Укрощая хаос - Бен Гэлли

Нилит разделяла ожесточение Хелес. Подобные истории, хотя и с другими подробностями, она слышала уже много раз – и каждую из них сохранила в памяти. Для нее они были словно кирпичи в стене. Когда-то они помогли ей выбрать цель, а теперь они же придавали ей сил.

Хелес продолжала:

– Вот что заставило меня работать в Палате Кодекса, ваше величество. Я поклялась отслужить пятнадцать лет – по году за каждого ни в чем не повинного человека, которого я убила. Можете назвать это чувством вины. Возможно, поначалу так оно и было. Но теперь это мой долг, и я поняла, почему отец каждый день выходил из дома в своей черной форме. Он делал это за всех остальных отцов и матерей, братьев, сестер, дальних родственников и даже за сраных соседей, у которых нет выбора ни при жизни, ни после смерти. – Хелес вздрогнула, не в силах совладать с гневом. – Знаете, говорят, что в Араксе больше мертвых, чем живых.

– Это правда, – сказала Нилит. – Я видела городскую хартию.

Хелес покачала головой, но императрица твердо стояла на своем.

– Ее я увидела незадолго до того, как мне в голову пришла эта великая идея. Именно она заставила меня перейти черту. Королевство скорее мертво, чем живо, и если мы не остановим наступление смерти, то же самое рано или поздно повторится на Разбросанных островах, затем в Крассе, Сколе и тех землях, которые находятся за ними.

– И вот почему сейчас я нарушаю кодекс и помогаю вам, – сказала Хелес, словно сама собиралась с силами и доказывала себе, что приняла правильное решение. – Могу я задать вам вопрос?

Нилит кивнула и наклонилась к ней.

– Как вы собираетесь это сделать? – заговорщическим тоном прошептала Хелес.

Нилит покачала головой.

– Ты о чем?

– Вы просто бросите его в Великий колодец? Сразу поработите?

– Я… – Об этом Нилит размышляла очень долго. – Я объявлюсь никситам. Прикажу им защищать тело, пока я собираю Облачный Двор и Сизин. Жители города по традиции придут на коронацию, а после порабощения Фаразара я выступлю с речью.

– А если время закончится?

– Тогда Фаразар отправится в небытие, а императрицей станет Сизин. Ее отец позаботился о том, чтобы она была выше остального двора, и даже дал ей часть армии. Сейчас я лишь называюсь императрицей, а власти у меня нет. Но время у меня есть.

Хотя и в обрез.

– А потом?

Нилит уже собиралась ответить, как вдруг у нее за спиной кто-то ахнул – предыдущие звуки, вероятно, заглушил пьющий воду Аноиш. Нилит резко развернулась, положив руки на рукоять меча.

Безел задергался – он еще спал, но уже быстро просыпался. Вскоре его глаза широко открылись.

– Она… – Сокол задрожал и сощурился от боли. – Она звонит в сраный колокольчик! – прошипел он.

Нилит подбежала к Безелу и попыталась держать его за крылья, но от этого ему становилось еще больнее.

– Сколько раз?

– Семь? Я… А-а! – Сокол вскрикнул, широко распахнув клюв. – Рад был с тобой познакомиться, Нилит. Если еще раз увидимся, не забывай – ты в большом дол…

Безел снова содрогнулся, и в этот миг в него вцепилась магия. Вдруг Фаразар прыгнул на сокола и коснулся его перьев в ту же секунду, когда птицу потащило в потрескивающий разлом в воздухе.

– Фаразар!

Ладонь призрака ушла в разлом и каким-то образом не дала ему закрыться. Рука начала растягиваться в мигающем свете, а за ней потянулись голова и плечо Фаразара.

Зазвенев, черный меч взлетел высоко, рассекая воздух и пыль. Нилит изо всех сил нанесла рубящий удар.

* * *

СИЗИН ВОРВАЛАСЬ В КОМНАТУ с такой скоростью, что охранники полетели во все стороны. Она не извинялась с самого детства и эту традицию не собиралась прерывать – особенно сейчас, когда она устала и была покрыта кровью.

Она устремилась вперед, углубляясь все дальше в свои покои, пока не добралась до спальни.

Крышка сундука взлетела; ее металлические края отбили кусок у деревянной спинки кровати. Сизин схватила колокольчик и сжала его в побелевшем кулаке.

– Мать! – крикнула она, выбивая из колокольчика удар за ударом.

Динь-динь-динь! Семь, восемь, девять…

Воздух перед ней с треском раскололся. Внезапный ветер ударил в ее порванные, окровавленные белые шелка. В нее полетели перья, и пока перед ней начала формироваться облик мечущегося сокола, она услышала, что его сопровождает протяжный вой. Сизин показалось, будто она слышит голос отца. Безел упал на покрывало; магия почему-то все еще окутывала его. Над птицей, где воздух все еще был рассечен, появилась призрачная рука; голубые пальцы потянулись к Сизин. За ними показалось знакомое лицо, но в следующее мгновение заклинание рассеялось, и воздух, задрожав, снова сомкнулся.

Сизин захлопнула сундук и посмотрела соколу в глаза. Он выглядел раненым; его бок был в крови. Безел неловко поднялся, не сводя с нее взгляда.

– В чем дело, птица? Где моя мать? Если ты мне соврал, я…

– Ты в заварушку попала, что ли? – прохрипел Безел, увидев на ней пятна крови. На ее лице и украшенных золотом предплечьях по-прежнему были алые пятна. Черный локон полез Сизин в глаза, и она смахнула его в сторону. – Я и дым видел, – добавил он.

– Ты… – Она умолкла, борясь с дрожащими губами. – Ты в городе? Они в городе?

Безел пытался прыгать в ее сторону, медленно и неуверенно продвигаясь вперед. Одно его крыло повисло под странным углом.

– Да, они в городе, – сказал он, презрительно выгнув клюв.

– Еще один долбаный предатель! – зарычала Сизин. – Сегодня их и так было с избытком!

– Ну надо же. А ведь еще только полдень.

– Где моя мать? Где эта сука? – Сизин вспомнила голубое лицо, которое что-то кричало ей. Мой отец. – Ты был с ними?

– Они чуть к северу отсюда – уютно устроились в Нижних доках, прямо у тебя под носом. На самом деле, мы как раз собирались пообедать.

– Отвратительная тварь. Ты посмел предать меня, свою хозяйку?

Сизин подняла руку, чтобы ударить его, чтобы сломать его крошечную шею, но Безел поднял крыло, останавливая ее.

– На твоем месте я бы не стал так делать. Она прислала тебе сообщение. Просила доставить тебе его, если ты наконец откроешь убежище и поймешь, какая ты дура.

Сизин оскалилась.

– Ну так говори, только быстро. Передай мне сообщение Нилит, и тогда узнаешь, как я караю предателей.

Безел остановился всего в одном футе от ее лица и с улыбкой посмотрел на нее. Сизин увидела запекшуюся кровь под его крылом и почувствовала распространяющийся от него запах гнили. От этой птицы вообще никакой пользы.

Он заглянул глубоко в ее горящие глаза; его собственные были черные, словно старый вар, с блеклыми желтыми и красными точками.

– Если честно, принцесса, то на мой вкус оно было слегка затянутым и сентиментальным, поэтому я передам его в сжатом виде, – сказал он и судорожно вдохнул. – На хер тебя и твои мечты. Обосрись и сдохни.

С пронзительным воплем Безел бросился на Сизин, широко раскрыв крылья и пытаясь вцепиться когтями в ее лицо. Яростно зарычав, Сизин потянулась к его шее.

Глава 19

Укрытие

В Араксе ни на что нельзя рассчитывать – даже не смерть.

СТАРАЯ АРКИЙСКАЯ ПОГОВОРКА

* * *

– Б…! МОЯ РУКА! – завопил Фаразар, вцепившись в белую шипящую культю, которая появилась на месте кисти.

Удар был таким сильным, что меч наполовину ушел в мостовую. Нилит вырвала его и поднесла к шее Фаразара.

– Ну давай, доведи дело до конца! – завопил он. – Пусть все твое путешествие станет напрасным!

Нилит поняла, что Хелес держит ее за руку, и, зарычав, высвободилась. Затем она засунула меч за пояс и начала забрасывать Фаразара одеялами.

– Заткни пасть, призрак. Хелес, мы идем дальше.

– Прямо сейчас? – спросила дознаватель.

Нилит смерила ее взглядом, словно призывая ее возразить снова.

– Если моя дочь не знала, что Фаразар ушел, то теперь точно знает. А Безел, возможно…

Ее голос дрогнул, и она отвернулась, чтобы подготовить Аноиша к дороге.

– Удачи тебе, вспыльчивая птица, – буркнула она