Царица ночи - Нелли Хейл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Матвей чмокнул ее в губы:
– Ты говорила мне, что была не против отправиться на прогулку. Все будет хорошо, душа моя. Я нашел одно место.
Поверх кремового брючного костюма, который Фаина выбрала под цвет одежды Матвея, ей пришлось надеть купленное в интернет-магазине пальто – любое созданное ею исчезло бы сразу после того, как она его сняла. На ее запястье, как всегда, был цветочный браслет, и, пока они держались за руки в такси, камни приятно щекотали кожу Матвея. Фаина читала себе под нос прозу и стихотворения, переходя от сочинений гостей Бала к поэтам, обращавшим в стихи свои размышления о любви:
…Лишь в неизменном – бесконечность,
Лишь в постоянном – глубина.
И дальше путь, и ближе вечность,
И всё ясней: любовь одна.
Любви мы платим нашей кровью,
Но верная душа – верна,
И любим мы одной любовью…
Любовь одна, как смерть одна.
Матвей поцеловал ее руку, и она улыбнулась в ответ.
В ресторане со светлыми стенами и приглушенным светом их посадили на диван у окна – и с этого места было отлично видно, сколько зелени было в интерьере. Растения были посажены между кабинками прямо на спинках сидений и висели в кадках над головами посетителей. Их стебли были такими густыми, что можно было с трудом разглядеть потолок, и достаточно длинными, чтобы Матвей мог коснуться их.
– Тебе нравится? – спросил он Фаину. – Я надеялся, что растения помогут тебе чувствовать себя спокойнее. Если что-то будет не так, сразу уйдем.
– Все хорошо, – ответила она, касаясь его плеча. – Это очень необычное место. Знаешь, глядя на некоторых садовников и садоводов, я начинаю думать, что любовь к растениям тоже неподвластна времени.
Посетителей было много, но появление Фаины все равно не осталось незамеченным. Официанты, проходя мимо них, замедляли шаг, а Матвей поймал несколько внимательных взглядов с других столиков. Фаина же, подперев рукой голову, с явным удовольствием разглядывала окружавший их интерьер в теплом золотисто-зеленом свете.
– Я очень рад, – искренне сказал он, изучая меню.
– Я поняла, что это место напоминает одно кафе в Барселоне, куда я заглядывала сорок лет назад, – заметила Фаина.
– Ого, – засмеялся он. – Ты устроишь мне экскурсию по городу, если мы когда-нибудь там побываем?
Фаина посмотрела на него с трогательным изумлением, появлявшимся всякий раз, когда он вслух строил планы на будущее. Но правда была в том, что он хотел показать ей мир, который она знала, но не видела по-настоящему так долго. После продажи квартиры родителей у него еще оставалось достаточно денег на путешествия по стране или за границу. Иногда он представлял себе, как они вдвоем гуляют по мощеным улицам и мостам безымянных городов, заходя в семейные кафе и сувенирные лавки, а вечером возвращаются в отель или маленькую квартиру, гадая, куда отправятся завтра. Конечно, все могло быть и не так идеально – со снегом, дождем, шумными соседями или другими неприятностями, которые часто становятся частью отпуска, но даже это вряд ли испортило бы Матвею настроение.
Ответ Фаины прозвучал мягко:
– Обязательно, мой свет.
Матвей хотел спросить, отличаются ли архитекторы после смерти такой же болтливостью, как изобретатели, но тут к ним подошел официант. Матвей заказал салат, а Фаина – пирожное и шоколадный пуэр для них обоих. Он не понимал, зачем людям добавлять в чай шоколад, если его можно просто съесть, но девушка выглядела очень довольной, да и ему после пары глотков вкус начал нравиться.
– Восемьсот лет не пила хороший шен пуэр, – сказала она, касаясь чашки кончиками пальцев и вдыхая сладкий запах. Официант понимающе фыркнул, даже не подозревая, что она не шутила.
– Один из хозяев Бала решил, что я демон и умру, едва попробовав его чай, – сообщила Фаина, когда официант ушел. – Он упал в обморок, когда я попросила еще. Еще один потерял сознание, когда попытался выстрелить мне в грудь, а я смахнула с пиджака черную дырку от пули. А вообще, – она задумалась, – в последнее время стреляли в меня дважды.
Матвей ухмыльнулся, вспомнив, как пожелал ей не болеть в их первую встречу.
– А я сперва принял тебя за еще одну наглую тусовщицу. Впрочем, пытаться убить не стал бы.
Фаина бросила на него ироничный взгляд поверх чашки.
– Рада слышать.
Оказавшись большой поклонницей десертов, она с удовольствием ела пирожное и между глотками чая отвечала на вопросы о Барселоне и архитектуре. Чем больше Матвей слушал ее голос, чем больше смотрел на нее, такую расслабленную и живую – ее сердце теперь билось два или даже три раза в день, – тем четче он понимал, что хотел всего этого. После всего, что он узнал об их прошлом, он хотел создать с Фаиной прекрасное будущее, полное новых открытий, чтобы исправить случившуюся в прошлом трагедию. Неважно, какие между ними существовали различия. Прежде всего она была его Фаей. Когда он думал об этом, на душе было легко. И, расплатившись, он обнял ее за талию и прошептал на ухо:
– Я помню, что мы собирались немного прогуляться, но, если вдруг захочешь домой раньше, я не стану возражать.
– Почему?
Он ухмыльнулся:
– Каждый раз, когда ты надеваешь похожий костюм, я вспоминаю одну определенную ночь. Думаю, ты понимаешь, о чем я, душа моя. Это ведь и был твой замысел?
Фаина прикусила губу, отводя лукавый взгляд. Держась за руки, как самая обычная пара влюбленных, они направились к выходу.
Внезапно впереди начал нарастать шум – тонкие удивленные восклицания, звон разбившегося стекла, затем плач и наконец громкий взволнованный крик:
– Нужен врач!
Фаина выпустила руку Матвея за мгновение до того, как он ускорил шаг. Пробежав мимо барной стойки, он пробрался сквозь толпу плачущих детей и увидел откинувшегося на спинку сиденья пожилого мужчину. Он был бледен и тяжело дышал.
– Мы праздновали день рождения, – раздался детский голос, – и дедушке вдруг стало плохо.
– Я врач, – пояснил Матвей, поймав взгляд официантки, и склонился к мужчине. Тот с трудом открыл глаза и посмотрел на него. – Что
