Командировка - Яроцкий Борис Михайлович

— В другое государство? — удивился Гурин. — Да вы понимаете, во сколько это нам обойдется?

— Понимаю, — отвечал Иван Григорьевич. — Для этого нас, Лев Георгиевич, и разъединили, чтоб труднее нам было сопротивляться.

Профессор Гурин, все еще смутно сознавая происходящее, чесал свою лысину, сокрушаясь:

— Накладно будет! Ой, как накладно!..

Глава 48

Заметно загоревший из командировки вернулся Михаил Спис.

— Там солнце — почти кавказское, — с восторгом рассказывал он своей тетке.

А ездил Михаил не так уж и далеко — в Ростов. Там он встречался с товарищами по Союзу офицеров. Обсуждали вопрос государственной важности: кто виновник войны в Чечне?

— Сколько ребят положили! — тяжело вздыхала тетка.

— И после войны еще сколько положат… — Слова племянника не утешали.

— Пока нефтяные мафии не выяснят, кому принадлежит кавказская нефть, — говорил он, как докладывал. — А мафию — любую — ставит на место только сильная центральная власть. Но сильной власти, к сожалению, пока еще нет. Она, конечно, будет. Для того мы и соединяем усилия. Поломаем стратегию великим державам.

— Какая там стратегия, — возразила тетка. — Задушили нашу экономику — вот они и выполнили свою стратегическую задачу.

— Э, тетя, это у них только начало. Люди-то остались. Но если в той же Чечне людей сокращают по старинке: убили — и закопали, то у нас, на Украине, дело обстоит иначе. Нас на Украине наши друзья сокращают цивилизованно, без кровопускания.

— Это тебя просветил Иван Григорьевич?

— Нет, меня просветили в Ростове. Дали почитать некоторые документы.

Так что из Ростова, как заметила Анастасия Карповна, племянник вернулся не только загорелым, но и обеспокоенным, хотя внешне казался бодрым и веселым, и о кавказском солнце говорил с восторгом. Его потрясли чрезвычайно высокие потери российской армии. Были случаи — в это верилось и не верилось — восемнадцатилетних мальчишек посылали под пули без необходимости — чтоб голодные не роптали. Что-то подобное в истории войн уже было. Ранней весной 1238 года хан Батый гнал своих нукеров на штурм русских городов, чтоб уменьшить свое войско — его нечем было кормить. Но в конце XX века в России, слава богу, от голода не умирали, а российских солдат, как голодных монгольских нукеров, грозными указами гнали под чеченские пули. Одни и те же населенные пункты штурмом брали по несколько раз. После каждого боя трупы грузили в железнодорожные холодильники и отвозили в Ростов. Там их не разгружали месяцами.

— Будем надеяться, Украина не станет второй Чечней, — вздыхала тетка.

— Это, тетя, как решат за океаном, — объяснял Миша. — Теперь они нам диктуют, кому и сколько жить.

Анастасия Карповна боялась за племянника, за Ивана Григорьевича, а теперь стала бояться и за своего будущего ребенка, который появится на исходе лета.

А до лета было еще ой как далеко! А тут неприятность за неприятностью. После попытки подслушивать Ивана Григорьевича история с Женей Забудским. Женя, конечно, поступил подло — покусился на доллары. Но в нашей стране уже давно почти любая подлость оплачивается долларами.

Искать Жениных палачей не было смысла, их, как установили друзья Михаила, перестреляли, когда освобождали Женю, а в следующую ночь тайком сожгли в крематории. Это были киллеры-гастролеры, их наняла именно та фирма, о которой рассказывал Алексей Дубогрыз. Да, люди этой фирмы подбирали молодых, красивых и здоровых украинок в качестве невест для богатых американцев. С некоторых пор украинки стали модным товаром не только в Соединенных Штатах, но и в Бразилии и даже в ЮАР. Эпоха четырехсотлетней давности повторяется. Тогда на украинок охотились крымские татары. Они их продавали туркам, те лучших отбирали себе в гаремы, а товар похуже сбывали в Персию, в Эфиопию, в Испанию. Одна из таких женщин, Маруся Богуславка, дочь православного священника, стала любимой женой турецкого султана, фактически правительницей Оттоманской империи.

… Вот и приняли фирму «Гурико» за конкурирующую организацию, попытались ей вредить и поплатились. За трупом иностранца — это был тот самый рыжий в очках, врач-гинеколог — приехали из Киева, гроб увезли в Америку — там проживала его семья.

Вскоре в Киев вызвали мэра Ажипу. Сам вице-премьер, пожилой, холеного вида чиновник, с усиками-соплячками, в прошлом товарищ по партии, незлобливо спросил:

— Славко, не много ли вы извели иностранцев? Сам президент назначил расследование.

Мэр было огрызнулся:

— Наглых нигде не жалуют.

Вице-премьер сдалал замечание:

— Ты много гавкаешь.

Когда-то нынешний вице-премьер работал инструктором ЦК КПУ, и Славко Тарасович, инструктор горкома, возил ему «презенты» — днепровких судаков холодного копчения. Частенько за щедрым столом пропускали по рюмашечке. Когда-то были свои в доску. Поэтому мэр не посчитал зазорным полюбопытствовать:

— А кого же все-таки пришили?

— А то ты, сын известного чекиста, не знаешь? — съехидничал вице-премьер.

— И все-таки?

— Есть, Славко, в Соединенных Штатах одна очень авторитетная фирма. Называется она ЦРУ. Но почему-то ее умельцев только у вас, в Прикордонном, находят пули.

— Ничего удивительного, — ответил мэр. — Мы же ВПК. И не пули находят, а пуля одна, понимаешь? У них, в ЦРУ, оказывается, есть служба, которая заглядывает женщинам… Поэтому пуля почему-то выбрала врача-гинеколога. А те, которые подорвались на немецкой мине, были, как утверждают свидетели, все поддатые. Да-да, и среди американцев немало алкоголиков.

— Не ерничай, — остановил его вице-премьер. — Тебе известно, что их президент вызывал нашего на ковер?

— Известно. Но, насколько я информирован, разговор у них был по поводу продажи наших самолетов колумбийской мафии.

— Плохо тебя информировали. To было сообщение для дураков, то есть для широкой общественности. А для узкого круга, то есть для нас, из канцелярии президента просочилось другое. Их президент строго предупредил нашего: если на Украине и впредь будут исчезать сотрудники ЦРУ, то этой фирме ничего не останется, как поменять украинского президента.

— И много их в наших краях? — спросил Славко Тарасович. — Я имею в виду церэушников.

Вице-премьер, поглаживая пальцем ycики, тихо засмеялся.

— Ты лучше меня, Славко, спроси, сколько в ближайшей Галактике звезд? Я тебе, пожалуй, отвечу. Был у меня, Славко, разговор с бывшим премьером, ну с тем, которого Яша Кедми вывез без визы на обетованный бугор.

— Кедми? — переспросил Ажипа. — Это, который руководит израильской самой секретной конторой и постоянно проживает в Москве?

— Он самый. Так вот, этот бывший премьер однажды философски заметил: не бойся президента, он в худшем случае тебя подставит, не бойся общественности, она в худшем случае тебе перемоет кости, бойся ЦРУ, оно тиражирует подлость со скоростью новейшей ротационной машины. Соображаешь?

— Соображаю, — ответил Славко Тарасович. — Что-то подобное я слышал. Там речь шла о друзьях, о врагах, ну и о наших серых, как булыжник, гражданах.

— Где слышал?

— В Академии общественных наук. Меня учили не как-нибудь.

— Правильно тебя учили, — согласился вице-премьер, тоже в свое время, заканчивавший эту академию. — Все мы, Славко, вышли из одной шинели. Все твердо усвоили: властвовать — не значит самовольничать, а значит не ослушиваться того, кто тебя может и к ногтю. А ты, или как там, твои бандиты, затеяли игру опасную. Возьми к руководству философское изречение моего бывшего шефа.

— Пугаешь?

— Говорю по дружбе. Если мы хотим иметь кусок хлеба с маслом, надо пока смириться. Не дразнить гусей. Это, прежде всего, относится к твоей персоне. Они тебя загонят в такую канаву, что ты будешь творить подлость за подлостью. А потом тебя разденут догола и выставят на всеобщее обозрение, то есть на потеху толпе.

Славко Тарасович, раздувая пунцовые щеки, согласно кивал головой. Вице-премьер сдержанно смеялся.