Нижний уровень - Андрей Круз

— В кино они крошили полицейских пачками.

— Кино есть кино, — повторил О'Мэлли, усмехнувшись. — На самом деле «Эль Падрино» открыл по ним огонь из окна, в результате чего был ранен в руку один из копов. Ответный огонь был таким мощным, что все мысли о сопротивлении закончились сразу. Адольфо обнял двух своих любовников и потребовал от Эль Дуби застрелить их всех троих. Что тот и сделал. Остальные сдались.

Ну да, впечатляюще. Но как-то я никакого смысла из рассказа не выловил.

— И все же?

— Альдрете и Эль Дуби попали в полицию и сразу заговорили, — продолжил О'Мэлли. — Мексика — католическая страна, и влияние Святой Церкви в ней велико. Поэтому полицейское начальство привлекло к расследованию кардинала, а тот обратился в Общество Иисуса. К тому времени, как мы присоединились к делу, Альдрете получила шесть лет тюрьмы, ее сочли чуть ли не жертвой. К счастью, удалось добиться пересмотра ее дела, повторный приговор был в десять с половиной раз больше. Официально она находится в одной из тюрем Мексики, время от времени в прессу даже попадают ее фотографии.

— А фактически?

— Фактически она в Тефе, штат Амазонас в Бразилии. Там находится иезуитская редукция, в которой ее и содержат. Эль Дуби тоже там. Его приговорили к шестидесяти семи годам. Наверное, это одно из самых удаленных мест на земле.

— То есть она у вас? — все же уточнил я.

— У нас. По той же самой причине, по которой испанская инквизиция скрыла настоящие протоколы допросов, мы не хотим, чтобы то, что ей известно, стало чьим-то еще знанием. Это слишком опасно.

— И что она рассказала?

— Она рассказала, что «Эль Падрино» примерно за год до своей смерти ездил в Майами, где встречался с каким-то человеком… «встречался» в гомосексуальном понимании, но тот как-то нашел его сам. Вернулся он совершенно ошеломленный, после чего начал активно разыскивать детей, осужденных за убийства. Его зелоты из числа полицейских помогли отыскать ему нескольких.

Так, вот это уже серьезней и ближе к теме.

— Он заставил этих мальчишек участвовать в человеческих жертвоприношениях. Трупы увозил Эль Дуби и сбрасывал в реку, Адольфо было лень закапывать их самостоятельно, поэтому в число тех двенадцати, что были найдены полицией, они не попали. Из четверых мальчишек он отобрал двоих, заставив их убить двух других, оказавшихся бесполезными.

— Он собирался отпускать вниз одних мальчишек? — удивился я.

— Думаю, что совершенно точной схемы, как правильно действовать, у него не было, неизвестный наставник дал ему или неполные, или искаженные сведения. Но в принципе правильные. Со слов Альдрете, в то время он был очень возбужден и говорил о том, что скоро подчинит себе всю торговлю наркотиками из Мексики и никогда не будет пойман. Он собрал на ранчо огромное количество марихуаны, собираясь перебросить ее в Америку с помощью своих новых знаний, но потом что-то не получилось. Думаю, что он узнал, что мальчишки могут спускаться на нижний уровень только без него, а это в планы не входило.

— Почему вы так думаете?

— Эль Дуби рассказал, что Адольфо вдруг начал у него спрашивать, в каком возрасте он убил свою первую жертву. Узнав, что это было в пятнадцать, он потерял к Эль Дуби интерес и начал опрашивать всех знакомых «наркос», какие попадались под руку. Думаю, что он бы нашел нужных людей, но тут начались поиски Килроя и полиция разогнала культ. Адольфо Констанцо погиб.

— М-да… это история, — осталось мне только заключить. — И вы считаете, что информация о том… как спуститься вниз, продолжает расходиться?

— Вы забываете неизвестного в Майами. Его так никто и не обнаружил, он где-то там. Вы изучали личность той дамы, к которой мы едем с визитом?

— Грасиэлы? — переспросил я. — Разумеется.

— Вам известно, во сколько лет она убила в первый раз?

Я как в стенку головой влетел. Неужели я и это мог сразу не заметить?

— В одиннадцать?

— Правильно, в одиннадцать. А потом она перебралась в Майами и занималась поставками кокаина. И она встречалась с Адольфо.

— И проложила путь снизу?

— Нет. Как это ни странно, несмотря на то что Грасиэла безусловное зло, она при этом еще и верующая. Своего рода. Она отказалась вступать в союз с Нечистым, чем сочла подобное предложение. Она даже хотела принести в жертву самого Адольфо кому угодно, но тот все же принял меры предосторожности и сумел сбежать. Однако она многое от него успела узнать, и когда погиб ее внучатый племянник и она узнала, что он был убит фактически детьми для удовольствия, она заподозрила… что это вернулся Адольфо, которого она для себя определила как посланца Сатаны. Впрочем, он так и представлялся. Он был хитер, обаятелен, самонадеян, но глуповат. И самое глупое, что мог сделать, — представить себя таким образом Грасиэле.

— И она решила найти Луис Гонсалес, так?

— Верно. Нанял Брю ее брат, но инициатива исходила от нее. Расследование Брю пошло немного не так, как она ожидала, он улетел в Панаму — и погиб.

Понятно. Но самый важный вопрос я приберег напоследок разговора:

— Скажите, почему я могу спускаться вниз?

— Кого вы убили в детстве? — О'Мэлли не стал ходить вокруг да около, а задал вопрос в лоб.

— Я застрелил уголовника, вломившегося в дом. Вооруженного и собиравшегося убить. По закону и всем человеческим понятиям я был прав и никаких злодейств не совершил. Что не так?

— Знаете, иногда Тьма, как мы называем то, что вы именуете «низом» или «нижним уровнем», дает сбои. Мы знаем двух человек, которые могли спускаться в нее, и при этом один, как и вы, просто застрелил грабителя в доме, а второй не убивал вообще никого. Он просто мог — и все. Без объяснений. Вы — третий. И именно из-за этого вы для нас так ценны.

— Как-то своей ценности я не ощутил, если честно.

— Ну почему же, — усмехнулся священник. — По закону вы совершаете преступление за преступлением, а Майкл вас прикрывает. И не только Майкл. Вам полиция досаждает?

— Нет, не досаждает, — вынужден был признать я.

— А могла бы, потому что вы давно у нее в поле зрения. Но за вас поручился архиепископ Панамский. По просьбе иезуитского общества. Разве это не помощь? И да, вы же хотите вернуться в Америку?

— Да, хочу, — не стал я скрывать.

— Когда вы здесь закончите, — он мягко улыбнулся, — я имею в виду Панаму, то мы вам поможем. Приложим все силы.

Ну да, я третий, кто может спускаться вниз. А правительство США оставило все дела с нижним уровнем иезуитам. Угадай с трех раз, что им нужно?

— Вы хотите, чтобы я поселился в Техасе, напротив Матамороса? — уже сам я задал вопрос максимально прямо.

— Так точно мы сказать не можем. Но недалеко от границы. Вы нам нужны.

— Я догадываюсь, — вздохнул я. — Но не могу сказать, что чувствую в себе призвание в этом возрасте гоняться за «наркос», склонными устраивать жертвоприношения.

— Если бы вы были верующим, то я бы апеллировал к другим чувствам. Но вы атеист, насколько мне известно, так? — спросил О'Мэлли.

— Да.

— Мне только остается напомнить вам о том, с каким страшным злом вы сейчас столкнулись. А также о том, что Господь, или если вам больше нравится судьба, то судьба наделила вас даром. Даром видеть и чувствовать зло. Никто этого больше не может, а вот вы способны. Зачем, как вы думаете? Не надо отвечать на этот вопрос сейчас, просто обдумайте, хорошо? Мы еще вернемся к этому разговору.

Глава 5

Джунгли под крылом самолета сменились пологими горами и возделанными полями, потом показались пригороды Медельина, а следом за ними и сам город, огромный, не меньше, чем Панама, на мой взгляд, раскинувшийся в котловине. Аэропорт Олайя Эррера оказался почти что в самом его центре.

Самолет описал плавный широкий круг, полого снизился, и вскоре его колеса коснулись бетонной полосы. Пилот-блондин переговаривался с вышкой на испанском языке, затем машина проводила нас к отдельно стоящему от основного терминала небольшому зданию. Там, как оказалось, нас ожидали: большой белый внедорожник, а возле него маленького роста священник с индейскими чертами лица и плечистый водитель с пистолетом в кобуре.

— Отец Альварес, — представил мне его О'Мэлли. — Серхио Руднев.

— Очень приятно.

— Поехали, прошу в машину. — Священник открыл перед нами заднюю дверцу.

Загрузились, захлопнулись двери, погрузив нас в кондиционированную прохладу салона. На улице было жарко, хоть далеко не так душно, как в Панаме. Да и ветерок чувствовался.

— Отец Альварес служит в нашей миссии в Медельине, — сказал О'Мэлли. — И Грасиэла Рохас избрала его своим духовным наставником и исповедником, он помогает ей стать лучшей католичкой.

Интересно, Грасиэла — одна из самых преступных женских фигур в истории и теперь стремится стать лучшей католичкой? Чудеса.