Эхо - Дун Си

– Лао Му, – обратилась она к мужу, – тебе и правда кажется, что со мной что-то не так? Если бы тебе самому пришлось столкнуться с проблемой, разве бы ты не заперся в комнате, чтобы придумать, как ее решить?

– Это все так, – ответил он, – но надо понимать, что, когда нагрузка становится невыносимой, и душа, и тело покрываются ржавчиной. Даже у машины отказывают тормоза, если после пробега в несколько тысяч километров она не проходит техобслуживания. Тут нет исключений, пусть даже ты сделан из железа.

– А если я прямо сейчас начну проходить техобслуживание, не будет ли это считаться побегом?

– Раскрытие преступления напоминает написание статьи: если тебя вдруг покидает вдохновение, то совершенно точно, что выйдет полная ерунда, поэтому лучше успокоиться и нащупать общее направление. Как подсказывает опыт, чем лучше настроение, тем быстрее приходит вдохновение.

Она медленно сделала два глотка и спросила:

– Может, нам отправиться в путешествие?

Решив, что ему это послышалось, он внимательно посмотрел на нее, чтобы найти подтверждение ее словам.

– Давай съездим на гору Тайшань? – предложила она.

– Прекрасный выбор, это одна из пяти священных гор, правители тринадцати династий взбирались на нее, чтобы совершить поклонение или жертвоприношение.

– Тогда лучше не надо, слишком помпезное место, в таком как следует не расслабишься. Может, просто выберемся куда-нибудь на природу, к примеру в Цзючжайгоу?

– Красивейший парк, входящий в мировое наследие ЮНЕСКО, поражает яркостью красок и прозрачностью водопадов, хорошее место, чтобы, как говорится, переродиться.

– Правда, сезон сейчас неподходящий, холодновато, да и листья уже опали, скорее всего, пейзаж нас не порадует. А что, если на несколько дней отправиться в какой-нибудь гостевой дом в Гуйлине?

Му Дафу тотчас взял телефон, чтобы посмотреть варианты, и обнаружил одну гостиницу, которая находилась глубоко-глубоко в горах. Глянув на фотографии и цены, Жань Дундун согласилась и попросила забронировать номер и билеты на поезд.

– Хуаньюй возьмем? – спросил он.

– У нее школа, пусть лучше учится, чтобы это не повлияло на ее оценки, к тому же мы так давно не оставались наедине.

– Когда отправимся? – спросил он.

– Послезавтра.

Он тут же взял два билета на высокоскоростной поезд и внес предоплату за проживание.

Весь следующий день они паковали чемоданы. Му Дафу, следуя своей обычной тактике, справился со сбором своих вещей меньше чем за час, а вот у Жань Дундун этот процесс растянулся на целую вечность. Сначала она размышляла над своим гардеробом, не в силах определиться между деловым стилем и одеждой для отдыха. Она крутилась перед зеркалом, прикидывая к себе каждую вещицу и требуя совета. Спустя час с одеждой она наконец определилась. Потом настал черед средств по уходу за кожей и туалетных принадлежностей – на перебирание десяти с лишним флакончиков и на переливание жидкостей из одной емкости в другую ушел еще час. Потом она взялась за сбор кофеварки и кофейных зерен, сказав, что предпочитает сочетать в поездке китайский и европейский образ жизни, то есть кроме чая пить еще и кофе. На один только отбор кофейных зерен она угрохала еще час. Это включало чтение этикеток, проверку срока годности, а заодно и выброс просроченного.

Глядя на целый ворох купленных несколько лет назад пакетов с кофейными зернами, она поняла, насколько захламила свой дом. Поэтому одновременно со сбором вещей она занялась общим расхламлением и в результате выбросила три пары обуви, две коробки одежды и еще целую кучу просроченной еды и напитков. После обеда она принялась подбирать фильмы и нашла три поучительных фильма, до которых у нее раньше никак не доходили руки. Все эти фильмы она загрузила на свой девайс, решив посмотреть их на отдыхе. Потом она отправилась за селфи-палкой, заодно прикупила кое-что из бытовых мелочей, перекус в дорогу и лекарства первой необходимости.

Глядя на то, с каким усердием она собирается в дорогу, Му Дафу радовался как ребенок. Наконец-то к нему вернулась его прежняя Жань Дундун, и теперь он лелеял надежду, что в их семью вернутся также согласие и доверие.

Однако, когда наступило десять вечера, она вдруг вспомнила про дело и принялась себя упрекать, да с таким презрением, словно речь шла о дезертирстве. Пока она измывалась над собой, настроение у нее совсем пропало.

– Ты уверен, что хочешь куда-то ехать? – обратилась она к Му Дафу.

– А почему бы не поехать? Билеты и гостиница уже заказаны.

– Ты хочешь поехать, чтобы не потерять деньги, или действительно всегда мечтал съездить куда-нибудь вдвоем?

– Всегда мечтал съездить куда-нибудь вдвоем.

– Только ты и я?

– И никого больше.

– А нам будет интересно вдвоем в такой глуши? Чем это отличается от простого сидения дома?

– Там другой воздух, другая обстановка, и настроение там наверняка тоже будет другим.

– Но разговоры-то все равно останутся те же. Есть ли необходимость мучиться, тащиться в такую даль? Лучше уж я отправлюсь в санаторий.

«Черт побери, – подумал Му Дафу, – путешествию со мной она предпочитает обычный санаторий. Это какая же должна быть ко мне неприязнь!»

63

На следующее утро Му Дафу приготовил завтрак и присел на диван в гостиной. Два собранных накануне чемодана все еще стояли у порога, казалось, дай им волю – и они, бросив хозяев, сами выкатятся из дома и направятся прямиком к вокзалу. Хотя вчера вечером Жань Дундун решила поездку отменить, чемодан она все же разбирать не стала, поэтому Му Дафу не отменил бронь на проживание и билеты, надеясь, что Жань Дундун проснется в хорошем настроении и они все-таки поедут куда задумали. Однако прошло уже полчаса, а дверь в спальню продолжала оставаться закрытой, внутри никто не шевелился. Если она не встанет сию же минуту, то какое бы прекрасное настроение у нее ни было, на поезд они уже не успеют. Му Дафу легонько постучал, осторожно повернул ручку и, приоткрыв дверь, заглянул в щелку. Жань Дундун лежала, широко раскрыв глаза, словно вообще их не закрывала. Он пригласил ее к завтраку, она даже бровью не повела, словно глаза ее проснулись, а сама она продолжала спать. Он раздвинул шторы, впустив яркий солнечный свет, который тотчас обдал жаром полспальни и полкровати. Этот жар, словно полчище муравьев, заползал поверх одеяла и медленно растекался по ее рукам, шее и лицу, но она продолжала лежать, тараща глаза в никуда. Му Дафу взял поднос, организовал ей завтрак в постель и даже попытался покормить ее с ложки. Она резко оттолкнула ложку, как делают капризные старухи, которые всем своим видом пытаются показать, что еще не настолько немощны, чтобы к ним проявляли такую заботу. В душе он рассердился, словно она оттолкнула не ложку, а его достоинство, но показывать недовольства не стал, лишь плотно, будто наевшись чеснока, сомкнул губы.

– Не надо так уж трястись надо мной, чем больше ты сейчас стараешься, тем хуже будет у тебя на душе. Может, просто оставишь меня в покое?

«Не то чтобы я не думал об этом, я даже хотел забить на все и уйти насовсем, но кто будет отцом для Хуаньюй? Кто будет готовить, заниматься стиркой, уборкой? Кому еще ты сможешь показать свой нрав?» – промелькнуло в голове Му Дафу. Однако вместо того, чтобы озвучить все это, он лишь сказал:

– Если бы слег я, ты бы заботилась обо мне точно так же.

– Нет.

Выпалив это, она вдруг подумала: «Конечно, заботилась бы, но почему мне хочется говорить все наперекор? Да потому что мне не нравится, что он давит на меня».

Он же от этих слов совсем загрустил, ему показалось, что сердце Жань Дундун настолько очерствело, что в запасе у нее не осталось ни единого нежного словечка, она напоминала мертвый пень тысячелетней давности, в котором больше нет ни капли сока. «Возможно, развод не такой уж и плохой вариант», – подумал Му Дафу. Он начал рисовать себе различные картинки жизни после развода, представляя, каким счастливым