Объяснение священной книги псалмов - Григорий Разумовский

Пс. 36:39–40 Спасение же праведных от Господа, и Защититель их есть во время скорбей: и поможет им Господь, и избавит их, и измет их от грешник и спасет их, яко уповаша на Него.

Какая бы ни приключилась скорбь праведным, они не должны забывать, что у них есть сильный Защитник и Помощник Господь, спасение Которого не подлежит сомнению. В самых затруднительных обстоятельствах Он поможет им. Если отяготеют над ними и продолжатся тяжелые бедствия и искушения, и тогда не должны падать духом и отчаиваться, помня, что есть Кому избавить их от искушений и бед. Козни и нападения со стороны грешник и беззаконников также не должны устрашать праведных, потому что Господь есть Бог вечный и всемогущий Правитель всего мира, Который силен изъяти праведных из руки грешных. «Надеющиися на Господа, — по словам Премудрого, — уразумеют истину, и вернии (праведные) в любви пребудут Ему, яко благодать и милость в преподобных Его» (Прем. 3:9), и Он спасет их, ибо они надеялись на Него.

Псалом 37

Надписание сего псалма состоит из следующих слов: Псалом Давиду, в воспоминание о субботе. Первые два слова этого надписания означают, что псалом составлен Давидом, что несомненно подтверждается и самым содержанием его, по которому он имеет большое сходство с псалмом шестым, даже одними и теми же словами оба псалма и начинаются. Словам в воспоминание даются различные толкования. По одним (у Зигабена [7, с. 295]), оно означает: «в воспоминание грехов Давида и несчастий и злостраданий, последовавших за грехами его». По другим, в словах в воспоминание содержится указание на богослужебное употребление этого псалма у евреев. Псалом этот, вероятно, пели во время принесения хлебной жертвы, Часть которой сожигалась на жертвеннике «в память» (Лев. 2:2, 9, 16), т. е., о приносящем в жертву, потому что дым жертвы, подымаясь кверху, как бы напоминал Богу о том, кто приносил Ему жертву. Последних слов в надписании: о субботе не имеется в еврейской Библии, и говорят, что они прибавлены LXX толковниками будто бы для того, чтобы яснее было для читателя все содержание псалма, который как один из покаянных псалмов составлен Давидом в воспоминание субботы, т. е., покоя, которым обладал он в состоянии невинности и которого лишился чрез грехопадение.

Псалом тридцать седьмой есть молитва страждущего и кающегося грешника. Когда под бременем внешних и внутренних страданий и тяжких скорбей Давид особенно ясно почувствовал постигший его грозный гнев Божий и изнемог не только духом, но и телом, он обратился к Богу с этой покаянной молитвой, в которой, изобразив всю глубину своих страданий, выразил вместе с тем и крепкую надежду, что Господь услышит его, избавит его от врагов, ищущих его погибели, и не допустит, чтобы они восторжествовали над ним; что постигшие его бедствия вполне заслужены им, что они — горькие последствия его грехов и беззаконий. Но в то же время пророк не терял упования, что милосердый Господь не презрит сердца сокрушенного и смиренного, но поспешит на помощь к нему. А так как ни в какое другое время своей жизни Давид не претерпевал столько бедствий и страданий, как во время возмущения против него сына его Авессалома, то не без основания думают, что псалом этот составлен Давидом во время бегства его от преследования Авессалома или около того времени. Блаженный Феодорит думает, что Давид, претерпев многие и различные огорчения и бедствия и считая их наказанием за свой грех, написал этот псалом для вразумления других в том, как пагубен грех [6, с. 174].

Пс. 37:1 составляет надписание, о котором сказано выше.

Пс. 37:2 Господи, да не яростию Твоею обличиши мене, ниже гневом Твоим накажеши мене.

Этими же словами начинается и шестой псалом, где они и объяснены достаточно. Сознавая тяжесть грехов и свою виновность за них пред Правосудным Богом, Давид не отрицается от заслуженного наказания, а только молит Бога, чтобы судил и наказал его за грехи не по закону Божественной правды, как строгий и неумолимый Судья, но как милосердый и чадолюбивый Отец, оказал бы жалость и сострадание к несчастному грешнику и смягчил строгость наказания. Ярость и гнев, когда они проявляются в человеке, представляются нами не иначе, как страстными, греховными его склонностями, но ярость и гнев Бога в отношении к грешникам должно принимать за самые строгие определения суда Божия, каковых достойны великие грешники. В таком смысле и принимает слова эти Святая Церковь Православная, когда она словами псалмопевца возносит молитвы свои к Господу Богу за чад своих, согрешающих, но в покаянии обращающихся ко Господу и ожидающих от Него милости и прощения (молитва светильничная, 2‑я).

Пс. 37:3 Яко стрелы Твоя унзоша во мне, и утвердил еси на мне руку Твою.

В русском переводе с греческого: «ибо стрелы Твои вонзились в меня и положил Ты на меня руку Твою», с еврейского: «и рука Твоя тяготеет на мне». Под стрелами пророк разумеет здесь вообще стрелы Божественного гнева или проявления Божественного суда над грешником, выраженного в обличительных словах, которыми уязвил Давида посланный от Бога пророк Нафан, сказав ему. «теперь не отступит меч от дома твоего во век, за то, что ты уничижил Меня, взяв жену Урии хеттеянина и усвоив ее себе в жену» (2 Цар. 12:10). Эти слова строгого суда Божия как стрелы вонзались в сердце Давида и причиняли ему тяжкие болезни и скорби. Вместе с тем, угрызения совести за содеянные грехи, стыд пред людьми за очевидные для всех преступления, страх суда Божия и боязнь тяжких наказаний от Бога, — все это не могло не поражать сердце Давида и удручать его великою скорбью. Под тяготеющею рукой, как и в других псалмах (Пс. 31:4, 38:11), разумеется карающая грешника рука Божия, которая проявляет силу свою в постигающих его бедствиях. «Прошу о смягчении гнева Твоего, Господи, как бы так молил пророк, потому что падает на меня град стрел Твоих и рука Твоя крайне тяготеет на мне и сильно поражает меня» (блж. Феодорит [6, с. 174]).

Пс. 37:4 Несть исцеления в плоти моей от лица гнева Твоего, несть мира в костех моих от лица грех моих.

По русскому переводу с еврейского: «Нет целого места в плоти моей от гнева Твоего, нет мира в костях моих от грехов моих». Здесь св. Давид говорит, что вследствие поразивших его стрел Божественного гнева в его теле нет ни одного здорового члена, ни одного места, где не чувствовалось бы жгучей боли, так что весь организм его, даже кости его ноют от мучительной боли, как это бывает у человека, подвергшегося тяжким побоям. Под образом тяжких страданий Давид изображает прежде всего душевные свои страдания и муки, которые он испытывал вследствие раскаяния во грехах своих, вследствие упреков своей совести за совершенный им сугубый грех и вследствие неприятностей и унижения, навлеченных им на себя своим преступлением. Но можно понимать изречения этого стиха и в буквальном смысле, в значении телесных страданий. После преступления у грешника тяжело не только на душе, но и в теле, мысли о преступлении и наказании за него не дают ему покоя, а постоянные тревоги и беспокойство лишают его пищи, сна и отдыха и приводят в расслабление и расстройство все тело его. Прибавляя слова: от лица грех моих, Давид выражает сознание, что причиной его тягостных душевных и телесных страданий служат его великие грехи. Таково учение и Святой Церкви Христовой, которая старается внушить нам, чтобы свои несчастья и страдания мы не приписывали случайным, чисто внешним причинам и не винили в них других людей, жалуясь на их несправедливость и жестокость, а чтобы главной и существенной причины наших страданий искали в собственных наших грехах, что если стрелы гнева Божественного вонзились в нас и рука Божия тяготеет над нами, то это — от грехов наших. Кто усвоит себе этот взгляд на источник человеческих бедствий, тот скоро придет к сознанию своих грехов и, глубоко раскаиваясь в них, будет вместе с Давидом умолять Бога о помиловании.

Пс. 37:5 Яко беззакония моя превзыдоша главу мою, яко бремя тяжкое отяготеша на мне.

Здесь первое яко означает «ибо, потому что», — выражая причинную связь с предыдущим, а второе яко употреблено в значении «как» — для сравнения грехов и беззаконий с тяжким бременем, подавляющим собою человека. В изречениях этого стиха пророк выясняет виновность свою пред Богом, навлекшую на него тяжкие страдания и скорби и вполне соответствующую тяжести этих страданий. Хотя велики и тяжки страдания мои душевные и телесные, как бы так говорит он, на еще более тяжки и беззакония мои, которые возвышаются над главою моею, как воды в глубокой реке, готовые потопить меня, которые давят меня, как тяжелое, непосильное бремя.