Герцог ре,Сфорц - Серг Усов

Ей хватило на несколько ударов сердца. Потом она оттуда выскочила и, следуя примеру славных олеговых генералов, в сторону этой бани больше даже не смотрела.

Однажды, как-то в разговоре с Олегом, она заметила, что это неказистое строение — единственная неудачная его придумка. На что Олег только посмеялся, потрепал её рукой по недавно ею перекрашенным волосам и сказал очередную странную фразу: «что русскому благо, то немцу смерть».

Глава 29

Она ворвалась как ураган и повисла у него на шее. Олегу даже показалось, что дверь она вышибла Воздушным Потоком.

— Олег! Как же я по тебе соскучилась, — смеялась Уля продолжая виснуть на нём, — Как мне тебя не хватало!

Олег всегда считал, а, точнее, хотел считать себя циником и скептиком. Но, видимо, такие моменты в его жизни, как раз, и посылают ему Семеро, чтобы развеять это его заблуждение.

Он прижимал к себе стройное тело своей кровной сестры и чувствовал, что его переполняет радость встречи с ней.

Никаких мыслей насчёт того, сколько полезного для его герцогского хозяйства они теперь сделают вместе, у него даже не возникло, хотя, может, где-нибудь в подсознании они и шевелились. Он просто радовался её возвращению и тому, что дни тревог за Улю, подошли к концу.

Как бы Олег ни старался убеждать себя и убеждать Гортензию, что Уля — это непобедимый, ужасно мощный монстр в обличье красивой девушки, беспокойство, всё равно, грызло его изнутри.

— А уж как я рад тебя видеть, — он от волнения даже немного осип.

Застывшему истуканом перед распахнутой дверью Клейну, Олег приказал вызвать Мону, вышедшую из его рабочего кабинета, буквально, только что, перед самым приходом Ули.

— Пусть водку сразу принесёт, — добавил он, — Никогда не держал её в кабинете, а тут вот, вдруг, и захотелось. Ну, садись, рассказывай, — сказал Олег сестре, отрывая ту от себя и любуясь ею, — Да ты похудела!

К моменту, когда Уля перешла к рассказу о захвате складов с продовольствием, в кабинет вошла Гортензия, тоже без стука. Наверное, самые дорогие для него женшины решили, что сегодня у него День открытых дверей.

— Уля, дай я тебя обниму! — с порога раскрыла свои объятия магиня.

Гортензия, за время отсутствия Чека, всё больше времени проводила во дворце, где её секретариат, последние три декады, вёл активную переписку с множеством владетелей — как винорскими, так и из соседних стран, как суверенами, так и вассальными. Времена были тревожными и надо было держать руку на пульсе и стараться выстроить свою систему союзов.

Магиня, его министр иностранных дел, часто даже стала оставаться ночевать в своих дворцовых апартаментах.

— Придётся тебе с самого начала опять рассказывать, — сказал Олег, когда наставница с ученицей наобнимались и наплакались.

Он с удовольствием послушал ещё раз о том, как Уля следовала за баталиями под видом рядовой ниндзя. Как она вступила в бой с мятежниками, поддержав своей магией бригаду. О взятии неприступного Вейнага.

Не забыл похвалить её за ум и смекалку, позволившие точно угадать отсутствие в крепости нужного количества магов, выявить возможный обходной маршрут движения батальных колонн и грамотно, почти без потерь, захватить ключ к востоку королевства.

— Представляю, каково сейчас Лексу, — покачала головой Гортензия, — Ему и так-то не медово всё было. Так ещё и ты отличилась, — сказала она Уле.

— В смысле? — удивилась, но, всё также с улыбкой, спросила сестра, — Мы ему, считай, весь мятеж и задавили. Ты же не дослушала. Мы же потом и склады с продовольствием захватили, и эти, мятежники и наёмники, разбежались.

— Да, Гортензия, ты о чём? — поддержал Олег вопрос сестры, — Но, сначала, давай-ка ты, — кивнул он Уле, — Поподробней. Что за склады. И что с наёмниками.

Когда Уля рассказала о вербовке ею графа ри,Зенда и о том, что она дала ему браслет со Знаком Сфорца, то, и Олег, и Гортензия, посмотрели на неё с гордостью и одобрением.

Зато, когда она поведала о своём героическом нападении на штаб сааронских полков, Олег с укором сказал:

— Это было слишком рисковано для тебя.

Магиня его в этой мысли поддержала.

— Ну не злитесь. Ты же сам говорил, — обратилась она к Олегу, — Что основной критерий истины — это практика. Всё же хорошо закончилось. Значит, я поступила правильно. Ну, а с Лексом что не так опять? — напомнила она Гортензии о её словах.

— А самой подумать? — иронично спросила магиня, но, затем, увидев, что и Олег смотрит на неё вопросительно, пояснила: — Это сильный удар по его престижу. Я уж не говорю, про его болезненное самолюбие. Если бы ты согласилась на его приглашение и действовала по его поручениям — это одно. А так, получается, что, без помощи имперской графини, винорский король не может подавить даже провинциальный бунт. Но это касается Лекса, как государя. А ты не забывай ещё про его самолюбие, и как человека. Ты говоришь, «мы» сделали то, «мы» сделали сё, но он-то знает, что на самом деле произошло. Я даже не знаю, что сейчас в нём болит больше. Подорванный престиж государя или уязвлённое самолюбие человека.

Увидев, что Уля нахмурилась, Олег её подбодрил.

— Не бери в голову. Это его проблемы, а не наши. В дороге не сильно утомилась?

— В такой карете?! Это же настоящее чудо!

Свои впечатления о поездке в карете почти через всё герцогство, Уля, наверное, могла рассказывать долго, но дежурный секретарь доложил, что прибыл полковник Нечай.

Ни Олег, ни, тем более, Гортензия, тугодумием или чёрствостью души не отличались, поэтому уговорили Улю ехать к себе в особняк отдохнуть. Нечай вызвался её проводить.

— Такое чувство, что это ты с войны приехала, а не Уля, — сказал Олег баронессе Пален, когда они остались вдвоём — если, конечно, не считать молчаливую Мону.

— Что, так плохо выгляжу?

— Плохо ты не можешь выглядеть. Но вот вымотанной, действительно, смотришься. Какие у нас опять проблемы намечаются?

Центральный проспект Пскова, освещаемый в вечерних осенних сумерках керосиновыми фонарями, смотрелся просто изумительно. Олег, решив прогуляться до своего особняка пешком, с удовольствием разглядывал своё творенье и толпы людей, прогуливающихся по проспекту.

Хотя он постарался одеться неброско, но, видимо, как в том Штирлице, русского разведчика выдавали волочащийся за ним купол парашюта и будённовка на голове, так и Олега, все моментально узнавали по эскорту гвардейцев, шедших впереди и сзади него.

Прохожие почтительно кланялись, а некоторые, из благородных, даже пытались подойти с каким-то вопросом, но ненавязчиво останавливались неприметными людьми Нечая.

На одном только эскорте