Огниво Рассвета - Алексей Будников

— И что же? — подгонял я вновь умолкшего собеседника. — Как мне туда пробиться. Или скажете, что лишь истинному трелонцу под силу открыть врата?

— Не неси чепухи, — фыркнул Вильфред. — Такое бывает лишь в детских сказках: чудо-герой, которому Судьбой предначертано войти в таинственные, магические чертоги… В нашем случае все много прозаичнее. Знаю я парочку алхимиков-шалопаев. Они живут неподалеку и могут сварить все, чего твоя душа пожелает. Талантливые вертопрахи. Скажешь им, что от меня, передашь гостинцы, объяснишь ситуацию — они не откажут.

— Где мне их искать? — с неожиданной для себя самого решительностью, спросил я.

— Деревушка идет южнее, меньше дня пути. Там они и проживают. Спросишь у местных, те скажут точнее. Только есть одно «но»… Эта парочка. С чего бы начать… Как и все прилежные алхимики, они в свое время занимались поисками философского камня — той самой вещицы, толкового описания которой даже не сохранилось в летах. Однако вскоре, осознав бессмысленность своих потуг, бросили эти глупые хлопоты и решили занять себя более приятным нутру делом. Одним словом: запили. Причем практически беспробудно. И вот однажды Васак — так зовут одного из алхимиков и, по большому счету, лишь с ним я знаком, — в хмельной горячке сработал чудотворный эликсир, нескольких глотков которого хватало, чтобы вмиг отбить всякое опьянение. Кое-как протрезвев, он-таки смог восстановить эту невероятную формулу, и после их с товарищем будто с цепи сорвало. Всегда, когда эти двое не работают, — а это, как правило, шесть дней в седмицу, — они устраивают попойки до поросячьего визга. Оттого, если тебе откроет дверь пьяный в стельку алхимик — не удивляйся, это нормально.

— Приму к сведенью, — моих губ, после такого рассказа, коснулась легкая улыбка.

— Прекрасно. — Вильфред медленно, по-стариковски опираясь на подлокотники, поднялся. — Что же, остальное расскажу тебе напутствием перед отходом. А теперь ступай, тебе необходимо выспаться. Спозаранку двинешься в путь.

Глава седьмая

Ночь далась непросто. Чего и говорить, после валом свалившихся на голову откровений и в один момент ставшего непомерно важным завтра, осмыслить все это представлялось задачей не из легких. Свирепствовавший разум долго не позволял предаться сну.

Я то и дело размыкал глаза, принимаясь оглядывать то темноту, то собственные руки, то рассматривал через треугольное окошко охваченную ночным мраком поляну. Трелонцы?.. Вероятно, тому факту, что я никогда даже вполуха не слышал об этих людях, удивляться не стоило. Но… неужели сказанное Вильфредом — правда, и я действительно несу в своей крови каплю могущества столь загадочного, давно исчезнувшего рода? Все это представлялось в определенном смысле слишком «сказочно». О своей исключительности мне думать никогда не доводилось, да и особых предпосылок к подобным рассуждениям не возникало. Однако, несмотря на столь убедительный рассказ со стороны учителя, едва ли он поведал мне совсем уж обо всем. Впрочем, в подлинности сказанного я, как бы не пытался себя в этом переубедить, на самом деле нимало не сомневался. Зачем старому колдуну, приютившему меня под собственной крышей и взявшемуся обучать искусству магии, лгать? Недоговаривать он еще мог — все же существуют определенные тайны, которые принято хранить лишь определенному кругу лиц. Я это прекрасно понимал, хотя принять было сложно — ведь многое из невысказанного, наверняка, касалось меня, причем самым непосредственным образом. И здесь мой ум начинали терзать резко вспыхивавшие, но быстро стиравшиеся из памяти догадки, от которых временами пухла голова.

Несколько раз я даже зачем-то возжигал на собственной ладони пламенный язычок, принимаясь его досконально изучать, словно это могло дать мне какие-то новые разъяснения или помочь осознать уже полученные… Странно, вроде огонь — как огонь. Яркий, рыжий, жаркий, с едва заметно вившейся над ним волнистой полоской темно-серого дымка… Но, как говорил Вильфред, в этой самой «обычности» сотворенных мною чар и таилась их исключительности. И данный факт не давал мне покоя. Я всегда думал наоборот: чем могущественней колдун, тем изощренней должны быть его эксперименты по усовершенствованию того же огня. Он обязан всячески совершенствовать созданное природой, а не наоборот, пытаться ей подражать. Зачем копировать существующее, если можно развивать, удалять изъяны, обращать в свою пользу?.. Странный народ эти маги.

И все же, после моих долгих ворочаний на лежбище, сон-таки одолел утомленное тело и жаждущее разумений сознание. Впрочем, только я прикрыл веки, как в них, казалось, сразу же ударили лучи вмиг выпрыгнувшего из-за горизонта солнца, приказывая вновь распахнуться. Утро наступило стремительно, положив начало дню, в который мне придется, вероятно навсегда, покинуть свое ставшее всего за полмесяца почти родным пристанище.

Долгих сборов, как и ожидалось, не последовало, и только я сошел с мансарды, как спустя несколько минут уже стоял на пороге дома старого колдуна, разодетый в свой постиранный, чуть заметно пахнувший щелоком черный плащ и с котомкой теплой одежды, дорожных припасов, а также «небольшого», по словам мага, количества денег за спиной.

— Иди ровно на юг и вскоре выйдешь на тракт, а дальше уже по нему. К вечеру доберешься до деревушки, — назидал мне Вильфред, опершись о посох. — Там спросишь об алхимиках. Думаю, не найдется средь тамошнего люда тех, кто не слыхал о Васаке и его подельнике. И тогда уже с новым солнцем двинешься к ним. Передашь вот это. — Старик изъял из кармана платья небольшой, но тучный кисет, вложил в мою подставленную руку. — Скажешь, что от меня. Васак поймет и предоставит тебе все необходимое. Думаю, объяснить ему суть дела тебе труда не составит. И еще кое-что…

Вильфред вдруг сделал шаг за приоткрытую дверь дома, с трудом выволок за порог спрятанный в невзрачные ножны фальчион с чуть изогнутой гардой и рубиновым набалдашником.

— Тебе он пригодится явно больше, чем мне, — чуть ухмыльнувшись, проговорил чародей, передавая мне меч.

Я, спрятав кисет под плащ, вытянул протяжно лязгнувшее оружие из чехла, несколько раз прокрутил в руке, осмотрел лезвие, что, к моему большому удивлению, оказалось практически идеальным: острое, без сколов, царапин или налета. Казалось, только-только заточенное, причем не вручную, оселком, а на специальном станке. Оружие знатное, с таким и на парад выйти незазорно, чего уж о ристалище говорить.

— Не беспокойся, чего-то особенного клинок в себе не таит. — промолвил Вильфред, едва я повесил фальчион на пояс. — Это тебе не посох. За оружие ближнего боя маги берутся лишь в крайних случаях, оттого и на его волшебную закалку, как правило, времени не тратят… Итак, — быстро осмотрел он меня, — вроде ничего не забыл. Если у тебя есть вопросы — задавай пока есть возможность.