было зайти попить чаю и поговорить с Максимовым и двумя летевшими с ним офицерами. Можно было завернуть в медблок к Лене и поболтать с ней. Их с Ильей отношения хотя и стали довольно прохладными, но все же мастер-нож визитам парня была рада.

Потом стало хуже. Черно-синий, треугольный как скат, звездолет Ленааа пристыковался к «Согревающему свету» и забрал старшего центуриона и Лену. А Илья остался совсем один, не считая Лоды и Карри.

Вообще-то дел было невпроворот. Надо было учиться, много и усердно. Пора было выучить язык славь хоть на каком-то уровне без автопереводчика. Раз уж он собирался быть мужем Матриарха, надо было разобраться хотя бы в основах инопланетной культуры, истории, обычаях. Вся информация была Илье предоставлена. Одна закавыка: ему не хотелось этого делать. Совсем.

Бывает лень разная. Иногда лень – это действительно просто лень, когда ты не можешь заставить себя делать важную и нужную работу. А бывает лень от ума или интуиции, назовите ее как хотите. Когда вроде бы и надо работать, а только что-то в голове ненавязчиво подсказывает тебе – брось эту ношу, парень, ты переводишь время и усилия на ерунду. И руки сами собой опускаются. Кроме того, Илья как русский человек никогда не любил карьеристов, записных оптимистов и любителей фразы «я много учился, работал и всего добился сам». Вот и сейчас – не лежала у него душа впахивать, чтобы соответствовать своей ненаглядной невесте. Спасибо Славе – в этом вопросе она проявляла чуткость и нисколько не пыталась на Илью давить. Она вообще в последнее время вела себя с Ильей, как с драгоценной фарфоровой вазой – оберегала, старалась во всем помочь, лишь бы чем случайно не обидеть. Почему это раздражало еще сильнее, чем попытки командовать? Непонятно.

То есть не то чтобы Илья совсем ничего не делал. Он честно учил по паре десятков слов в день, разбирался в бесчисленных сложных ударениях, порою полностью менявших смысл слова или фразы, пытался запомнить времена и склонения. Когда завитушки-буквы, похожие то на арабский язык, то на шумерскую клинопись, переставали укладываться в голове, опцион читал об обычаях или истории славей. Хотя все эти великие кланы, свободные города и правила поедания икры серебристой тотрели непременно двузубой вилкой вприкуску с долькой вайсы просто складывались в его мозгу мертвым грузом.

Еще можно было гулять по звездолету. Никто Илью не останавливал и не мешал, посторонние слави вообще старались не заговаривать с парнем по своей инициативе. Системы доступа были на него настроены, так что работало простое правило – если дверь открылась, значит, ему туда можно. Если нет – значит, нет. Как правило, для Ильи везде было «нет». Но некоторые двери, к которым вели выдержанные в бело-голубой гамме залитые светом коридоры овального сечения, приводили в тренажерный зал, кают-компанию, зону отдыха, зал работы с информацией и медблок. Вот и все места, куда Илью пускали. Однако пройтись по коридору, чтобы посидеть на поваленном мшистом бревнышке в голографическом лесу у искусственного родника в зоне отдыха порою было приятно. Какая-никакая, а прогулка.