Факел свободы - Дэвид Вебер

— …с тобой, Брайс? И двумя вами также, Эд и Джеймс. Это достаточно простой вопрос.

Подлинное раздражение в тоне голоса Ганни Эль наконец проникло в гормональный туман.

Брайс дернулся. Какой вопрос?

К счастью, Джеймс дурачился, поэтому Брайсу не пришлось спрашивать.

— Э-э… какой вопрос, Ганни? Я не слышал его.

— Ты внезапно оглох? — Батри указала на одного из мужчин, стоящих недалеко от королевы. Он был невысок, и выглядел таким широкоплечим, что казался немного деформированным. — Мистер Зилвицкий хочет знать, готовы ли вы провести несколько месяцев…

Зилвицкий откашлялся.

— Может быть, даже год, миз Батри.

— Двенадцать считается "несколько", когда вы достигнете моего возраста, молодой человек. Чтобы вернуться к делу, Джеймс — и вы тоже, Эд и Брайс — мистер Зилвицкий предлагает работу для вас. — Она посмотрела на Зилвицкого маленькими и блестящими глазами. — "Несколько" опасной, как он сказал. Слово благоразумия, молодежь. Это одна из тех ситуаций, когда фраза "несколько опасно" является гораздо ближе к "немного беременна", нежели… о, скажем версия "несколько опасно" это то, говорит провожающая мать про добротную игровую площадку, когда ее ребенок идет на качели.

Это начало рассеивать гормональный туман. В первый раз, с того момента как он положил глаз на королеву, Брайс сосредоточился на ком-то еще в комнате.

Зилвицкий. Он был отцом королевы, или, может быть отчимом. И его имя было Энтони, не так ли? Брайс был не совсем уверен.

Удача снова повстречалась. Танди Палэйн нахмурилась — эта хмурость помогла еще больше развеять гормональный туман — и сказала:

— Вы уверены в этом, Антон?

— Они ужасно молоды, — добавила королева с сомнением.

Это было ушатом холодной воды. Она сказала "ужасно молоды" так покровительственно, как взрослые относятся к детям. Нет, к сожалению, в этом…

Ну. Это Брайс мог представить, как опытные пожилые женщины говорят о молодых людях, которыми они были необъяснимо пленены. Правда, он не был уверен в этом, так или иначе. Видя такую ситуацию, в которую он фактически никогда не попадал.

Заговорил один из других мужчин, находящихся в комнате. Он был намного менее производящим впечатление, чем Зилвицкий. Простой средних размеров мужчина, с очень квадратным лицом.

— Вот в том-то и дело, Ваше Вели… — ах, Берри. Добавив в смесь таких молодых, как они есть, и корабль, который не имеет никакой связи с Факелом или Баллрум — или Мантикорой или Беовульфом или Хевеном — и они будут примерно такими же невидимыми, как может быть любой там, где мы будем идти.

— А где это, именно? — потребовала Ганни. — Я не могу не заметить, что вы не говорили этого до сих пор.

Квадратнолицый человек взглянул на Зилвицкого.

— Меза. Чтобы быть точным.

— Ну, что ж. И почему бы нам не изнасиловать в задницу всех демонов во вселенной, в то время как мы пойдем на это? — Эльфрида Маргарет Батри посмотрела на него. — Что вы хотите, чтобы мы сделали на бис, Каша? Совершить обрезание дьяволу?

Удача вновь. Брайс забыл и имя этого человека тоже. Его звали Виктор, и он был из Республики Хевен.

Ка-ша. Молча, Брайс прокрутил имя несколько раз. Оно выговаривалось в офранцуженной манере, в которой часто говорили хевениты. КА-ША, рифмуется с "паша?", за исключением того, что основной упор делался на второй слог вместо первого.

Это, наконец, дошло, и его заинтересовало, как хевенит оказался в ближайшем окружении королевы Берри. Особенно учитывая, что Зилвицкий — воспоминания продолжали подниматься из-за гормонального тумана — был из Звездного Королевства Мантикора. Несколько бессистемное и всегда крайне практичное образование, даваемое молодежи клана, не тратило много времени на тонкости межзвездной политики. Но оно было не так отрывочно, чтобы упустить из виду наиболее упорную, ожесточенную и самую продолжительную войну в галактике.

Хевен. Мантикора. И сейчас… Меза.

Вдруг, Брайс пробудился. Возбудился достаточно, чтобы даже забыть на мгновение, что он был в присутствии самой чудесной женщины во вселенной.

— Мы сделаем это! — сказал он.

"Да!" и "Да!" пришло эхо от Джеймса и Эда.

Плечи Ганни немного опустились, но она не спустила глаз с Каша ни в малейшей степени.

— Вы обманули, ублюдок.

Каша выглядел более любопытным, чем обиженным.

— Как я обманул? — Затем он пожал плечами. — Но если это заставит вас чувствовать себя лучше…

Теперь он посмотрел на Брайса и двух его друзей.

— Миссия, на которую мы отправимся на самом деле очень опасна. Я не думаю, что вы будете в большой опасности, непосредственно, по крайней мере до самого конца. Вы можете даже не участвовать в "самом конце" вообще, если на то пошло, так как вы будете главным образом там только в качестве резерва на случай, если что-то пойдет не так. Тем не менее, это не может быть исключено — и тот факт, что что-то пошло не так, если вы действительно отработаете привлеченные средства, вероятно, это будет довольно опасно.

— И когда он говорит "довольно опасно", — вмешался Зилвицкий, — он имеет в виду "довольно опасно" в том смысле, что вы пойдете в логово самых безжалостных и дурных людей в мире, и будете дергать их коллективную бороду, а не "довольно опасно" в смысле, что вы начнете драку в школьном дворе с некоторыми детьми, которые немного больше вас.

— Поэтому не будет никаких обид, если вы откажетесь, — заключил Каша.

— Мы сделаем это! — сказал Брайс.

"Да!" и "Да!" пришло эхо от Джеймса и Эд.

— Вы отпетые мошенники, — прошипела Ганни. Она указала пальцем на трех мальчиков. — Вы прекрасно знаете, что их мозг еще не сформировался окончательно.

— Ну, конечно, — сказал Зилвицкий. Он ткнул себя по лбу пальцем. — Кора головного мозга еще немного бесформенна, особенно в областях оценки рисков. Но если это заставит вас чувствовать себя лучше, то же самое, вероятно, справедливо в отношении меня, даже в моем дряхлом возрасте. — Он ткнул пальцем в Каша. — Безошибочно и несомненно, это правда для него.

— О, замечательно, — сказала Ганни. Брайс не мог вспомнить, когда бы она звучала так угрюмо.

Он, с другой стороны, ощущал воодушевление. Он, наконец, понял, что происходит. Наиболее дикие невероятные фантазии сбываются в жизни!