Последняя ночь на Извилистой реке - Джон Ирвинг

— О чем ты пишешь? — спросила Лоретта.

Ей думалось: пока она не отдаст Дэнни палочки, он будет смотреть не в блокнот, а на нее.

— Да так, набрасываю диалог.

— Вроде нашего?

— Нет… другой.

Внимание к ней было потеряно, и Лоретта отдала писателю палочки. Блокнот лежал совсем рядом, и официантка могла бы прочесть диалог, о котором сказал Дэнни. Но он не любил, когда другие заглядывают в его блокнот, и она решила не сердить писателя.

— Надеюсь, сюрприз тебе понравится, — сказала Лоретта.

Это блюдо Дэнни очень часто заказывал в «Мао».

— Передай отцу: он замечательно придумал, — сказал Дэнни удаляющейся Лоретте.

Он вновь пробежал глазами записи. Дэнни хотелось, чтобы диалог получился буквальным, чтобы оттуда не исчезли удивление и настороженность, с какими восьмилетний мальчишка спрашивал отца: «А почему бы тебя тоже не было в живых, если бы меня сбила машина?» (Дэнни тут же записал цепочку слов. Именно так мальчик и спросит.)

Крошка и Мэй, ожидавшие свои пиццы, видели сцену между мужчиной за столиком и официанткой. Но какая досада, что они не услышали ни одного слова!

— Похоже, официантка хочет трахнуться с ним, но ей что-то мешает, — сказала Крошка.

— Сразу видно: ему писульки в блокноте интереснее этой девки, — ответила Мэй.

— А что он там ест? — не унималась Крошка.

— Да какую-то дребедень. Еще и палочками. Не скажу, чтобы мне хотелось это попробовать.

— Ой, боюсь, пиццу нам принесут неважнецкую, — надула губы Крошка.

— Не удивлюсь, — подхватила Мэй.

— Нет, ты посмотри на него! — шепнула подруге Крошка. — Еда стынет, а он все пишет и пишет!

Но еда была превосходной. Большинство воспоминаний о ресторане «Мао» были приятными, и Дэнни нравилось все, что там готовили. Диалог, который он записал, тоже вышел хорошим и емким. Просто сейчас разговор отца с сыном получался преждевременным. Он должен произойти позже. Прежде чем переключить внимание на сатай из говядины, Дэнни обвел диалог и приписал на полях: «Не сейчас. Вначале рассказать о свином барбекю».

Глава 10. Небесная леди

Весна в Айове была замечательным временем года. Поля покрывались сочной зеленью, а будущие писатели, художники, фотографы и люди иных творческих профессий наслаждались устройством свиных барбекю[158]. Учась в Писательской мастерской, Дэнни пропускал большинство тамошних вечеринок, однако Кэти таскала его на сборища художественного факультета. Те, по мнению Дэнни, были еще хуже, поскольку отличались еще большими сумасбродствами. На художественном факультете Айовского университета Кэти знала всех. Дэнни это не удивляло: ведь она работала натурщицей в рисовальных классах. В Нью-Гэмпширском университете и он подрабатывал натурщиком, но тогда он не был женат. Здесь, в Айова-Сити, ему было как-то неловко сознавать, что многие студенты выпускного курса, не говоря уже о преподавателях художественного факультета, видели Кэти обнаженной. Он даже не знал, как зовут этих людей.

Они долго не могли найти место, куда их пригласили на свиное барбекю. Пока ехали по шоссе 6, малыш Джо ревел до самого Тиффина[159]. Кэти хотела взять его на руки, но Дэнни не позволил снимать ребенка с детского сиденья. Где-то около Норт-Либерти[160] они съехали с шоссе и поняли, что заблудились. Дороги на Буффало-Крик либо не существовало вообще, либо она не была обозначена. К тому времени, когда им все-таки удалось отыскать ветхий фермерский дом, Дэнни отпустил достаточно язвительных замечаний по поводу студентов художественного факультета. (По его мнению, эта публика либо отличалась косноязычием, либо уходила в область абстракций и не умела толково объяснить дорогу.)

— Ты что, расстроишься, если мы не найдем эту дурацкую ферму? — спросила Кэти. — Тебе же не хочется бывать на вечеринках, куда меня приглашают. Ни в городе, ни за городом.

— Если ты заметила, я не бываю и на вечеринках, куда приглашают меня, — парировал Дэнни.

— Потому-то над тобой и потешаются, придурок, — сердито бросила ему жена.

Фермер, которому принадлежало это хозяйство, кормил своих хрюшек по утрам и под вечер. Сам он жил в городе, на Рочестер-авеню (дома там были неказистого вида, но стоили довольно дорого), а свой ветхий фермерский дом сдавал четверым студентам художественного факультета. (Эти парни с выпускного курса, видимо, брали пример со свиней, поскольку опрятностью не отличались.)

Дэнни весьма цинично высказывался о них: трое недоделанных художников и один претенциозный фотограф. Он знал, что трое недоделанных художников рисовали Кэти в классах, но не догадывался насчет снимков обнаженной Кэти, сделанных претенциозным фотографом. Эту неприятную новость он узнал в машине, когда они заблудились. И конечно, Дэнни не был готов увидеть рисунки и фотографии своей обнаженной жены в грязном и запущенном доме, где жили студенты.

Увидев наброски углем, висевшие в кухне и гостиной, Джо не узнал на этих небрежно сделанных рисунках свою маму. Листы ватмана были приклеены скотчем прямо к стенам.

— Миленькие тут обои, — усмехнулся Дэнни.

Кэти лишь пожала плечами. Кто-то успел принести ей бокал вина. Дэнни рассчитывал найти в доме пиво. Машину всегда вел он, и пиво ему в этом помогало.

По пути сюда, услышав о снимках, Дэнни язвительно прокомментировал новость:

— Я и не знал, что в натурные классы пускают фотографов и разрешают снимать.

— Никто их не пускает. Съемку устроили в другом месте.

— Устроили, — повторил Дэнни.

— Черт побери, у вас с отцом это семейная привычка — повторять все подряд? — огрызнулась Кэти.

Пока Дэнни шарил в холодильнике, разыскивая пиво, Джо запросился на горшок. К сожалению, малыш никак не мог привыкнуть делать это несколько раньше. Обычно, когда он просился на горшок, это означало, что действие уже совершилось и надо менять ему подгузники.

Кэти терпеть не могла брать с собой подгузники, но на сей раз смирилась — ей очень хотелось поехать на барбекю.

— Его обычное время. Пора потрошить двухлетку, — сказала она, доставая чистый подгузник.

Сына она называла «двухлеткой», произнося это слово с оттенком пренебрежения.

В ванной первого этажа занавески у душевой кабины не было, отчего пол оставался мокрым. Раковина, как и многое на здешней ферме, не отличалась чистотой. Отец с сыном вымыли руки. Дэнни озирался в поисках полотенца, но, как и с поисками пива, его постигла неудача.

— А давай мы помашем ручками, и они у нас высохнут, — предложил Дэнни сыну.

Малыш почему-то стал махать ему одной рукой, словно прощаясь с ним.

— Джо, надо махать двумя. Смотри, как папа машет.

— А там — мама! — вдруг обрадованно произнес Джо.

Он тыкал ручонкой в сторону фотографий, висевших позади отца. Дэнни поначалу их даже не заметил. Фотографий было несколько: один черно-белый лист контактных отпечатков и с полдюжины увеличенных снимков. Они украшали стену над пустой вешалкой для полотенец. На снимках Кэти прикрывала руками свои небольшие груди, зато выставляла напоказ лобок. Эдакая «перепутанная скромность» или умелая манипуляция бесстыдством. Чей-то сознательный замысел. Чей? Ее собственный или претенциозного фотографа? (Дэнни только сейчас вспомнил, что этого бородатого парня зовут Рольфом. Кажется, они даже где-то виделись.)

— Эта тетя очень похожа на маму, но это не мама, — сказал Дэнни.

Увы, его намерение отвлечь внимание сына дало обратный результат. Малыш пригляделся к снимкам и насупил брови.

— Это мама, — сказал Джо.

— Ты так думаешь?

Дэнни взял ребенка за руку и увел из мокрой и грязной ванной.

— Мама. Это мама, — серьезно твердил малыш.

Они пришли на кухню. Дэнни налил себе красного вина. За неимением бокалов он взял молочный стакан. Пластмассовых чашек у обитателей фермы тоже не было. Дэнни порылся в шкафах и нашел кофейную чашку — хоть и не очень подходящую для ребенка, но вполне прочную и безопасную. Он налил сыну немного имбирного ситро. Молоку в чужих холодильниках, даже если бы оно и обнаружилось, он не доверял. Джо, конечно, был мал для имбирного ситро, но других напитков у студентов не было. Не давать же ему воды из-под крана!

Местом главного действа была выбрана лужайка вблизи загона. Учитывая время дня, фермер, наверное, уже покормил свиней и уехал. Во всяком случае, хрюшки выглядели сытыми. Они с почти человеческим любопытством рассматривали собравшихся. Конечно, не каждый день свиньи видели столько художников на одной лужайке.

Дэнни заметил, что других детей здесь нет. Да и супружеских пар было две или три.

— А кто-нибудь из преподавателей приехал? — спросил он у Кэти.