Современный российский детектив - Анна Майская

будущего мужа. Видимо, Паук прав и мне просто не понять. Похоже что самая сильная эмоция, которую мне когда-либо доводилось испытать в жизни, была ненависть. Ненависть к Пауку заполняла душу, но в то же время заставляла странным образом уважать его безумие, которые вызвало во мне столь сильную ответную реакцию. Почему он доверяет мне? Ненависть, безусловно, сильное чувство, но она не принесет ему счастья. Я убью его, чтобы выжить, чтобы отмстить за все, что он сделал со и все, что собирается совершить.

— Если я готова убить его из чувства ненависти, а он — из чувства любви, то какая же между нами разница? — последняя мысль прозвучала вслух, заставив меня ужаснуться. Неужели я превращаюсь в него? Нет! Я не собираюсь убивать каждого, кого возненавижу, это бессмыслица! Уничтожу только Паука, уничтожу даже ценой своей жизни, удостоверившись, что мир точно останется без него.

Оперевшись руками о край столешницы возле раковины, я смотрела в окно. Снаружи светило солнце, поверх которого пробегали редкие облака, погружая на миг мир в тень и вновь отступая. Мысль о том, что между мной и маньяком может быть что-то общее, никак не хотела исчезать, несмотря на доводы разума. Наконец, я смогла переключить свое внимание, сосредоточившись на насущных проблемах. Нужно было сходить в магазин и купить хотя бы каких-то вещей. Быть может, еще продуктов и пару газет. Я совершенно не знала, что произошло в мире последние две недели, настала пора хоть что-то выяснить.

Накинув куртку, я вышла из дома. Машина осталась припаркованной за домом, так, чтобы ее нельзя было увидеть с улицы. Черный джип теперь наверняка в поиске, но сейчас от него уже не избавиться не привлекая внимания. Будем надеяться, что у нас будет в запасе хотя бы неделя для того, чтобы восстановить силы и придумать, что же делать дальше.

Я прошлась по улице, теперь уже не спеша, оглядывая аккуратные домики под красными черепичными крышами. Буйная зелень двориков уже покрылась желтыми печатями осени. Последние цветы отчаянно тянули головки к лучам заходящего солнца. Кое-где лаяли собаки, кудахтали куры, где-то вдалеке мычали коровы. Изредка я видела людей в огородах, или в окнах домов, занятых привычными повседневными делами.

Мое сердце вновь сжималось от тоски по дому и осознания, что я выброшена из русла мирной жизни. Вокруг меня больше нет друзей, нет работы, приносящей удовлетворения и мое гнездышко, любовно обставленное, теплое, теперь стынет в одиночестве в Брно, на другом конце страны. Вдруг отчаянно захотелось сесть на машину, выдавить педаль газа и помчаться домой, просто выкинув из головы все неприятности, надеясь, что все разрешится как-то само. Но здравый смысл останавливал мой порыв, нашептывая, что жизнь дороже сиюминутного комфорта.

В центре, на небольшой площади, было немного народу. Небольшая пивная уже распахнула приветливое нутро, приглашая посидеть с кружечкой пива, обсудить прошедший день и будущее детей. Многочисленные посетители галдели, спорили, смеялись, наполняя предвечерний воздух ощущением жизни.

Обнаружив рядом с пивной вход в магазин одежды, я зарулила туда, соображая, что же купить. В магазине работала скучающая девушка лет восемнадцати. Ее лицо, простое, полноватое, выражало приветливую доброжелательность. Русые волосы до плеч, стройная фигурка — таких было миллионы в мире, но эта улыбка, искренняя и приветливая, делало ее особенной. Я вздохнула, подумав, что этот очаровательный ребенок еще не видел и сотой части того, что удалось увидеть и пережить за последние две недели мне. Дай Бог, чтобы так оно и оставалось. Никому бы не пожелала таких приключений.

— Здравствуйте! Чем могу помочь? — защебетала девушка, выходя из-за прилавка.

Магазинчик был маленький, но заполненный одеждой так плотно, так что помощь действительно не помешала бы.

— Добрый вечер! Я бы хотела купить пару футболок и джинсы для себя, плюс кое-каких вещей для мужа. Мы туристы, уже месяц путешествуем по стране и одежды безнадежно пострадала во время похода, — я улыбнулась приветливо, ощущая симпатию к этой худенькой девочке.

— Конечно, сейчас что-нибудь найдем.

Через несколько минут на моих руках возвышалась куча разнообразных футболок, штанов и рубашек.

— Можете пройти в кабинку примерить, — прощебетала девушка и упорхнула в другую сторону, чтобы теперь заняться поисками мужской одежды. Надеюсь, что мне удастся выбрать футболки и рубашки для Паука на глазок. Все-таки, я не только видела его голым, но даже щупала, так что представление о его фигуре у меня имелось неплохое.

Из предложенных девушкой вещей я выбрала три футболки, темные, с геометрическими узорами и двое штанов, которые сели на мне как влитые. О деньгах я не беспокоилась, помня о нашем с Пауком разговоре. В конце концов, это моя жизнь находится в опасности, так что протранжирить деньги своего убийцы можно считать своим священным долгом.

Для Паука я отобрала две футболки и, помня о его странной привязанности к рубашкам, две рубашки, белую и черную. Поколебавшись, я рискнула взять и джинсы, темные, почти черные, хоть и не была уверена в размере.

С улыбчивой продавщицей мы расстались довольные друг другом, ведь денег я оставила у нее немало, а она прекрасно помогла мне с выбором. На улице я вдруг обнаружила, что уже совсем стемнело. По сторонам улицы зажглись фонари, а температура воздуха значительно снизилась. Ну да, все правильно. Проснулись мы далеко за полдень, потом завтрак, немало времени в магазине. Да и темнеет осенью рано. Поежившись, я поспешила домой.

На одной из улиц мой взгляд зацепился за хорошенький домик. Через ярко освещенное окно мне была хорошо видна влюбленная пара, целовавшаяся посреди комнаты. Это зрелище заставило меня отвернуться и зашагать быстрее. Они любили друг друга, им было хорошо. В отличие от меня, оставшейся на обочине жизни, с руками, уже обагрившимися кровью. Смогу ли я когда-нибудь забыть о том, что совершила? В один день на моих глазах убили несколько человек, а потом я сама отняла жизнь. Потом, если я выживу, придется не один месяц ходить к психоаналитику.

Влетев к дом, я обнаружила Паука в гостиной перед телевизором. Я спохватилась, что так и не купила газеты, но решила уже не возвращаться. В конце концов, по телевизору тоже что-нибудь скажут.

— Привет, — поздоровалась я, снимая балетки и вешая куртку в коридоре. — Как ты?

— Жить буду, — ответил Паук, отрывая взгляд от телевизора и глядя на меня.

— Нужно сменить бинты и обработать швы. Как нога?

— Если я скажу, что хреново, это ничего не изменит, малышка. Где ты была?

— Покупала нам кое-какую одежду.