Мажор: Путёвка в спецназ - Вячеслав Иванович Соколов

— Никак нет! — гаркнул, вытягиваясь в струнку.

— Ну, слава богу!

И весело улыбаясь, слегка удивлённо произнёс:

— Надо же и от этого баламута есть польза. Ладно, снимите этого, — брезгливо показывает пальцем в сторону бандита, — оденьте, потом проводишь меня до каравана, посмотрим. А когда вернёмся, возьмёте одну машину и валите отсыпаться. Заслужили, расстрельная команда. Надо же, даже от дурости есть польза? И что на вас нашло?

Об этом майор узнал позднее, когда вся следственная группа попила элитного кофейку. Хорошо, что мы до сего напитка только ближе к ночи добрались. Взбодрились, одним словом. Представляете если бы мы так караван громить пошли. А так, вот только зелёнкой главаря измазали. Ну и при встрече Акимова слегка почудили.

Ну, собственно, всё, то, что было интересного, я уже рассказал и можно не заморачиваясь переходить к возвращению... Хотя!? Как мог забыть то? Был же ещё капитан Свиридов! Эк... Старость не радость. Ну да ладно, пошутил я. Слушайте.

Прибыли на место в сопровождении почти всей следственной бригады, ну как тут пропустить такое событие: шесть человек раскатали целый караван? А склад? Да куда он денется? А вот караван лучше поторопиться. Ну что тут еще сказать? Прониклись...

А там Свиридов с пятью бойцами: сидят, охраняют. Особых попыток подсчёта не заметно, о чём тут же вопросил Акимов:

— Капитан, ты уже подсчитал, сколько накрошили наши бравые десантники?

— Никак нет, — вскочив, вытягивается по стойке смирно. — Это просто невозможно, без разбора... Что делать нельзя, пока товарищи следователи не осмотрят? — в голосе надежда. Мне его аж немного жалко стало. Хотя чего вру? Нифига не жалко...

Вышеупомянутые же следователи, слегка взбледнули, прикидывая фронт работ. При этом как то так не хорошо на меня посмотрели... Вот чего они? А?

— Ага, — Акимов почесав затылок предположил: — Что типа будем ждать?

— А в чём собственно дело? — недоумённо поинтересовался кто-то из присутствующих.

— Да спор тут вышел, — взглянув в сторону останков, нервно сглотнул полковник. — Могли ли шесть десантников накрошить полтинник бандитов. Вот капитан и усомнился... Теперь, если ошибся, должен принести извинения за сомнения в адрес героизма голубых беретов.

— Как загнул то, — усмехнулся Васильев. — Но могу почти с полной уверенностью сказать, что извиниться придётся. Если и меньше то не намного. А учитывая трёх пленных, почти наверняка.

— Вот, вот, — Акимов окинув суровым взглядом растерянного капитана, приказал: — Давай извиняйся, недоверчивый ты наш. Ну!

Эх... Не в жилу капитану пошло, не в жилу. Не любит он признавать ошибки. Хотя смотри-ка! Взял себя в руки, поворачивается ко мне и спокойным голосом произносит:

— Приношу свои извинения, сержант. Вы и ваши парни, настоящие десантники! Передайте моё уважение вашему капитану, за такую подготовку. Хотя не нужно, выпишется из больницы, сам зайду выразить уважение...

А что? Нормальный мужик оказался. Вот и ошибки признавать умеет. А то, что наехал на меня? Так ведь некоторые жутко симпатичные сержанты вели себя слегка не адекватно...

— Я думаю, товарищ капитан, что нашему командиру будет приятно это услышать. Только вы не забудьте, а то он постоянно орёт, что мы бездари... — вот чего ржут? А?

Но как говорится хорошего помаленьку. После осмотра каравана вернулись на базу, оставив большую часть бригады разгребаться с останками. После этого, набросал для Васильева подробный рапорт... А как же? Оказывается без этого никак. Но если быть честным, майор мне помогал, а то я бы понаписал... Правда, тут какой-то из приехавших начальников попытался наехать за то, что мы растратили боеприпасы с базы, довольно верно рассудив, что затариться нам было больше негде. Но был послан... Акимовым. Тут же доказавшим ему, что имели полное право, так как вели боевые действия. Прокурорский возражал. Разговор уже перешёл на командную речь (сиречь матерную). Тут нарисовался Разин и расставил всё по своим местам, используя генеральскую мову... В основе лежал тот же матерный, только облагороженный высоким генеральским стилем (чувствовалась выслуга лет, ох чувствовалась). И предложил особо умным, взять автомат и пойти воевать, а то зажрались! А с начальством он договорится и даже даст с собой гранату...

Тут ещё и майор Васильев не выдержал такого наезда, и заявил, что обязательно пригласит умника брать следующий караван. И вообще парни у него святые и если говорят, что ничего не брали, значит, не брали, а вот тех, кто думает иначе, надо бы проверить служебной проверочкой, видать рыло в пушку. Иначе чего так беспокоится? Его тут же поддержали... Разин и Акимов, и ещё какой-то полковник, заявивший, что некоторые штабные зажрались...

Похоже, Зухра уже всех напоила кофейком. Хорошо, что я успел ещё в начале спора свалить за ближайший угол, а то, знаете ли, подальше от начальства, оно спокойней. Слышно и отсюда хорошо, а попадаться под горячую руку... Здесь меня и нашёл Васильев, радостно блестя глазами от победы над прокурорским:

— О, Милославский! Ты ещё здесь? Давай, брат, грузитесь в грузовик и валите отдыхать.

Ну, а нам то что? Домой, значит домой. Уже загрузившись в кузов, услышал, как меня зовёт майор, пришлось вылезать. В руках у него была какая-то бумажка:

— Егор, это телефон главврача больницы, где Рогожин лежит. Приедете, позвони, пусть передаст, что всё хорошо. А то капитан, наверное, извёлся весь уже... — и, хлопнув меня по плечу, с подозрением спросил: — Вы ничего ЛИШНЕГО с базы не вынесли?

— Никак нет!

— Точно?

— Товарищ майор, как вы могли подумать? Вы же нас знаете!

— Знаю. Потому и спрашиваю.

— Виктор Петрович, клянусь, ничего лишнего мы не выносили.

— Ладно, езжайте.

Вот кто-то может заподозрить, что я обманул майора? А вот и нет! Кому лишнее, а кому просто никак без этого. Хотя судя по ехидной улыбке Васильева, не очень-то он мне и поверил. Не зря же он слово «лишнего» выделил?

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ