Приключения знаменитых первопроходцев. Африка - Луи Буссенар

Люди здесь, понятно, селятся в основном возле русел рек (по-местному «эннери»), иные из которых пересыхают на полгода. Главное из них — русло Бардаи. Там во множестве разводятся финиковые пальмы и жители питаются финиками.

Негостеприимные и фанатичные, тибестинцы недружелюбно смотрели на доктора: белая кожа, европейская внешность и религия не сулят в этих местах доброго приема. Не раз Нахтигаль избегал опасностей, не раз в пути его встречали враждебные крики. Однажды он пошел к колодцу неподалеку от лагеря, но толпа подростков стала швыряться в него камнями и во все горло вопить: «Бей неверных!» Доктору пришлось быстро ретироваться.

Чем дальше, тем больше к путешественнику проявляли недоверие и враждебность. Насилу удавалось выходить из лагеря и осматривать долину Бардаи, где в это время шел сбор фиников. Однажды жители Бардаи, напившись «лакби» (перебродившего финикового сока), внезапно бросились на доктора с железными дротиками. Нахтигаля спасла собственная решительность и заступничество дяди одного из проводников — влиятельного в этих местах лица.

Теперь исследователя постоянно оскорбляли, угрожали, вымогали поборы. Даже девочки прибегали швыряться в него камнями. Вскоре, когда у доктора уже почти ничего не осталось, так называемый «султан» Бардаи — дряхлый, тщедушный, бедно одетый старичок с грязным тюрбаном на голове и в дырявых сандалиях — пожелал дать гостю приватную аудиенцию. После обычных слов приветствия старичок спросил, где же подарки. Доктор ответил правителю, что его люди все и обчистили. Тогда султан лично отправился в палатку к Нахтигалю, перерыл все ящики, но обнаружил лишь книги, метеорологические приборы да несколько никуда не годных тряпок. Не найдя ничего для себя подходящего, он молча вышел из палатки, не обращая на доктора внимания, словно и не был знаком с ним.

В конце концов, поскольку положение доктора становилось все опаснее и опаснее, он вынужден был взять в охрану трех тибестинцев, которые вмиг выпотрошили ящики, забрали последнего верблюда, единственное покрывало, смену одежды — все! Нахтигаль ушел пешком с пятью спутниками, прибывшими вместе с ним из Феццана, и двумя ружьями. 25 сентября, с большим удовлетворением простившись с тремя отправившимися в Тибести негодяями, он вместе с феццанцами оказался возле источника Мешру. 5 октября Нахтигаль прибыл в Мурзук босиком, одетый в матерчатые лохмотья, которые никто в мире не решился бы назвать штанами, и летнее парижское пальто, превратившееся в рубище.

Именитые люди города, уже не надеявшиеся увидеть доктора, поспешили передать ему поздравления; теперь они говорили с завистью: «Тебя ждет долгая жизнь, потому что Господь позволил тебе уйти целым и невредимым от стольких опасностей!» Кто вырвется из рук тубу-решад, тот может уже ничего не бояться».

Весной следующего, 1870 года доктор вернулся в Кукаву, столицу Борну, чтобы передать старому шейху Омару подарки от прусского короля. Покончив с миссией, доктор хотел заняться исследованием Вадаи, но султан страны находился в состоянии войны со своим вассалом, султаном Багирми[285]. Пока Нахтигаль ждал прекращения военных действий, он решил отправиться по Борну и возвратился в Кукаву только в 1872 году. Шейх Омар, опасаясь за безопасность путешественника, не хотел разрешать проезд по Вадаи, но охотно согласился на посещение Багирми, где правил султан Мохаммеду.

Багирми расположено к северо-востоку от озера Чад; на северо-западе оно граничит с Борку[286], на северо-востоке — с Вадаи, а на юге — со слабо изученными территориями, населенными язычниками. В середине Судана располагается государство, простирающееся далеко к югу и созданное в начале века феллатами[287] на землях, где уже получил распространение ислам. Тогда как Дарфур, Борну, государства хауса и большинство крупных империй в верхнем течении Нигера, ныне пришедших в упадок, имеют весьма долгую историю, летопись Багирми насчитывает не больше трехсот пятидесяти лет.

Когда Нахтигаль посетил эту страну, Мохаммеду, прозванный Абу-Сиккин, то есть Отец Ножа, потому что приказал злодейски убить отряд арабов, только что был разбит своим сюзереном[288] — султаном Вадаи. Он укрепился в Буссо, самом южном селении собственно Багирми, ожидая, может быть, случая взять реванш и свергнуть дядю Аберрахмана, которого султан Вадаи посадил на трон.

Тем временем средства у доктора подошли к концу: после возвращения из Борку у него оставалось каких-то пятьсот франков. Необходимо было где-то занять деньги, чтобы иметь возможность продолжить исследования.

В конце концов Нахтигаль нашел одного купца родом из Триполи, который согласился одолжить 750 франков в обмен на расписку о получении вдвое большей суммы. И эта поистине ничтожная субсидия оказалась достаточной. Разумеется, доктору, соразмеряясь со средствами, пришлось сократить количество снаряжения. Он купил сорок два фунта изготовленного в Борну пороха — 30 франков; бурнус тонкого сукна цвета спелой вишни — 90 франков; пули — 5 франков; кремни для ружей — 5 франков; два фунта орехов гуру[289], предназначенных для самого Мохаммеду — 40 франков; восемь национальных костюмов хауса, выкрашенных индиго, — 100 франков; четыре шали из красной шерсти — 60 франков; продукты, меновые товары и прочие безделушки — 275 франков, двух волов по цене 70 франков за пару — итого 675 франков. На руках у доктора осталось 500 франков, остаток от экспедиции в Борку, которые отдал на уход за жилищем на время отсутствия.

Двадцать шестого февраля Нахтигаль отправился из Кукавы, обогнул южную оконечность озера Чад, переправился через две мелкие речки — Комадугу и Камбару, миновал обнесенные стеной деревни Март, Нгала, Аффаре, Уэф, застроенные глинобитными домишками под соломенными крышами, и 13 марта прибыл в деревню Вули, расположенную в виду городка Логоне на реке того же названия, левом притоке Шари. Доктор уже намеревался проникнуть в город, когда два всадника в полном вооружении подскакали к нему и приказали повременить со входом. Вооруженная пиками пара выглядела необычно. Лошади, от глаз и до самых копыт, от морды и до хвоста, были скрыты, словно под огромным покрывалом, плотными, подбитыми ватой и простеганными матерчатыми доспехами. Всадники нахлобучили балахоны, чем-то напоминающие длинные английские пальто свободного покроя; балахоны были тоже подбиты ватой и простеганы. Воротники балахонов возвышались над ушами, а полы прикрывали пятки. Церемония приема, хотя и несколько отложенная, не стала оттого менее дружеской; царь Маруф, отец которого двадцать лет назад принимал доктора Барта, встретил нового путешественника превосходно. Но Нахтигаль, кажется, нагнал на него страху синими очками, странным образом красовавшимися над «литамом», туарегским покрывалом, закрывая и губы и нос. Три дня спустя караван вполне благополучно переправился через реку и взял курс на укрепленный город Бугуман, в котором насчитывалось около шести тысяч жителей. У Мискина путешественники переправились через Шари и пошли по правому берегу реки. 27 марта караван прибыл в Мафлинг, где Нахтигаль узнал, что совсем недалеко находится дядя Мохаммеду. Доктор решил покинуть долину Шари и направился на юг, к реке Илли, к которой вышел у городка Гугара. Ему удалось добраться до земель племени сомраи, глава которых — Гедик — дал доктору проводника до располагавшегося в лесной чаще лагеря Мохаммеду.