Мила Рудик и руины Харакса - Алека Вольских

— А кто этот человек? — не замедлил задать следующий вопрос Гурий Безродный.

Мила колебалась — она не знала, что ответить. Если профессор спрашивал об этом, то, значит, он никогда не видел Многолика и, скорее всего, ничего не знал о нем. Молчать слишком долго было нельзя — это могло вызвать у профессора какие-нибудь подозрения. Мила готова была солгать, но как назло ничего не могла придумать, поэтому она решила сказать правду — но не всю, а лишь часть ее.

— Ну… — выдавила из себя она, видя, что профессор внимательно смотрит на нее, ожидая ответа. — Я точно… не знаю, но… Он рядом с мамой и… Я подумала, что, может быть, это… мой отец.

Гурий Безродный протянул Миле фотографию.

— Возьми.

Мила взяла из его рук снимок. Ее очень сильно смущало то, как профессор смотрел на нее, отдавая фотографию. Она еще никогда не видела его таким серьезным. Казалось, он чем-то был сильно недоволен в этот момент.

Гурий Безродный подошел к окну и, сложив руки в замок за спиной, тихо сказал:

— Сходство и в самом деле поразительное.

Тон профессора показался Миле очень напряженным. Она не понимала, что вызвало такую перемену в настроении Гурия Безродного, но почему-то ей совсем не хотелось это выяснять. Спрятав фотокарточку обратно в карман плаща, Мила нерешительно пробормотала:

— Ну… я пойду…

Она не успела сделать и шага, как профессор остановил ее.

— Подожди, Мила.

Мила замерла на месте. По-прежнему стоя к ней спиной, Гурий Безродный опустил голову и глубоко вздохнул, словно принимал решение. Потом он повернулся и, сложив руки на груди, посмотрел в растерянное лицо Милы.

— Я должен тебе признаться, Мила, — словно бы тщательно подбирая слова, произнес профессор. — Я приехал в Троллинбург не только для того, чтобы преподавать в школе боевую магию. — Он нахмурился и поправил себя: — Точнее будет сказать — я приехал совершенно с другой целью. Зная некоторые факты моего прошлого, Владыка Велемир отыскал меня в Сибири, где я жил последние пятнадцать лет, и попросил помочь ему в одном важном деле.

— Но… — начала было Мила, не понимая, зачем профессор рассказывает ей все это, однако он жестом остановил ее.

— Мила, мне известно, что, кем бы ни был этот человек на снимке, для тебя это, прежде всего, твой бывший учитель… Лукой Многолик.

Мила почувствовала себя так, словно ее ударили в солнечное сплетение. Она сделала лихорадочный вдох, но выдохнуть почему-то никак не могла. Беспомощно глядя на профессора Безродного немигающим взглядом широко распахнутых глаз, она не в силах была даже пошевелиться.

Гурий Безродный тяжело вздохнул.

— Ты кому-нибудь говорила о своих подозрениях насчет того, что Лукой Многолик — твой отец? — осторожно и, как показалось Миле, сочувственно спросил профессор.

Мила с трудом покачала головой — шея словно одеревенела. Она так долго это скрывала, а теперь каким-то немыслимым образом вышло так, что профессор обо всем догадался. Что она наделала?! Только что по неосторожности она выдала свою тайну!

— Вы… знали его? — через силу выдавила из себя Мила.

На лице профессора появилась горькая улыбка.

— Знал ли я того человека, который изображен на твоей фотографии? — зачем-то перефразировал вопрос он и тут же отрицательно покачал головой: — Нет, не думаю.

Мила непонимающе уставилась на профессора.

— Знал ли я человека, который два с лишним года назад преподавал в Думгроте искусство метаморфоз? — Профессор снова покачал головой. — Мы никогда не встречались.

Это запутало Милу еще больше.

— Знал ли я Лукоя? — после продолжительной паузы снова произнес Гурий Безродный; его лицо помрачнело, брови угрюмо сошлись на переносице, и, утвердительно кивнув, он подытожил: — Да, я знал его. Я знал его лучше, чем кто-либо другой.

Мила растерянно покачала головой, сглатывая подкативший к горлу комок.

— Но… я ничего не понимаю, профессор.

Гурий Безродный отошел от окна и приблизился к Миле. Положив обе руки ей на плечи, он пристально заглянул в ее глаза и, очень отчетливо произнося каждое слово, сказал:

— Мила, Лукой Многолик не твой отец.

Мила была настолько ошеломлена услышанным, что некоторое время просто смотрела на профессора Безродного немигающим взглядом и не могла вымолвить ни слова. Ведь если то, что он только что сказал, правда, тогда… Но откуда профессору это известно?!

— Откуда вы знаете? — обретя, наконец, способность говорить, спросила Мила.

Ее взгляд был прикован к лицу учителя, выдавая все ее чувства: нетерпение, неуверенность, волнение, а главное — острое желание, чтобы его слова оказались правдой.

— Я имею в виду… Почему?.. Как?.. — Она была настолько выбита из колеи, что даже не знала, как правильно задать вопрос.

Гурий Безродный отошел от нее и на миг прикрыл рукой глаза, словно решался на что-то. Мила пристально смотрела на него, в глубине души испытывая страх, что его слова могут оказаться ошибкой или даже жестокой шуткой. Наконец, профессор повернул к ней лицо. Снова приблизившись и положив руки ей на плечи, он спросил:

— Моих слов для тебя недостаточно, так ведь? — Он не упрекал, серо-зеленые глаза смотрели на Милу с пониманием. — Тебе нужно увериться в этом самой — раз и навсегда выяснить для себя, что Лукой Многолик тебе не отец. Я прав?

Мила кивнула, удивившись тому, как хорошо Гурий Безродный понял ее чувства. Глубоко вздохнув, он крепче сжал ее плечи.

— В таком случае… Мила, ты готова сейчас — прямо сейчас! — отправиться вместе со мной в Плутиху?

— Сейчас? — не сдержала удивленного возгласа Мила, но тут же твердо кивнула: — Да, я готова. Прямо сейчас. Но как же… Дорога до Плутихи займет много времени…

Профессор Безродный отрицательно качнул головой.

— Мы не будем тратить время на дорогу. Мы воспользуемся Порогом Темперы.

Мила озадаченно моргнула.

— Простите?

Настала очередь профессора удивляться.

— Ты не знаешь, что такое Порог Темперы?

Мила мотнула головой.

— Извините, но… не знаю.

Сосредоточенность на лице Гурия Безродного сменилась легкой улыбкой; вертикальные морщины меж бровей разгладились. Он посмотрел куда-то мимо Милы и, словно мысленно возмущаясь чему-то, покачал головой.

— Подозреваю, Акулина попросту забыла сказать тебе, зачем в доме нужны ваши портреты, — по-прежнему улыбаясь, произнес он. Мила не совсем понимала, почему забывчивость Акулины вызвала на лице Гурия Безродного такое странное выражение: снисходительное и одновременно отстраненно-мечтательное.

— Нет, она ничего не говорила об этом, — подтвердила Мила. — Но при чем здесь?..

— Портреты? — предупредил ее вопрос профессор. — Видишь ли, Мила, портрет, который с Нового года висит у тебя в комнате — дома, в Плутихе, — это не просто картина. А художник, который делал вам эти портреты, — не просто живописец. Некоторые маги, обладающие талантом достоверно изображать действительность с помощью красок, специализируются на создании Порогов Темперы — кратчайших магических путей. А самый короткий путь для человека — это путь к самому себе. Человеку, для того чтобы оказаться там, где он находится, не нужно делать ни единого шага. Впрочем, Порог Темперы потому и называется «порогом», что через него нужно переступить, то есть сделать шаг вперед все же необходимо, иначе можно застрять на пороге.

Мила озадаченно поджала губы.

— Профессор, я пока… — она покачала головой из стороны в сторону, — не очень хорошо понимаю…

Гурий Безродный ободряюще улыбнулся ей.

— Не страшно. Тебе нужно будет сделать следующее: закрой глаза, представь себе свою комнату в Плутихе, произнеси «Проксима виа» и шагни вперед.

— И я перенесусь туда? — уточнила Мила.

Профессор кивнул.

— Именно. А когда окажешься на месте, сразу же иди к моему дому. Я тебя встречу.

Настроившись, Мила сделала глубокий вдох и уже зажмурила глаза, следуя совету профессора, но тут же их открыла.

— А как мы попадем обратно? К восьми часам я должна… — Она потрясла головой. — Хотя это неважно.

Профессор покивал.

— Ты хотела сказать, что к восьми тебе нужно быть в Львином зеве. Конечно, это важно. Мы не заставим никого волноваться. Обратно наймем повозку. Если сэкономим время на дороге до Плутихи, то к восьми вечера успеем вернуться в Троллинбург. Сейчас постарайся сосредоточиться, и как можно лучше представь себе свою комнату. Готова?

Мила кивнула и снова закрыла глаза. Ей не пришлось сильно стараться — комната возникла в воображении почти мгновенно. Кровать, письменный стол, мохнатая подстилка Шалопая недалеко от двери, окно с видом на сосновый бор…

— Проксима виа! — твердо произнесла вслух Мила и без колебаний шагнула вперед.