БП. Между прошлым и будущим. Книга 1 - Александр Половец

Итак. В те годы, когда холодная война между Штатами и Советским Союзом понемногу сменялась оттепелью, зачастили в Америку с гастролями актеры и даже целые театральные коллективы. Появились в большом количестве, составив конкуренцию почти вечному Солу Юроку, и «наши» импресарио.

В эмигрантской общине разгорелась дискуссия между её аполитичной частью и «непримиримыми», полагавшими, что гастроли эти есть не что иное, как советская пропаганда — попытка пробудить у эмигрантов «ностальгию по родине», расколоть их, создать здесь «пятую колонну». Они полагали, что пока существуют ограничения эмиграции из СССР, гастроли эти следует игнорировать и даже, по возможности, их срывать.

В «Панораме» искали трибуну и те, и другие. И однажды, следуя журналистскому долгу, я, вооружившись фотоаппаратом, подъехал к зданию школы, где предстояло выступление, кажется, группы хора Пятницкого. Я знал, что «непримиримые» готовят массовую демонстрацию — такой материал пропустить было непростительно. Действительно, человек десять с транспарантом прохаживались перед входом в здание, а мимо них текла очередь людей с билетами в руках.

— Глядите, — обратился ко мне один из демонстрантов, показав на противоположую сторону улицы, — шпионят!

— Кто? — не поверил я.

— Да вон же, нас фотографируют!

Действительно, из-за опущенного стекла старенького «Форда» поблескивал объектив фотоаппарата. Мысленно поблагодарив себя за предусмотрительность, я расчехлил свой «Кэнон», заменил стандартный объектив на длиннофокусный, навел его на водительское место «Форда» и сделал несколько снимков. Кадры получились великолепные — на другой день они рядом с фотографией демонстрантов иллюстрировали небольшой фельетон в нашей газете под названием «Идти — не идти…». Имелось в виду: посещать выступления советских гастролеров — или нет.

История эта имела неожиданное продолжение. Для нас оно началось с просьбы редакции «Лос-Анджелес Таймс» разрешить использовать мои снимки в очередном выпуске.

Отчего — нет? Конечно, можно! Было это спустя несколько недель после нашей публикации, и только на следующий день мы узнали об аресте разоблаченных шпионов, в числе которых оказался тот самый водитель «Форда», запечатленный на моих снимках, и агент ФБР.

Это обстоятельство впоследствии дало повод следствию пригласить и меня на судебные заседания в качестве свидетеля обвинения, а по их завершении побеседовать и с самим федеральным прокурором Калифорнии, Робертом Боннером, о чем я рассказываю ниже.

Годы, прошедшие от 85-го, принеся, можно сказать, глобальные перемены в современной истории, попутно существенно повлияли на судьбы фигурантов того шпионского дела: агент ФБР Ричард Миллер, арестованный в 1985 году за передачу советской эмигрантке Светлане Огородниковой, с которой он вступил в интимную связь, секретного документа, отбыв часть срока в заключении, подал апелляцию. И проиграл ее — несмотря на то, что его адвокаты пытались использовать некоторые технические детали проведения допросов Миллера, чтобы скомпрометировать приговор ему — 20 лет тюремного заключения. Сегодня он, наверное, уже на свободе.

Бывшие киевляне Светлана и Николай Огородниковы, тоже осужденные по этому делу, оказались по разные стороны тюремной решетки: Николай — это он, снимавший из окна «Форда» демонстрантов, попал в кадр моего фоторепортажика, — отбыв 5 из 8 лет, был условно освобожден; Светлана отбывала свой 18-летний срок, продолжая утверждать при этом, что она ни в чем не виновата. А бывший федеральный прокурор Роберт Боннер, о встрече с которым я рассказываю ниже, в середине 90-го года получил новое правительственное назначение и отбыл в Вашингтон. Повторив сегодня «в добрый ему час», приведу только эти вопросы, из числа многих, которые я задал ему в том далеком 1986 году в нашей двухчасовой беседе.

— В Сан-Франциско имеется учреждение «Руссарт», которое организует показ советских кинофильмов, выступления советских артистов, торгует советскими автомобилями, организует туристические поездки в СССР. Многие наши эмигранты нередко задают вопрос: следует ли считать организацию, представляющую определенные интересы СССР, «агентом иностранной державы», имеет ли «Руссарт» такой статус? — спросил я прокурора.

— По вопросу «Руссарта» могу сказать следующее: конечно, нам известна эта организация. Да и не может быть сомнений, кому она принадлежит, т. к. «Руссарт» официально зарегистрирована в Америке как советское агентство, если я, конечно, не ошибаюсь. Я не сообщу вам ничего нового, если скажу, что эта организация не раз упоминалась в ходе разбирательства дела «Огородниковых-Миллера». И хотя, в частности, «Руссарт» занимается распространением в США советских фильмов, для всех совершенно очевидна их связь с деятельностью советского консулата в Сан-Франциско.

Тем не менее, прямого отношения эта организация к указанному делу не имела, и я не вправе её сотрудников в чем-либо обвинять. Контакты Светланы Огородниковой с «Руссартом» продолжались в период с 1979-го по 1981-й год. Впоследствии она уже напрямую связалась с консулатом и обходилась без посредников.

Засылают ли намеренно советские власти в составе эмиграции значительное число преступников? — повторил мой вопрос Боннер. — Наверное, у вас сложилось впечатление, что федеральный прокурор способен ответить на любой вопрос, но это далеко не так.

Этот его ответ можно было понимать, что — «да!», — но развивать тему прокурор не стал, оставив её как прерогативу других государственных служб, тех, что занимаются выявлением и разоблачением иностранных шпионов. Помолчав, он добавил:

— Я знаю: в ходе разбирательства дела Огородниковых выяснилось, что до эмиграции Николай провел внушительный срок в советской тюрьме. Кажется, 13 лет. И я не уверен, был ли это один тюремный срок или два… А ещё я знаю, что за короткий период времени после выхода из тюрьмы Николай успел встретить Светлану, жениться на ней и получить въездную визу в Израиль, — завершил тему прокурор.

Вот и — как бы непринужденно, между прочим, — прозвучал ответ на мой вопрос. Ну, подумайте, впустили бы США человека с выездными анкетами и прочими документами, в которых значилась бы многолетняя отсидка в тюрьме? Да нет, конечно, — и значит, документы его были «чисты». А кто их оформлял при выезде из СССР, помните? Да, подумал я тогда, не чужда дипломатия и высоким прокурорским чинам.

Расстались мы на том, что получили разрешение на доступ к материалам следствия по этому делу, из которых можно было заключить, что действовала эта пара топорно, а иногда и просто глупо, и что, скорее всего, не была она специально заслана или подготовлена к агентурной работе за рубежом. Разве что только при необходимости направлялась она пребывающими в США сотрудниками спецслужб — от чего советские дипломаты, естественно, всячески открещивались.