Наследник олигарха (СИ) - Марика Крамор

Обнял крепко-крепко и к себе прижал.

— Ты позволишь отныне всегда присутствовать в твоей жизни? Я многое не так делал, знаю, — слегка отстранился, заглянув в глаза, — но без вас с Мишкой я уже не смогу. Я всегда теперь рядом буду, если ты позволишь. И я хочу быть тебе не просто кем-то. Хочу мужем быть. И Мишке настоящим, официальным отцом. А ты, Влад? Ты хочешь быть моей семьей не только на словах, но и на бумаге?

Помню, как слезы счастья хлынули тогда из глаз. Я так мечтала, что он вернётся, когда Мишутка был совсем крохой и запеленованный сопел у меня под боком. Но Демид не вернулся тогда. А после… словно чудо произошло, и вот наши судьбы с мужчиной теперь переплетаются, закрепляя слияние душ черной печатью.

— Ура!!! Приехали! Приехали!

Ворота разъезжаются, мы плавно проезжаем вперёд.

На участке Лидии Николаевны всегда чисто и прибрано. Но снег теперь сгружают в высокую кучу у забора: «Мишенька любит на тюбинге с горки кататься».

Как только мы прошли в дом, тут же начался переполох. Звонкий лай, громкое детское «Ба-аабушка-аа», недейственное строгое «Так, спокойно, спокойно!».

И вдруг во всей этой звучной кутерьме совсем близко сбоку раздается тихий и радостный голос:

— Мои хорошие, наконец-то приехали!

Мы как по команде поворачиваем головы вправо, а дальше как в замедленной сьемке начинает стихать шум, а картинка останавливаться. Лидия Николаевна, поджав губы, упираясь о ручки инвалидного кресла, чуть подавшись вперёд, медленно-медленно начала отрывать корпус от кресла. С трудом, не торопясь, сильно напрягаясь, но она все же смогла переставить ноги на пол, коснувшись подошвой серого паркета. Плед падает с ее колен и опускается на туфли. Арчи срывается с места и, подхватив накидку, зажимает в пасти, тут же протягивает её хозяйке. Женщина переносит вес тела и осторожно, стараясь придерживаться, выпрямляется. На губах ее играет счастливая, немного стеснительная улыбка. Руки заняты, и Лидия Николаевна не решается принять обратно протянутый плед.

Я перевожу потрясённый взгляд на Демида. Его реакцию сложно описать. Брови, секунду назад взлетевшие вверх, тут же сходятся над переносицей. На лице недоверчивое выражение, как будто он не верит своим глазам.

— Мам… — слышится ошарашенное замечание, — ты стоишь, мам…

— Да. Ходить, правда, ещё не получается. Только шаг или два, а потом падаю, но стоять сама я теперь умею.

Лидия Николаевна смотрит на нас тепло. С любовью. А затем пытается плавно опуститься в кресло. В ее глазах стоят слёзы, но она не позволяет им пролиться.

Демид отмирает: до его потрясённого сознания доходит, что маме нужна помощь, и он тут же бросается вперёд, помогая ей усесться. Заботливо ее поддерживает, все ещё не веря своим глазам.

— Мам, это же потрясающие новости! Ты молодец, какая ж ты молодец!

На сердце радостно и тяжело одновременно, в моих глазах тоже стоят слёзы. Мишка с криком «бабушка выздоровела» вслед за отцом кидается на колени к Лидии Николаевне.

В душе просто все трясётся от эмоций. На лице женщины счастье и непонятное мне выражение. Возможно, это оттенок грусти. Или печали. Она обнимает Демида и Мишку с тихими словами: «Мои мальчики, только благодаря вам я справилась, вы мне придаёте сил для борьбы». Поднимает повлажневший взгляд на меня, и одними губами коротко проговаривает: «И ты», смягчая улыбкой пронзительный шепот. Различить невозможно, но я понимаю ее.

Не хочу думать о том, через что ей пришлось пройти: главное, что она смогла переступить через все невзгоды. А мы будем рядом, когда ей это будет необходимо.

Я присоединяюсь к моим мальчишкам.

Нам тоже есть что рассказать и чем ее порадовать, но наш сюрприз мы немного отложим. То, что она встала на ноги — это настоящий праздник. И ещё одно маленькое чудо. Ещё немного, и она снова начнёт ходить.

— Мои дорогие, пойдёмте к столу, а потом все вместе поиграем в игры. Я специально запаслась! Мишеньке должно понравиться!

— Шампанское не предлагать, — внезапно замечает Демид уже за столом и отодвигает от меня шипучий атрибут Нового года. Даа, потянуть с известием не удалось. — Влада ближайшие несколько месяцев воздержится от спиртного.

— Это… — свекровь округляет глаза, и я слышу волнение в женском голосе, — это что же получается… у нас скоро появится ещё один малыш?

— Да, мы ждём ребёнка. Восемь недель уже, — с гордостью сообщает Демид и нежно на меня смотрит, лаская взглядом.

— Боже мой, — свекровь прикладывает ладонь к груди и громко ахает. — Какое счастье! Какое невероятное счастье! Хорошие мои, милые, — маму Демида захлёстывают эмоции, и речь выходит сбивчивой. — У меня нет слов! Влада, как ты себя чувствуешь? Все хорошо?

Я твёрдо заверяю Лидию Николаевну, что самочувствие у меня отменное и «кушаю я хорошо», и «высыпаюсь», а «анализы» так вообще прекрасные.

В полночь пошли пускать фейерверки, коими Демид запасся… в общем, вдоволь. Мне кажется, без перерыва можно пускать салют до утра.

Громогласные звуковые хлопки и взрывы петард сотрясают небо, раскрашивая его разноцветными шарами, «дождиками», блестками… Мишка в восторге, от радости прыгает на месте, задрав вверх голову.

Соседи на своём участке тоже пускают фейерверки и с отовсюду вокруг раздаются громкие хлопки. Везде шум, гам, веселье и громкие оклики, смех и свист. Эта атмосфера заряжает энергией. Кладу руку на плоский живот и тихонько его поглаживаю. Скоро у Мишки появится братик или сестрёнка. Когда я Демиду рассказала о счастливой новости, глаза его загорелись. Он закружил меня, улыбаясь и повторяя лишь одно слово: «Спасибо, спасибо, спасибо!».

Вдруг заботливая рука ложится на плечи. Муж обнимает меня сзади и тоже кладёт руку на живот, поглаживая сквозь одежду.

— Ты точно уверена, что громкие звуки…

— Абсолютно уверена, никакого вреда не причинят. Смотри-ка, — киваю на довольного Мишку: сын восхищённо смотрит вверх. — Я даже не думала, что Мишутке так понравится салют. Почему-то я думала, что ему будет некомфортно, он не слишком жалует громкие звуки.