Звездный табор, серебряный клинок - Юлий Буркин

- И где я оказался ? Где я сейчас ?

- Мы не знаем. Синхронизация измерений невозможна.

- Что же мне делать?

- Живи.

- Кто вы?

- Мы, - последовал исчерпывающий ответ. Я хотел приподняться, но Вэйл (или Гэйл) осторожно тронул мое плечо:

- Лежи смирно. Мы отнесем тебя.

Уморительно переваливаясь с боку на бок на своих коротких ножках, одна из обезьян обошла меня, затем они вдвоем подхватили меня, расправили свои крылья и взмыли к кронам деревьев. Тут Вэйл и Гэйл сплели для меня замечательный гамак из гибких веток, после чего исчезли так же неожиданно, как появились.

Так началась моя долгая невозможная жизнь среди летучих обезьян.

Часов здесь нет. Дни и ночи меняются, на мой взгляд, хаотично. Так что, сколько прошло времени с моего появления тут, я не представляю.

Обезьяны не обижают меня, относятся хорошо и даже жалеют за то, что у меня нет крыльев.

Спать в гамаке я поначалу не хотел, но, рассмотрев, какие твари шляются иногда внизу, привык.

Сперва я намеревался обучить моих спасителей наукам и искусствам, мечтал построить хотя бы самый примитивный корабль... Но... Мы очень разные. Им неинтересно то, что знаю я. А может быть, я слишком скучно объясняю... Потом, когда я познакомился с их возможностями, мне стало чуточку стыдно за свои потуги. Например, они перестроили мой обмен веществ так, чтобы я мог есть здешнюю, несъедобную для человека, пищу. Как мои спасители это сделали, я понятия не имею, но произвели они эту метаморфозу еще тогда, когда я летел к их синему солнцу... Вообще-то все говорит за то, что на самом деле прежний "я" сгорел в этом солнце, а "я" нынешний - модернизированная копия, созданная уже тут, на этой планете... Но лучше об этом не задумываться.

К моим услугам всегда - две-три обезьянки помоложе. Они являются на мой зов, спят со мной, кормят или прогуливают по земле. Они слушают меня, делая вид, что им интересно. Но когда я спрашиваю прямо, почему им неинтересно, они честно отвечают, что все это уже знают...

- Откуда?! - вскричал я однажды, рассердившись.

И услышал в ответ:

- Все это записано в пальцах твоих рук.

У них мало каких-либо приборов и предметов обихода, потому что потребности их минимальны. Больше всего они любят раскачиваться в своих гамаках и думать о... По-нашему, это называлось бы "о смысле жизни", "об устройстве Вселенной", "о божественных силах, играющих мыслящими существами"... Но это лишь мои предположения, ведь логика их мне непонятна, если она есть вообще, термины непереводимы, выводы темны.

У них нет ни книжек, ни средств связи. Общаются друг с другом они непосредственно из мозга в мозг, к словам прибегают редко. Когда не хватает одной головы, они "думают" вдвоем или втроем. Запоминают они все и навсегда и, как я понял, особо ценную информацию передают генетически. У них нет семей, и молодняка я видел здесь очень мало. Когда я спросил, почему, мне разъяснили:

- Когда, к примеру, Гэйл устанет жить, он произведет на свет Кайла, который будет жить с удовольствием...

Имена они придумывают специально для меня, у них нет имен. У них нет понятий "время" и "пространство". Они мыслят так, словно им все доступно... Потому они и не видят смысла к чему-то стремиться, например, исследовать иные миры.

Религия в том смысле, в каком понимаю ее я, не интересует их. Но они поклоняются божественным силам природы, некоторые персонифицируют, и многих, по их утверждению, знают лично.

Как бедный дикарь... Нет, как бедный ребенок дикаря, выброшенный на берег возле чужого Города, я одинок, неприкаян и никем не понят. У них свои дела. А я слоняюсь от обезьяны к обезьяне:

- Я хочу домой!

- Конечно, конечно. Ты хочешь домой, - кивают они головами и продолжают думать о своем или и вовсе пролетают мимо.

Я хватаю за крыло того, кто постарше:

- Вы ничего не понимаете! Я хочу к своим!

- Мы понимаем! Ты хочешь к своим! Домой!

- Мне плохо здесь!

- Да, конечно. Ведь ты не умеешь размышлять. Или качаться на ветках, или летать.

- Да на хрен мне ваши ветки ?! Отправьте меня туда, откуда я появился!

- Мы подумаем над этим.

- Когда?

- Всегда.

Они грустно улыбаются и порхают мимо. Молодые сочувствуют мне больше, я стимулирую их воображение.

Они развлекают меня, как могут. Однажды Байл (или Майл?) принес мне игрушку. Из веточек и листиком он соорудил квадратную рамку. Он украсил ее голубыми и желтыми цветами. Экраном в ней служит воздух.

- На, смотри! - гордый и счастливый преподнес он мне эту штукенцию.

- Спасибо, - уныло отвечал я. - А как это включается?

Байл или Майл, а может быть, Райл, они все на одно лицо, исполнил сложный танец из прихлопываний, притоптываний, подпархиваний и ряда акробатических упражнений.

- Я так не смогу, - хотел уже я вернуть сложный прибор владельцу.

- Тогда просто пожелай, чтобы он заработал, - предложил Райл или Байл.

Я пожелал, и между веточками разверзлась черная бездна космоса. У меня захватило дух. Я присмотрелся к одной из звездочек, и она со страшной скоростью приблизилась ко мне. И я рассмотрел планетную систему. Я пригляделся к одной из планет и увидел белые вихри циклонов, а под ними, через толщу атмосферы маленький парусный кораблик, плывущий по океану.

- О боже! - выдохнул я.

- Тебе нравится! - приплясывая, сказал Райл. - Я знал, что тебе понравится!

- Это как-нибудь называется ? - спросил я.

- Да! - Байл без сомнения гордился собой. - Для тебя я назвал это твоими словами: "визор времени".

- А почему не пространства ? - спросил я.

- А потому, что там бывают разные времена, - просто ответил Майл и улетел лакомиться сладкими фруктами со своими друзьями и подружками.

А я остался забавляться новой игрушкой. Господи боже мой, словно вся Вселенная открылась передо мной! Этот "визор" захватил меня, как наркотик. Передо мной объемно и живо разворачивались картинки из жизни самых разных уголков звездного мира. Где только я не побывал и каких только чудес не насмотрелся...

Я долго сомневался, на самом ли деле существует то, что показывает мне визор, или все это - плод коллективного воображения моих мохнатых друзей?.. Но однажды... О! Однажды!!! Однажды я увидел ЗЕМНОЙ корабль, на крейсерской скорости несущийся в космосе. От волнения я не знал, что делать. И мое волнение, кажется, привело к тому, что "визор" заработал в обе стороны.

То-то перепугался экипаж Корабля, когда я, размахивающий руками, как неисправный вентилятор, возник перед ним в половину обзорного экрана... Около минуты люди принимали мое сообщение из вздохов, всхлипов и объяснений в любви человечеству, пока с перепугу не ушли в гиперпространство, предварительно пальнув в меня термоядерной ракетой. И я не смог последовать за ними. Я рыдал после этого весь день, пока не заснул.