Великий поход - Рональд Колд

Вагр сквозь кровавую пелену, застившую глаза, увидел медленно склоняющуюся над ним отвратительную морду. С длинных желтых клыков стекала зловонная слюна. Голова приближалась и приближалась. Ударила Вагра в живот, и откатилась в лужу. Тело лемута некоторое время продолжало стоять, но потом исторгло фонтан крови из аккуратно перерезанной шеи, и повалилось на Вагра.

Ирм, покончивший с этим врагом буквально на бегу, точно так же, как он только что расправился с устремившимися за ним Ревунами, несся к барахтающемуся под тяжестью троих врагов Аграву. Но иир'ова опоздал. Над кучей копошащихся тел возник Ушан. Его сабля несколько раз поднялась и опустилась. Когда Ирм подлетел к желтому мутанту, меланхолично вытирающему о шкуры мертвецов саблю, Аграв уже поднимался с земли.

— Где Вагр? — взревел лесоруб. Иир'ова и Ушан, которые не могли ему ответить, одновременно указали лапами на торчащие из-под обезглавленного тела сапоги чернобородого.

— Живой, — улыбнулся рыжий, и без сознания повалился в истоптанную грязь.

Возле неподвижно сидящего на куче сухого мха эливенера Кен сражался с последним из оставшихся в живых мутантов. То был поединок силы и ловкости. Отводя в сторону массивную дубину, которая вполне могла переломить драгоценный клинок пополам, Кен сближался с лемутом и коротко бил его в живот свободной рукой; иногда он подныривал под палицу и со стуком обрушивал тяжелый эфес на череп Ревуна, который рычал от бессильной ярости.

Эливенер оставался безучастным, зато подошедшие Ирм и Ушан проявили к бою повышенный интерес. Ушан сопровождал каждую неудачную попытку северянина оглушить мутанта коротким оскорбительным лаем, а иир'ова шипел и плевался, когда Ревуну удавалось отбить в сторону легкую сабельку метса и продвинуться вперед на шаг или два.

Наконец атвианский разведчик начал заметно выдыхаться. Он стеганул клинком противника под руку и отпрыгнул в сторону, тяжело дыша и встряхивая натруженной кистью правой руки. Взяв саблю в левую, метс встретил бросившегося вперед Ревуна ударом в горло. Однако голубоватый клинок скользнул по густому меху, а черенок палицы ударил Кена точно в лоб. Ухватив пошатнувшегося человека когтистой лапой за шиворот, лемут взмахнул дубиной и издал торжествующий рев. Метнувшийся к нему иир'ова повис на палице с визгом, поистине достойным разъяренного кота. Лемут выпустил свое оружие, отшвырнул прочь следопыта и бросился наутек. Ушан было погнался за ним, но вскоре отстал.

Наблюдавший эту сцену Юлл почесал себя за ухом.

— Так не бывает! Они что же, заговоренные, что ли, эти мятежники? Или эливенер навел на Ревунов чары? Пятнадцати бойцов как не бывало!

В лагере мутанты стаскивали находящихся в бессознательном состоянии людей поближе к неподвижно сидящему старику.

— Сейчас их можно брать голыми руками! — Пират нервно теребил нагрудную пластину, спасшую его от гибели в самом начале схватки. — Но где, разрази меня гром, мои матросы? Куда делся красный упырь, способный одним своим видом заставить их опустить оружие, где десять волосатых обезьян, отправившиеся в обход?

Частично ответ на эти многочисленные вопросы знал эливенер. Он в течение всего боя наблюдал окружающий туман глазами мелких грызунов и змей. Старик собирался найти каких-нибудь крупных хищников и натравить их на солдат нечистого. Это ему удалось вполне: в ближайшей роще находилась гигантская самка Ластоногого и двое ее детенышей, за грязевой рекой бродили двое самцов, которые не собирались вступать в обычный для этого времени года брачный поединок, что само по себе уже было странным. В самом мутном потоке резвились кайманы, на которых так любит охотиться молодежь Народа Хвоща.

Потянувшись к детенышу грозы Внутренней Флориды, эливенер с изумлением заметил, что не может пробиться к мозгу животного. Он тут же попытался овладеть двигательными центрами самки, и опять потерпел неудачу. Плотный кокон ментальных полей надежно спрятал монстров от эливенера. Но кто сплел его, и зачем? Неужели Зеленый Круг подготовил нападение столь грамотно и незаметно? Наткнувшись на телепатический барьер, прикрывавшим грязевой поток на всю его глубину, эливенер оставил бесполезные попытки, и вернулся в тело небольшой змеи. Глазами пресмыкающейся твари он увидел фигуры матросов Юлла, крадущихся по роще гигантских папоротников. Внезапно один из ментальных коконов, наличие которых старик не переставал чувствовать ни на миг, устремился вперед.

Перед змеиными глазами разыгралась трагедия. Из густого тумана высунулась бронированная голова самки Ластоногого, и гигантские челюсти легко перекусили пополам одного из слуг Нечистого. Остальные с воплями кинулись бежать. Но путь отступающим пиратам преградили детеныши, принявшиеся крушить поддавшихся панике людей хвостами, снабженными алыми гребнями, острыми, словно бритва придворного брадобрея из столицы Д'Алви.

Старик оказался настолько поглощенным творящимся в тумане, что не замечал схватки, разыгравшейся вокруг него.

Но было в тумане и еще кое-что, чего не разглядел старый эливенер. Высокая красная фигура пробиралась мимо хвощей и плаунов, и глаза плывущего над болотом голого черепа сверкали темным пламенем. Мастер С'муга решился на побег. Он прокрался мимо испуганных матросов Юлла к самой кромке «сердца», и тут был замечен одним из помощников капитана. С ревом вампир устремился на окликнувшего его матроса и буквально разорвал несчастного на части. Огромным усилием воли ему удалось двинуться дальше к намеченной цели. Еще немного, и он начал бы кормиться.

— Ничего, скоро все это кончится. И тогда я страшно отомщу С'лорну! — бормотало чудище. На искривленной гниением ветви С'муга увидел птенца Дневной Птицы, который держал в пасти рыбешку и методично бил ее головой о ствол, стараясь оглушить. Рыба была тяжелая, и несколько раз птенец сильно ударился.

— Иди сюда, птичка! — Вампир крепко схватил птицу за шею и устремился к водной глади.

Пестрая шкура «сердца болот» мерно колыхалась, черная вода, выбивавшаяся из-под нее, омывала берег, заваленный плавником и ссохшимися водорослями. Пробираясь через этот мусор, где копошились мелкие черепахи и черви, вампир яростно отбивался от летучих кровососов, которые старались выпить из него розовую начинку.

С'муга спустился к черным волнам, отпихнул ногой сунувшегося было к нему каймана, и подумал:

«Будь я сделан из обычной плоти, сейчас бы задохнулся от запаха гнили. И как только мятежники умудрились здесь жить».

За спиной бывшего наместника происходил бой. В клубах тумана носились испуганные матросы, на которых охотились Ластоногие. Но вампира все это не интересовало.