Сумеречные врата - Пола Вольски

— Вот именно, — кивнул Шивокс. — И как прикажете слушателям отличить бред от истины, если это не под силу самому рассказчику?

— Сэр, я понимаю ваши сомнения, — игнорируя Шивокса, Ренилл обратился непосредственно к протектору. — И прошу вас отнестись к моему рассказу без предвзятости. Поверьте хоть в одно — в ДжиПайндру кроется некая сила, нам не известная. Эта сила реальна, обладает сознанием, и именно ее авескийцы именуют «Аон».

— Чаумелль, никто не сомневается в вашей честности. — Во Трунир неловко поежился. — Вы исполнили свой долг, рискуя жизнью, и мы отдаем вам должное. Несомненно, в храме вы стали свидетелем необычайного зрелища и описали его со всей доступной вам точностью, однако некоторые аспекты остаются неясными. Тут нет вашей вины. Учитывая недавно перенесенную вами болезнь, естественно ожидать некоторого замутнения сознания. Не сочтите за обиду, если я посоветую вам вернуться домой. Отдохните день-другой, подлечитесь. А тем временем обдумайте, что именно вы видели в ДжиПайндру. Когда ваша память прояснится — не раньше того — возвращайтесь и доложите еще раз.

— Протектор, я совершенно отчетливо представляю факты. — Ренилл с трудом сдерживался. — Я совершенно здоров. И, как ни благодарен я вам за заботу, но сегодня ночью мне домой не попасть — я уже пытался. Дверь заперта и дом, по-видимому, пуст.

— Как и многие другие. Все эти беспорядки, — кивнул во Трунир. — Поджоги и убийства. Второму Кандерулезскому более или менее удается поддерживать порядок в Малом Ширине, но они не могут успеть повсюду, так что несколько зданий сгорели. За последние недели в темных переулках найдено три или четыре изуродованных трупа вонарцев, и наши пугливые соотечественники отсылают жен и детей на родину. Суда не могут вместить всех желающих уехать. Сказать по правде, я их не осуждаю. Однако Малый Ширин пустеет, как кувшин с пробитым дном. Те, кто остался, в большинстве своем ищут убежища у нас, в резиденции. Поэтому немало домов на бульваре Хавиллак стоят пустые.

— А чьи это повозки во дворе?

— Отчасти — имущество горожан, остальное — беженцев из сельской местности. Там так же жарко, как в городе, и многие плантаторы с Золотой Мандиджуур обрушились на нас вместе с семьями, любимыми слугами, домашними животными и скарбом. Резиденция превращается в нечто среднее между гостиницей и складом, но и отказать им в пристанище невозможно. Кстати, ваши дядюшка и тетушка тоже здесь.

— Хорошо. Я советовал им покинуть Бевиаретту.

— Вы, конечно, захотите с ними поздороваться. Вероятно, они сейчас ужинают.

— В этих лохмотьях его не впустят в столовую для персонала, — заметил Шивокс. — Это переходит все границы.

— События последнего времени грозят убрать любые границы, — возразил Ренилл.

— Возможно, однако пока Шивокс прав, — поддержал второго секретаря во Трунир. — Придется вам где-то раздобыть приличную одежду, Чаумелль. Одолжите у кого-нибудь. И можете поспать в своем кабинете — он, кажется, еще свободен. Учитывая все обстоятельства, так, возможно, будет даже лучше.

Протектор замолчал, и снова стал слышен гул голосов с улицы, низкий и зловещий, как раскаты приближающейся грозы.

10

Щелкнул замок, и Джатонди обернулась к двери. Был уже вечер, но со времени ее изгнания из Святыни Ширардира, Паро ни разу не приносил еду до заката. Сейчас еще не время.

Дверь отворилась, и вошла гочалла. В своем обычном черном одеянии, которое было совсем ей не к лицу и еще сильнее подчеркивало бледность кожи. Темные круги под покрасневшими глазами говорили о бессонных ночах.

Джатонди исполнила привычный ритуал приветствия, но мать не ответила на него.

— Я обещала тебе, — начала она без предисловий, — сообщить, когда решу твою участь. Я размышляла долго, но, наконец, решила. Ты будешь отдана в жены гочаллону Дархала НирДхару. Этот брак поможет освобождению Кандерула от власти Вонара и усилит касты Лучезарных обоих царствующих домов. В то же время он разрешит твою болезненную личную проблему. Это во всех отношениях наилучшее решение. Надеюсь, ты удовлетворена. Если же нет, то меня это не касается. Теперь, когда решение принято, события будут развиваться быстрее, и я советую, тебе приготовиться к отъезду.

Джатонди, ничуть не удивленная таким поворотом дела, спокойно возразила:

— Гочалла, мы уже говорили на эту тему, и мое мнение тебе известно.

— Никто не собирается принимать во внимание твои капризы. Если твой супруг окажется снисходительнее к ним, это его дело. Однако советую остеречься. Гочаллон НирДхар не славится терпением.

— Да, он прославлен совсем другими чертами характера.

— Он, во всяком случае, хозяин в собственном доме. И сумеет положить конец твоим прихотям.

— Разумеется, у него богатый опыт, если судить по судьбе его прежних жен. Однако ему не придется исправлять мои недостатки, потому что я не буду его женой.

— Это не тебе решать.

— Прости, Сиятельная, но именно мне. По современному кодексу законов, установленному вонарцами для Кандерула, никого нельзя принуждать к браку.

— А воля матери и повелительницы для тебя уже ничего не значит?

— Очень много значит, и все же я не стану женой НирДхара. Никто не заставит меня пойти на это. Прошу прощения, но таков закон.

— Этот закон действителен в Кандеруле. К счастью, Дархал устоял перед западным вторжением. Там еще правит старинный обычай. Едва ты окажешься на земле Дархала, твоей рукой, а также и телом, и имуществом, будет распоряжаться опекающий тебя мужчина. Твоего согласия для этого не потребуется. Я уже написала гочаллону, сообщила о своем согласии на его предложения и официально препоручила ему свои родительские полномочия.

— Ему это мало поможет. Ноги моей не будет на земле Дархала.

— Ты окажешься там очень скоро. Я попросила гочаллона прислать за тобой отряд эскорта, и не думаю, что он станет тянуть с исполнением этой просьбы. А пока не прибудет эскорт, ты останешься под замком в этой комнате.

В первый раз за весь разговор Джатонди заметно дрогнула.

— Сиятельная, неужели ты пойдешь на это? Продашь меня в рабство чужеземцу? — взмолилась она.

— Глупая девчонка, кто говорит о рабстве? Я нашла тебе блестящую партию. Ты воссядешь на золотой подушке у подножия Рассветного Трона НирДхара…

— Пусть сам сидит на своих золотых подушках! Мне они не нужны. Умоляю тебя, мама…

— Не смей меня так называть!

— Прошу, не вынуждай меня.

— Неблагодарная, это больше, чем ты заслуживаешь. Если я о чем-либо и сожалею, то только о том, что всучу гочаллону, который рассчитывает получить руку Лучезарной гочанны Кандерула, дешевый и подпорченный товар. Молю бога, чтобы он не проиграл на этой сделке и сумел управиться с тобой лучше, чем это удавалось мне.