Мальчик и его собака перед концом света - Чарли А. Флетчер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Ты добралась сюда с помощью карты», — сказал Брэнд.
«Да», — ответила я.
«Где она теперь?» — спросил он.
«Неважно», — сказала я. Мне не хотелось рассказывать ему о Джипе и лошадях. Не сейчас.
«Нельзя, чтобы они нашли ее, — произнес Брэнд. — Я не шучу».
«Хорошо, — ответила я. — Они не найдут ее. Пока я не скажу им, где она».
Если я попрошу наших охранников освободить Джипа и лошадей, они найдут карту. Они обязательно проверят мои вещи. Но я не видела смысла в том, чтобы признаваться в этом Брэнду. Он посмотрел на меня и покачал головой. Наверное, лжецы хорошо определяют ложь и полуправду.
«Гриз, — сказал Брэнд. — Если они найдут карту, тебе конец».
«Угрозы — не лучший способ прийти к соглашению», — ответила я.
«Я не угрожаю, — сказал он. — Просто предупреждаю. Я пытаюсь помочь. Если консерваторы найдут карту в твоих сумках, они решат, что ты сделала кое-что очень плохое. И накажут тебя за это».
Я ненадолго задумалась. Попыталась увидеть очертания его слов.
«Ты хочешь сказать, что ты совершил что-то плохое, — ответила я. — Я ведь нашла карту на твоей лодке. Если это доказательство того, что ты сделал что-то плохое, я просто скажу консерваторам об этом».
«А я скажу, что ты лжешь, — заявил Брэнд. — Мне не хочется делать это, но придется. Это вопрос жизни и смерти».
«Твое слово против моего», — сказала я.
«Они знают меня, — ответил он. — Доверяют мне. Я привожу вещи, которые им нравятся. Которые им нужны. Они поймут, что ты увиливаешь. Скрываешь что-то от них».
«Например, тот факт, что я девушка», — сказала я.
«И это тоже, но в основном то, что ты одна из фрименов», — ответил Брэнд.
Я подумала, не угодила ли я в собственную ловушку.
«Последний фримен, что пришел сюда, убил людей, которыми они дорожили, — добавил Брэнд. — Так что вряд ли им понравишься ты или твои слова. Но, Гриз…»
Брэнд замолчал и посмотрел на меня. Его как будто пронзила боль.
«Гриз, — сказал он. — Это глупый разговор. Мы на одной стороне. Я никогда не предам тебя. Только если ты не предашь меня первой. Вот и все. Как я уже сказал, спрятать карту от этих людей — вопрос жизни и смерти».
Иногда Джип или Джесс смотрели на меня огромными глазами, и обычно это означало, что они хотели что-то съесть, но не могли, например, если мы были на лодке и они не могли поймать себе обед. Теперь так на меня смотрел Брэнд. Его взгляд был мягким и теплым, несмотря на холодный голубой оттенок глаз. Но я заставила себя вспомнить, как быстро он становится ледяным.
«Кто погиб?» — спросила я.
Я тоже могла смотреть ледяным взглядом.
Я ничего не говорила. Просто ждала. Брэнд ненавидел тишину. В итоге он подсел ближе, поднял руки, показывая, что не причинит мне вреда, и начал новую историю. Он говорил тихо, словно боялся, что нас могли услышать.
«Я уже говорил, что они боятся дальних путешествий, — сказал Брэнд. — Тех, в которых они крали девочек».
«Да, — ответила я. — Ты сказал, что трое мужчин не вернулись из-за шторма».
«Я не говорил, что все они были мужчинами, — возразил он. — Интересно, почему ты так решила. Нет, это были двое мужчин и женщина. Женщина была капитаном корабля и знала, как втереться в доверие к людям. Она разговаривала с девочками и мужчинами, и все любили ее по разным причинам. Это она сделала отметки на карте».
Я посмотрела на Брэнда, выдав себя.
«Ты решила, что их сделал я, — сказал он. — Верно?»
«Я по-прежнему так думаю, — ответила я. — Я видела карандашную линию, ведущую к нашему острову».
Я не знала, зачем Брэнд лгал. Но я была уверена, что вскоре его ложь станет явной.
«Это их карта, — сказал Брэнд. — Карта трех моряков. Отметки показывают, где они были. Если ты была на „Фалки“, я бы тебе показал».
«Что еще за „Фалки“?» — спросила я.
«Моя лодка, — ответил Брэнд. — Там спрятаны другие карты».
«Спрятаны?» — переспросила я.
«Я же сказал, что они не должны попасть им в руки, — ответил Брэнд. — Это карты их путешествий».
«Значит, они не утонули», — заключила я.
Брэнд придвинулся ко мне.
«Нет, — ответил он. — Они не утонули. Они успешно добрались до места назначения. И остались там навсегда».
И тогда Брэнд рассказал мне другую историю.
Он заявил, что это абсолютная правда. Я не уверена в этом. Консерваторы прибыли в настоящий дом Брэнда в шведском архипелаге, собираясь забрать бледнолицых девушек, его сестер. Но Брэнд и его родня не были глупцами. Они отказались отдавать их.
«Консерваторы прибыли, остановились на ночлег, поужинали с нами, спросили, не хотим ли мы перебраться в их поселение, — сказал Брэнд. — И когда мы отказались, они мирно попрощались с нами. Но вернулись ночью. От их дружелюбности не осталось и следа. Моряки были вооружены. У них были наручники. Они сказали, что им нужна одна девочка. Назвали это десятиной. Знаешь, что это?»
«Нет», — ответила я.
«Что-то вроде взятки, — сказал Брэнд. — Раньше с людей брали налоги, а тех, кто отказывался платить, сажали в тюрьму. Но десятина — налог для богов. Консерваторы опасны, потому что оправдывают свои действия тем, что ими руководит бог. Они перестают думать как люди».
«Значит, ты убил их», — сказала я.
«У меня не было выбора, — ответил Брэнд. — Даже если бы мы спрятались или отбились, они бы вернулись. Теперь они знали, где мы жили. Нам нравилось это место. До сих пор нравится. Нам не хотелось прятаться, жить в страхе, что эти люди снова вернутся, и их будет много. Мы не знали, сколько их осталось. Вот почему я прибыл сюда — чтобы проверить, есть ли угроза. Тогда я узнал, что они боятся путешествовать, ведь их моряки не вернулись. Они отвернулись от моря».
«И ты убил их, — снова повторила я. — Тех, других».
«Мы убили, — ответил Брэнд. — Мои сестры — сильные женщины. Им не понравилась
