Нотнерт (СИ) - "Malvada Reina"

— Что здесь происходит? — Робин протиснулся ко входу, заглядывая в палату и что-то в нём дрогнуло. Видеть Реджину в таком состоянии было ожидаемо больно.

Вытянув руку вперёд, брюнетка крепко сжимала пальцы на тонкой шейке Эллы, склонив голову набок и хищно улыбаясь. Медсестра жадно хватала ртом воздух, пытаясь разжать каменную хватку на собственной шее, но безуспешно. Вторая рука пациентки была сильно повреждена, кровь, словно тягучая карамель, стекала по её предплечью на белый пол, но девушка словно не обращала на это внимания, сжимая в кулак скальпель и направляя его к сонной артерии Эллы. Робин ни разу не видел Реджину в таком состоянии, даже в тот день, в душевой, она не выглядела такой безумной. Локсли встретился взглядом с Эммой, Свон едва заметно кивнула в сторону палаты и вопросительно на него посмотрела, словно спрашивая, всё ли идёт по плану. Робин покачал головой, и Эмма побледнела.

— Доктор Коттон? — Робин протиснулся в изолятор, не отрывая глаз от пациентки. — Что происходит?

— Коллеги, Вы можете наблюдать очередной приступ агрессии, свидетельствующий о том, что прогресса в лечении мисс Миллс, к сожалению, на данный момент добиться не удалось…

— Я видела мисс Миллс пару месяцев назад, — перебила главврача Свон, бросая на Реджину нервный взгляд, — доктор Локсли любезно позволил мне присутствовать на одной из консультаций. Тогда пациентка полностью контролировала себя и свои действия, на вопросы отвечала осознанно, поведение было рациональным, поэтому, прошу прощения, доктор Коттон, но прогресс в лечении был достигнут. То, что мы наблюдаем сейчас — явный регресс, причины которого, я уверена, Вы без труда сможете объяснить всем присутствующим.

Коттон обжёг Эмму взглядом, но та, сложив руки на груди, требовательно на него смотрела, словно ожидая объяснений.

Робин протянул руку к папке, которую сжимала в пальцах насмерть испуганная Айви. Девушка тут же передала документы, взволнованно поглядывая то на Локсли, то на мисс Миллс. Быстро пролистав историю болезни до конца, к последним назначениям, британец провёл пальцем по написанному тексту и нахмурил брови.

— Фенамин? Зачем ей психостимулятор? Его нельзя применять с Кветиапином, такое сочетание повышает активность центральной нервной системы и гарантирует либо состояние полного бездействия, либо вспышку агрессии.

— Пациентка жаловалась на упадок сил. — протянул Коттон, не сводя глаз с Реджины.

— Ой ли? — Робин сжал зубы, с ледяной яростью глядя на Хайда, а затем вновь перевёл взгляд на Реджину.

— Мисс Миллс… — доктор сделал пару шагов к ней, но Реджина сжала зубы и тряхнув головой, прошипела:

— Прочь!

Локсли упрямо подошёл ближе.

— Реджина, отпусти её, пожалуйста.

— С чего вдруг? В таком положении эта мерзавка нравится мне куда больше. — Она лишь крепче сжала пальцы на шее медсестры. — И болтает куда меньше.

— Реджина, не нужно…

— Знаете, доктор Локсли, что меня раздражает больше всего в нашем распрекрасном медперсонале? Упрямство…. — Реджина уронила медсестру на пол и тут же, оказавшись за её спиной, приставила ей к горлу скальпель. — …идиотское упрямство, которое они применяют не по назначению. Вот, например, доктор Коттон упрямо пичкает меня всякой дурью, несмотря на то что, очевидно, мне от неё лучше не становится. Или мисс Бойд, которая в идиотском порыве ревности также умилительно упрямо решила перерезать мне глотку вот этим самым скальпелем. И как, стоило того? — Реджина выдохнула вопрос на ухо медсестре и сильнее нажала на инструмент, оставляя на тонкой коже неглубокий порез. — Мне начинает казаться, что упрямство — это неизлечимая зараза, которую можно только истребить… — её глаза лихорадочно блестели, плотоядно обнажив белоснежные зубки, девушка продолжила, — Древние говорили, что упрямство кроется у человека в позвоночнике, вырвешь его — хоть узлом вяжи, — не ослабляя хватку, пациентка перекинула скальпель в другую руку и ласково провела тупым краем по спине медсестры, — вот бы проверить…

Элла заскулила от страха, выпучив глаза. Реджина тихо рассмеялась:

— Страшно? Правильно, бойся. Дрожи, Элла! Трепещи! Потому, что вот тебе моя упрямая правда — моя смерть — не твоё избавление. Она — твоё самоубийство. Тебе никогда не занять моё место. Тебе ли не знать причину?

Коттон со скучающим видом наблюдал за ней, облокотившись плечом о стену, будто вся ситуация была целиком и полностью под контролем. Коллеги замерли, наблюдая за этим театром абсурда со смесью нескрываемого ужаса и болезненного любопытства.

— Мисс Миллс, Вы обещали мне бороться с этим, а не бежать прямиком в пучину. Помните?

— Что толку, доктор Локсли? Вы твердили мне, что, приняв лечение, я сброшу с души камень гнева. Сегодня мне вдруг подумалось, что я, пожалуй, пас. Потому, что без него меня унесет! Всё, что у меня есть, это гнев! Без него какой я стану?

— Счастливой?

— Слабой! — Реджина сделала глубокий вдох сквозь крепко сжатые зубы и посмотрела на Робина, — Мой гнев не единожды спасал мою шкуру. Ты, действительно, хочешь, чтоб я от него отказалась?

— Да. — Робин мягко коснулся её руки, которая всё ещё перекрывала Элле доступ к кислороду, — Да, Реджина. А ещё я очень хочу, чтоб ты отпустила мисс Бойд. Сделаешь это для меня?

— Нет.

Робин придвинулся к ней ещё ближе, тепло глядя ей в глаза и второй рукой заправил ей прядь за ухо. Ему уже было плевать на целую толпу случайных свидетелей его нежности по отношению к пациентке, единственное, что было важно — прогнать это иррациональное чувство, которое охватило Реджину с головой, будто цунами. Оно его пугало до чёртиков.

— Пожалуйста, Редж… — его тихий шёпот услышала только Элла, которая с удвоенными силами принялась колотить Реджину по всему, до чего могла дотянутся. Наутро Реджине наверняка будет очень плохо, но сейчас она даже бровью не повела на тысячу оплеух, лишь крепче прижала скальпель к лопатке медсестры.

— Нет.

Робин нашёл её пальцы и, смеживав их со своими, резко дёрнул пациентку на себя, обхватывая её руками и накрепко прижимая её руки к туловищу. Элла рухнула на пол, хватая ртом воздух и кашляя так, что, казалось, ещё чуть-чуть и он выплюнет лёгкие.

— Нет! — Реджина попыталась вырваться из крепких объятий, отчаянно лягаясь и хищно глядя на распластавшуюся у её ног медсестру. Одно движение головой и Робин негромко выругался, облизывая разбитую губу, но не размыкая рук.

— Тише, Редж… Тише. Я держу тебя. Дыши.

Хайд демонстративно достал из кармана шприц и поднял его иглой вверх, выпуская воздух.

— Доктор Коттон, в этом нет необходимости! — Робин сжал зубы, получив особенно болезненную оплеуху и, слегка ослабив хватку, повернул Реджину к себе лицом, пригвоздив её взглядом к полу, — Реджина, пожалуйста, возьми себя в руки! Прошу тебя! — Реджина перестала трепыхаться и застыла, не моргая глядя ему в глаза, — Дыши. Вдох, выдох. Умница. Умница… — Робин крепко обнял её, прижимая к груди, Реджина тут же обвила его руками вокруг талии, опуская голову ему на грудь и слушая, как его сердце, словно трепещущая птица, бьётся о грудную клетку.

— Умница, — Робин вздохнул, проводя рукой по тёмным локонам. Разбитая губа саднила, кровь мерзко отдавала железом на языке, но облегчение приятной волной прокатилось по всему телу, заглушая все остальные ощущения. Опустив глаза вниз, Робин заметил, как кровь из ран на руке Реджины пропитала его халат. Она была повсюду — то здесь, то там виднелись маленькие лужицы по всему полу. Робин осторожно отстранился от неё и взял за руку, внимательно осматривая повреждения. Рука выглядела чудовищно — вся внутренняя часть предплечья Реджины была испещрена глубокими порезами.

— Айви, принесите мне, пожалуйста, аптечку для оказания первой помощи.

Медсестра кивнула и кинулась выполнять поручение.

— Мисс Миллс, мне нужно оказать Вам помощь. Вы сможете стоять, если я Вас отпущу?

Реджина кивнула, размыкая объятия, но пошатнулась едва Робин отошёл от неё.