Букет кактусов - Лариса Уварова

– Ну, «осветительная» – это одно название, для удобства. На самом деле там должно было разместиться специальное оборудование для спецэффектов, которое есть далеко не в каждом театре. Во всяком случае, в вашем, Виктор, его точно нет. Это такой компьютер последнего поколения, который позволяет...

– Фигня, – отрубил Вьетнамец. – Что там сейчас?

– Так, ничего. Маленькая комнатушка, заваленная всяким хламом. Честно говоря, я уже не помню, когда заглядывал в нее последний раз, понятия не имею, чего туда строители натащили. Ведь отделка дома еще продолжается. Должно быть, что-то свалилось – вот вам и шум. Хочешь, я пошлю своих ребят проверить? Чтобы исчерпать это недоразумение...

Сергей Юрьевич взялся за телефон, но Вьетнамец ласково придержал его руку.

– Ну-ну, друг. Зачем тебе беспокоиться? Это я посылаю свои ребята проверять.

Мыздеев только пожал плечами. Этот Вьетнамец совсем обнаглел, хозяйничает в его доме как в своем! Пожалуй, надо будет обмозговать с Соколовым, как поставить его на место.

Лене Паневичу тоже показалось, что его авторитет может быть ущемлен самоуправством конкурента. Только он, в отличие от Шмона, имел право решающего голоса.

– Погоди, роднуля, давай по-честному. Мои ребятки тоже пойдут с твоими, чтоб не скучали. Мало ли что!

Оба бандита отдали короткие распоряжения в свои мобильники, и в гостиной воцарилось ожидание. Не сказать, чтоб оно было очень напряженным. Все – за исключением, быть может, не в меру подозрительного Вьетнамца, – были уверены, что инцидент не стоит выеденного яйца.

Ждать пришлось недолго. Не прошло и трех минут, как переговорные устройства Вьета и Леника запищали почти одновременно. По мере того, как они выслушивали доклады, менялись их лица – и, соответственно, атмосфера в комнате. Каждый из них разговаривал со своим человеком, а глазами – друг с другом. Большинство присутствующих знали этих двоих достаточно, чтобы научиться читать мысли по их взглядам. И то, что прочел Мыздеев в раскосых щелочках Вьетнамца, прошибло заместителя прокурора холодным потом.

– Что... Что случилось? Ваши головорезы нашли привидение?

– Он еще шутит, с-сука! – злобно прохрипел Паневич, сжав кулаки.

Сергей Юрьевич вскочил с кресла, губы его тряслись.

– Ты что, Ленчик, охренел?! Что тут происходит? По какому, собственно, праву...

– Право? – перекрыл его визг каркающий голос Вьетнамца. – Вы все слышите? Шмон говорит – «право». Это смешно! Ах, я и забыл, ты же у нас прокурора, Шмон. Правда, бывшая...

– Б-бывший?! Почему? Как это – бывший?!

– Да что ты с ним цацкаешься, Вьет, с этой падлой прокурорской, в натуре...

– Погоди, Бугор, не шуми. Я вижу, наш друг нас не понимала. Не хотела понимать! Надо ему объяснять.

– Не хочу? Да я и правда ничего не понимаю, клянусь папой!

– Отца хоть не трогай, падла! – Паневич яростно стряхнул с плеч повисших на них «девочек». – Папашка твой, царство ему небесное, был человек, в отличие от тебя, беспредел поганый!

– Кто беспредел? Это я беспредел?! Ленчик... Вьет... Друзья! Вы все меня не первый год знаете, я же всегда... – Сергей Юрьевич чуть было не сказал «верой и правдой». – Всегда играл по правилам! Я не знаю, что случилось, но все это какое-то чудовищное недоразумение. Давайте спокойно разберемся!

– Давай, – миролюбиво согласился Вьетнамец. – Идем, Бугор. Пусть смотрит свое «недоразумение». Мне самому интересно тоже.

Он крепко взял бывшего прокурора под локоток и подтолкнул к выходу. С другого боку на Мыздеева навалился огромный Леня-Бугор.

Внезапно Сергей Юрьевич понял все. Никакое это не недоразумение! Эти два скота решили от него избавиться и подстроили ему ловушку в его же доме! Собрав последние силы, Мыздеев рванулся из дружеских объятий.

– Помогите!!! Они меня подставили, они хотят меня у...

Азиат сделал едва заметное движение ребром ладони, и жертва обмякла в руках бандитов, подавившись своим тщетным призывом о помощи. Вьетнамец ощерил клыки.

– Господа! Наша хозяина просит его извинять, он должна вас покидать. Он много пить и плохо себя чувствовать. А вам отдыхать и веселиться! – Он щелкнул пальцами. – Симона, делай музыка громко!

Никто в гостиной не проронил ни единого звука...

Очнулся Сергей Юрьевич от того, что кто-то довольно бесцеремонно хлопал его по щекам. Он с трудом разлепил глаза и увидел прямо перед собой желтую оскаленную физиономию Вьетнамца.

– Очухался? Хорошо. Смотри – узнаешь своя «осветительная»? Ай-яй-яй, Шмон! А ты обманывала, что будем обходиться без спецэффект...

Мыздеев повел вокруг мутным взглядом. В самом деле, это был чуланчик над его гостиной, залитый ярким электрическим светом. От большого скопления народа он казался еще более крохотным, чем был на самом деле. Хозяин дома узнавал его – и не узнавал. Вьет отступил, чтобы Сергею было лучше видно, и два узкоглазых головореза подтолкнули его поближе к «спецэффекту».

За ящиком с метлахской плиткой стоял низенький штатив-треног, на котором было укреплено нечто вроде миниатюрной кинокамеры. Ее объектив был нацелен почему-то в пол чулана – вернее, в широкую щель пола. Рядом стояло какое-то устройство наподобие магнитофона с наушниками, а на ящике – одноразовая тарелка с остатками пищи и консервная банка с несколькими окурками. Они еще наполняли комнатушку едким запахом дешевых сигарет.

– Что это, ребята?! Откуда?..

Вьетнамец с Паневичем весело переглянулись: шутник он, однако, наш Сережа! Впрочем, несчастный не ждал от них ответа. Он и сам догадался, что это такое, хотя не особенно разбирался в шпионской технике. Из глубин его смятенного сознания поднималось и заполняло все существо бывшего прокурора мутное, тошнотворное откровение: «Это конец, конец...» Но сознание отказывалось верить, оно еще сопротивлялось.

– Господи! Я впервые все это вижу. Я не имею к этому никакого отношения!

– В первое еще можно поверить, но во второе – извиняй, браток! Если б такой магазин обнаружился на чердаке у меня дома – ты поверил бы, что я не имею к этому отношения?

Конечно, он не поверил бы. И никто бы не поверил. Никто не поверит сейчас и ему самому. Это конец!

– Падлы уголовные! Сволочи! Вы же знаете, что это не я. Вы сами все это мне подложили, чтобы разделаться со мной. Вы боялись, что я стану прокурором области, и вам надо будет делиться властью. Ну погодите...

– Нет, ты только послушай, что он несет! Да я его сейчас, суку...

Вьетнамец резко шагнул Бугру наперерез, придвинул свое страшное лицо к самым глазам Мыздеева.

– Послушай, ты, прокурора! Твой голова совсем плохо работал, потому что ты уже пачкала свой штаны. Чтобы разделаться с такой трусливый собака, как ты, Вьет совсем не нужно было делать этот театр. И Бугор тоже не нужно. Вьет нужно было сказать только один слово – и ты была бы мертвец.