Китайские народные сказки - Автор Неизвестен -- Народные сказки
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– На кого записать?
Отвечает юноша:
– На старого вола запишите.
Довольный воротился Ню-лан. Вол его и спрашивает!
– Хорошо поел?
– Ай-я, лучше некуда!
– А теперь слушай, – говорит вол, – завтра, в седьмой день седьмой луны, распахнутся Южные ворота неба и внучки Ван-му[118] выйдут стирать свою одежду. Сядут они в ряд, и седьмой с западного края будет Чжи-нюй – Небесная ткачиха. Как развесит она свою одежду сушить, стащи ее потихоньку да спрячь. А будешь отдавать, кликни меня три раза, я мигом явлюсь. Не то уйдет она от тебя.
Всю ночь Ню-лан не спал, боялся пропустить небесных фей. Вдруг слышит тихий скрип – хуа-ла-ла, – это отворились Южные ворота неба, из ворот стая голубок вылетела, белые-пребелые. Подлетели они к ущелью, там как раз река текла, на берег опустились, красавицами-девушками оборотились. Уселись девушки на камне у воды, стирать принялись. Приметил Ню-лан, которая из девушек седьмая с западного края, взял да и спрятал ее платье.
Увидела Чжи-нюй юношу, сразу смекнула, что это он взял ее платье, и говорит:
– Ты зачем взял мое платье? Отдай. Слышишь? Отдай!
Ню-лан не отдает.
Тем временем шестеро сестер высушили свою одежду, стали домой собираться, спрашивают седьмую сестру:
– А ты, сестренка, почему домой не собираешься?
– Не могу. Кто-то стащил мое платье.
Обернулись шестеро сестер белыми голубками, улетели в небо. Подлетели к небесным воротам, назад воротились, седьмую сестру кличут:
– Быстрее, сестренка! Сейчас ворота запрут!
Тут как раз краснолицый детина появился, как закричит:
– Эй! Торопитесь, кому домой надобно!
Крикнула в ответ Чжи-нюй:
– Ну и пусть закрываются! Не могу же я без платья вернуться!
Заскрипели небесные ворота и впрямь закрылись.
Ню-лан как сидел, так и сидит на камне. Подошла к нему Чжи-нюй и говорит:
– Я женой тебе стану, только отдай платье!
Ню-лан не отдает.
Тогда Чжи-нюй говорит:
– Давай дом строить, а то замерзнешь под открытым небом!
Отвечает Ню-лан:
– А из чего строить, когда вокруг ни бревнышка! Так и будем сидеть.
– Нет, не будем. Подвинься малость, сядь на краешек! Глаза зажмурь.
Сказала так Чжинюй, быстро вытащила из расшитого кошелька узорчатый платочек, расстелила, дунула, в тот же миг дом перед нею вырос.
Говорит девушка:
– Открой глаза!
Открыл Ню-лан глаза, смотрит – дом стоит, обрадовался, в ладоши захлопал.
Вошли они в дом, так и остались в нем жить.
Живут да поживают. Дочка у них растет, шесть годков ей сравнялось, сыну третий год пошел.
Вот однажды и говорит Чжи-нюй мужу:
– Сколько времени прошло! Дети у нас уже выросли. Сгниет от старости платье, которое ты тогда спрятал! Лучше отдай его мне!
Думает Ню-лан: «Оно и правда. Дети у нас уже выросли, отдам-ка я Чжи-нюй платье». Подумал так Ню-лан, достал из-под камня платье, жене отдал.
Как только наступила полночь, Чжи-нюй ушла, детей и мужа бросила.
Проснулся Ню-лан, дрожит от холода, открыл глаза, смотрит – небо над ним все звездами усеяно, пошарил вокруг рукой – под головой холодный камень, а жены нет. Ребенок плачет, молока просит. Только сейчас вспомнил юноша, что старый вол ему наказывал: «Станешь отдавать одежду, кликни меня три раза». Как же я мог забыть про это?
Только подумал он о воле, тот вмиг перед ним явился и говорит:
– Вот видишь, ушла Чжи-нюй. Ты отчего не кликнул меня, как я тебе велел?
– Забыл!
Говорит вол:
– Зарежь меня!
– Как же это я зарежу тебя, моего благодетеля!
Отвечает вол:
– Нечего толковать понапрасну! Как зарежешь меня, принеси немного хвороста, кости мои сожги, а шкуру на себя надень. Да еще сплети две корзины, в одну сына посади, в другую – дочку, потом зажмурь глаза и отправляйся к Южным воротам неба за женой. Эти ворота золотой лев стережет. Как бросится он на тебя, ты ему скажи: «Не тронь меня, золотой лев, я муж твоей седьмой тетушки, а это ее дети в красных штанишках». Скажешь так, золотой лев уймется и на место уйдет. Пройдешь Южные ворота, еще одни ворота увидишь, их серебряный лев стережет, как кинется он на тебя, ты ему скажи: «Не тронь меня, серебряный лев! Я муж твоей седьмой тетушки, а это ее дети в красных штанишках». Серебряный лев уймется, на место уйдет. Войдешь в третьи ворота – увидишь черта, клыки у него наружу, в руках молот – от волчьего клыка не отличишь. Кинется он тебя бить, а ты ему скажи: «Не тронь меня, черт! Я муж твоей седьмой тетушки, а это ее дети в красных штанишках». Скажешь так – черт оступится да упадет. Тут выйдет к тебе теща. Иди с ней в дом. Увидишь там семерых девушек на кане, только сразу не признаешь, которая из них твоя жена. Пустишь сына, к кому он побежит, чью грудь будет сосать, та и есть твоя жена.
Ню-лан сделал все, как велел вол: надел воловью шкуру, вошел в небесные ворота и отыскал наконец свою жену.
Теща отвела молодым дом, и стали они жить да поживать.
Только невзлюбил Ню-лана старый тесть. Решил он извести зятя и предложил ему в ловкости помериться.
Говорит Чжи-нюй мужу:
– Хочет отец, чтоб ты завтра в ловкости с ним померился. Спрячется он, так ты, смотри, ищи его хорошенько! Сперва весь двор обыщешь, к южной стене подойдешь, увидишь на стене клопа, это и будет твой тесть.
На другое утро вышел старик во двор, Ню-лана кликнул:
– Ну-ка, зятек, выходи, поиграем с тобой!
Отвечает Ню-лан:
– Ты старый, я молодой. Какая уж тут игра?
Говорит старик:
– Эка важность! Я сейчас спрячусь, а ты попробуй найти меня! Найдешь – помилую, не найдешь – съем!
Обернулся старик клопом, схоронился в южной стене, залез в трещину. Ищет его Ню-лан, ищет, весь двор обыскал – нет старика. Подошел юноша к южной стене, видит – клоп сидит, поближе подошел и говорит:
– Уж не ты ли это, почтенный тесть, клопом обернулся? Если не ты это, а и впрямь клоп, я сейчас раздавлю его! Ай-я! До чего же вонючий!
Тут старик как закричит:
– Это я, это я! Не дави меня! Ой, на бороду наступил!
Спрашивает Ню-лан:
– А ты не съешь меня?
– Не съем, ступай домой!
Пришел Ню-лан домой, а Чжи-нюй ему и говорит:
– Завтра отец опять загадает загадку. Яблоком обернется, в матушкин сундук спрячется. Смотри, ищи хорошо!
Вышел старик на другое утро и кричит:
– Давай, зятек, поиграем! Я спрячусь, а ты меня ищи!
Делать нечего. Стал
