За миг до удара - Наталья Корнилова

После этого Дик Моловски слегка подкрасил мне волосы, приклеил усы, сфотографировал меня и всю ночь просидел в подвале, делая фальшивые документы.

Я в это время спал сном праведника. Утром он дал мне готовый паспорт, деньги, и на его частном самолёте меня доставили прямо в аэропорт. Дик меня не провожал.

Билет для меня уже был заказан, я сел в «Боинг» и отправился в Москву. Но неприятности не прекращали преследовать меня даже в воздухе. В конце многочасового перелёта, уже в Европе, пассажирам раздали свежие номера «Нью-Йорк тайме», и я узнал о том, что человека, под чьим именем я летел в Россию, то есть Дика Моловски, нашли застреленным на своей вилле. Там же нашли отпечатки пальцев разыскиваемого в данный момент по всей стране Пола Кейди, который подозревается уже в четырех убийствах. Когда я прочёл об этом, мне захотелось выпрыгнуть из самолёта и разом покончить со всем этим. Хорошо ещё, что Дик был жив, когда я садился в самолёт, а то представляете, что было бы, если таможенник, прочитав в газете об убийстве Моловски, вдруг увидел его перед собой живым и здоровым, да ещё и собирающимся улетать на край света, то бишь в Москву. Дик ведь загримировал меня под себя, а в газете была его фотография.

Самым большим ударом для меня было то, что эти бандиты так быстро вычислили его и убрали. Я знал, что не убивал его, значит, это могли сделать только они, сволочи. Мне было неизвестно, знают ли они, что я улетел в Россию, или нет.

Судя по всему, Моловски был крепким орешком и вряд ли бы раскололся так быстро, если вообще раскололся. Но как эти русские умудрились вычислить его и застать врасплох, с его-то охранниками и собакой, – это для меня до сих пор остаётся тайной. Но я рассчитываю все это выяснить, когда вернусь. Если, конечно, вернусь. А тогда я сидел в самолёте и не знал, схватят меня, как только мы приземлимся, или нет. Последний час показался мне вечностью, я потерял два десятка лет жизни вместе с потом и нервами, будь оно все проклято! Но маялся я напрасно – никто даже не обратил на меня внимания на таможне. Русские ведь, к счастью, не читают американских газет. Я прилетел вчера днём, поселился под именем покойного в гостинице «Россия», осмотрелся, съездил на экскурсию по Москве, а вечером купил бутылку вашей «Столичной», заперся у себя в номере и начал размышлять о своих дальнейших действиях. Судя по всему, отмазать меня Моловски не успел, и я все ещё нахожусь у себя на родине под подозрением. Так что возвращаться мне нельзя до тех пор, пока фамилия убитого Моловски не забудется. Это одно. Другое – одному мне весь груз этой страшной тайны не потянуть – сломаюсь. Поэтому я решил подыскать себе компаньона, как советовал Дик, и выбрал тебя, Родион. Вернее, сначала я выбрал вашу башню, потом мне понравилась Мария, а после всего этого – уже ты сам. Я ведь не мог заходить во все сыскные конторы подряд. Поэтому решил подобрать что-нибудь подходящее, положившись на свою интуицию. Вот, в принципе, и все мои дела. Бумажку я поднял меньше недели назад, будь она неладна! Вот и не верь после этого в магию золота. Ведь всего-то – бумажку на улице подобрал, а посмотри: потерял работу, дом, не могу даже вернуться на родину, потому что обвиняют в убийствах, самого пытались убить, из-за меня погибло столько людей, а я сам оказался черт знает где, в России! Представляю, сколько там золота, если оно так мощно действует!

Он замолчал. Услышанное поразило меня. Если это на самом деле было так, то уже тем, что он зашёл сюда, этот человек обрёк всех нас на верную смерть.

Никто не поверит, что он не сказал нам, где лежит золото, и нас будут пытать, пока мы не умрём, как тот грузин.

Понял это и Родион, потому что нахмурился и даже не дотронулся до своих любимых плюшек с мёдом, лежавших перед ним на столе в вазе. А нужен был по-настоящему серьёзный повод, чтобы он забыл про свои любимые плюшки, чего ещё никогда не было на нашей с Валентиной памяти.

Все молчали. Американец смущённо жевал плюшку. Босс наконец прокашлялся и протянул:

– Да-а, ситуация. Значит, ты решил, что не дело погибать одному, и хочешь, чтобы мы все разделили с тобой эту участь. Что ж, я тебя понимаю, Пол.

– Да нет же! Я вовсе не собираюсь умирать, ты все не так понял. Я ведь оторвался от них, и теперь мне ничего не угрожает, кроме наказания за убийства.

– Но ты же сам говорил, что каждый, кто даже просто рядом проходит с этим золотом, потом как минимум имеет неприятности. Взять хотя бы твоего Моловски…

– Про него ещё ничего не известно, между прочим. И потом, я-то жив до сих пор! Понимаю, что у вас сложилось превратное впечатление об этом деле, но, я уверен, здесь все будет нормально. В России ведь все по-другому. Все! У вас же фантастическая страна, о ней у нас ходят легенды! На вас не распространяются никакие законы логики и здравого смысла. То, что во всем мире считается абсурдом или сказкой, у вас является нормальным! Разве не так? Родион тяжело вздохнул.

– Так-то оно, может, и так, но только сделаны русские, как и американцы, между прочим, из плоти и крови, а значит, смертны, к несчастью. Ну ладно, оставим это. Давай поговорим о сокровищах. Ты, как я посмотрю, веришь во все эти сказки, которые поведал тебе Кумсишвили?

– А ты разве нет? – удивился Пол. – По-моему, все вполне реально. Но нам нет смысла гадать – нужно просто пойти и проверить. Это, кстати, совсем недалеко отсюда…

– Где?! – хором спросили мы с боссом.

– Извини, не могу говорить при посторонних. – Он окинул нас с Валентиной виноватым взглядом.

– Здесь нет посторонних, – твёрдо сказал Родион.

– Ещё раз извини, но я все равно пока не скажу – сам понимаешь, не хочу вас подставлять…

– Уже подставил, – проворчал босс. – Ну хорошо, молчи, если хочешь.

Значит, ты сейчас под чужим именем?

– Да. По документам я – Дик Моловски.

– А тех русских здесь не встречал?

– Я бы тогда не пришёл сюда. Да меня, наверное, уже и в живых бы не было. Нет, я проверил: «хвоста» не было. Они небось в Америке землю роют…

И тут внизу послышался длинный, настойчивый звонок в дверь. Пол замолчал и недоуменно посмотрел на босса. Тот спокойно и аккуратно обмакнул рот салфеткой, положил её на стол и задумчиво проговорил:

– Мария, мы никого не ждём?

– Нет. Может, это очередной клиент?

– Клиенты так не звонят. Как думаешь, кто бы это мог быть?

Мы все повернулись к Полу. Тот заёрзал на стуле и озадаченно проговорил:

– Может, телеграмму принесли…

– Ну что ж, Валюша, спасибо за обед, – босс поднялся.

– А как же плюшки? – обиженно спросила она. – Этот ваш американец почти все съел, а вы даже не притронулись…

– Извините, я не знал… – Пол смущённо порозовел и тихо пробормотал:

– Вот оно, русское гостеприимство…

– Идёмте вниз, глянем, кого там принесло, – скомандовал Родион, и мы спустились в приёмную.

…Весь экран видеофона занимали две масляно-жирные физиономии в тёмных очках и без каких-либо признаков волос на голове. Они нетерпеливо шмыгали мясистыми носами и с лютой ненавистью смотрели в глазок, беспрестанно нажимая на звонок. Мне стало не по себе.

– Ты их знаешь? – спросил босс американца. Взглянув на экран, который он и не заметил сначала, тот вдруг дёрнулся, как от удара током, изменился в лице и сразу севшим голосом проговорил:

– Господи, этого не может быть! Это же Бэн с Клинчем! Как?..

– Ты уверен? – стараясь казаться спокойным, спросил босс. – Это те самые, о которых ты рассказывал?

– Я эти рожи на всю жизнь запомнил. Невероятно…

– А вы говорили, что в России все будет нормально, – с укоризной вздохнула я. – Могу вас уверить: здесь будет в сто раз хуже.

– Я, кажется, уже и сам понял, – пробормотал он, неотрывно глядя на бандитские хари в видеофоне. – Что думаете делать?

– Надо бы с ними переговорить для начала, – невозмутимо заявил Родион.

– Мария, займись клиентами.

– Только не выдавайте меня, прошу вас! – вскинулся американец.

Бросив на него уничтожающий взгляд, я нажала на кнопку переговорного устройства и спросила:

– Какого черта вы так трезвоните? У нас обед, не видите?

Бандиты сразу перестали звонить и растерянно закрутили головами в поисках соответствующей таблички. Её, разумеется, не было, потому что мы никогда не вешали ничего подобного и принимали клиентов в любое время дня и ночи. Но сейчас был не тот случай. Один громила, с родинкой на левой щеке, снял очки и грубо рявкнул:

– Что мы должны видеть?! Тут нигде не написано!

– Извините, я забыла табличку вывесить. Подождите ещё полчасика, обед закончится, и приходите. Сейчас мы не принимаем.

– Открывай, су… – начал было пыжиться второй, но первый пихнул его в бок, и тот сразу сник. Я спросила:

– А что вы хотите? Изложите просьбу – я передам начальству.

– Да мы тут одного человека ищем, американца. Высокий такой, в шляпе и с усами. Называет себя Диком Моловски. Он к вам не заходил?