Песнь Люмена - M. Nemo

Тобиас улыбаясь вышел из каюты и вскоре они оказались на Пламенеющем. Им ещё нужно было проследить за продвижением операции, а потом публично вернуться в порт, чтобы предстать на всеобщее обозрение.

— Задаюсь вопросом, что сейчас делают остальные? — Рамил не задавался праздными вопросами. Сказанное интересовало его со всей серьёзностью, на которую он только был способен.

— Скучают, — не раздумывая ответил Тобиас. На что Диан только лениво пожал плечами.

— Здесь очень много кристалла, — получив исчерпывающую информацию произнёс Рамил.

— И контрабандисты же без сомнения знают об этом месте. Можно было бы не привлекать сюда столько охранных кораблей и… — начал Диан как будто читал доклад.

— И устроить на них охоту, — закончил за него Тобиас. — Друг мой, иногда я вижу в тебе такую кровожадность, которая вроде бы совершенно не может сочетаться со столь утонченной благовоспитанностью.

— Не стоит одаривать меня собственным столь бурным эмоциональным восприятием за раз, — возразил со вздохом Диан.

— Мы потеряем время на погоню за контрабандистами, когда должны быть в порту, — разумно заметил Рамил. — Нам нужно продемонстрировать готовность всегда слушать просьбы людей и приходить на помощь. То есть служить той самой помощью свыше.

Гавил посмотрел на друга, он и так это знал.

— Никакого воображения, — прежде чем успел открыть рот, выговорил голосом Тобиаса Диан. — Где же ваша жажда приключение, где запал юности?

— Ах, извольте, — отозвался второй из них на этот раз голосом Диана. — По человеческим меркам я и так стар. Так от чего же мне предаваться проходящей суете и треволнениям.

Диан скучающе посмотрел на Тобиаса. Тобиас многозначительно развёл руками. Иногда Гавилу казалось, что он далеко не самый младший из них.

— И всё же… — начал Диан.

— Да, здорово было б, — подтвердил Тобиас.

Тем временем продолжались работы на обоих кораблях. Люди лишь издалека позволяли себе кидать быстрые взгляды на легионеров. И пока те не заметили их любопытства, быстро шли дальше. Ещё многое предстояло сделать.

Вот на палубе соседнего корабля показался всё тот же черноволосый мальчик. Тобиас заметив его, принял героическую позу. Мальчишка снова выпучил глаза, оглянулся совсем как в тот раз и улыбнулся.

Рамил отделился от остальных и вернувшись в каюту, вытащил передатчик и завёл его, тут же начав вводить данные, подстраивая колёсики и пружины в нужное положение. Он знал, что по ту сторону его слушают, ведь они точно знали время прибытия корабля и контакта с другим кораблём. Передача данных заняла некоторое время, после чего он опустил крышку и вернул передатчик на место. Все отчёты и данные были отосланы. Всё, что касалось деятельности Крошащего Лёд на протяжении всего его существования.

Закончив, Рамил посмотрел в иллюминатор. И вышел из каюты.

Нор Родж всегда смотрел в глаза тому, с кем разговаривал. Если ему не отвечали таким же взглядом, в нём поселялось крепкое чувство недоверия, граничащего с презрением. Сейчас Хава смотрела отцу в глаза, выдерживая его тяжёлый взгляд.

— Значит, создание идёт по плану, — он не спрашивал.

— Да, отец.

И всё же он не доверял ушаду. Что было не удивительно: издавна династии ведут скрытую вражду, шпионят и интригуют, с целью ослабить влияние друг друга. И тем самым усилить своё. В основном всё закручивалось на том, кто сможет добыть больше кристалла.

В высоком камине горел огонь, и яркая его пляска отражалась на чёрных стенах. Больше здесь никого не было и потому, когда оба замолчали, стало так тихо.

Родж верил дочери. И именно потому приставил её к ушаду. Судя по отчётам Хавы, всё шло, как и было запланировано. Механизмы для связи уже разосланы по всем пунктам назначения.

Хава скрывала нетерпение. Ей хотелось поскорее покинуть тронный зал и очутиться возле механика. Наблюдать, как тот мастерски орудует мельчайшими деталями, как будто то удовлетворяло её тягу к познанию. В лице наследной дочери ноинов Чомта нашёл благодарную ученицу. Хава схватывала всё налету. Так и пролетало время и иногда Хава думала, что привыкла к подобному распорядку. И всегда теперь после завтрака идёт, чтобы наблюдать и спрашивать.

Чомта всегда терпеливо объяснял назначение той или иной детали. Пальцы его почернели от масла. Маслом пахло повсюду, даже некоторые чертежи были измазаны в нём. Иногда ей приходилось убирать нагромождения рабочих тряпок, механик не всегда замечал учиняемый им беспорядок. Только когда тот грозил стать на пути к конструированию. В свою мастерскую он никого не пускал, кроме Хавы.

— Отец, могу я спросить?

— Говори.

— Инженер будет пользоваться нашим гостеприимством достаточно долго, — впрочем, и это не было вопросом.

— Да.

Хава поклонилась и с позволения покинула зал. Она и раньше не сомневалась, что однажды попав сюда, Чомта не будет выпущен за пределы замка. Он слишком много знал и мог представлять достаточную угрозу. Ещё до его прибытия с ушадами был заключен негласный договор на пожизненное удержание столь ценного мастера. Он стал залогом и платой за их совместные действия и то, что ещё не свершилось.

Кроме первого раза, они никогда не разговаривали о себе. Тем для разговоров и без того хватало. Что бы это ни было, оба испытывали интерес от новых аргументов и возражений, как будто вместе строили дом, проверяя тот на крепость со всех сторон. Эти долгие дни, проведённые вместе, привносили стремление продолжить их. Хотя основная работа была закончена, теперь механик должен был отобрать себе смышленых учеников и передать им свои знания.

Она подошла к двери и толкнула ту. Дверь неохотно поддалась. Уже давно Хава перестал стучать, делая раньше это из желания продемонстрировать право Чомты на личное пространство. Однако теперь оба не обращали на подобные мелочи внимания. В коридоре было холодно от сквозняка и поспешив войти внутрь, Хава прежде закрыла двери и только потом повернулась, вначале щуря глаза во внезапно охватившей её темноте. Не было зажжено ни одного факела. Привычно горевшая над столом масляная лампа теперь тёмным пятно висела под потолком. К тому же было неестественно тихо: не так, как обычно, когда Чомта шуршал бумагами или подкручивал пружины.

Здесь царило запустение: не смотря на раскиданные бумаги и тряпки, лежащие в круге от центра полусобранные и полуразобранные механизмы. Видно было, что там некогда сидел Чомта и работал со всем, до чего мог дотянуться не вставая с места.

Чистый звёздный свет выхватывал полосу как раз по центру чуть не доползая до носков туфель Хавы. Она сделала шаг вперёд касаясь света и остановилась. Не понимая отчего, вдруг начала прислушиваться к тяготящей тишине и почему-то странное давящее предчувствие вдруг как осьминог расползлось в груди.