Лазурные оковы - Кейт Новак

Акабар уловил голубое мерцание знаков на груди Дракона. Оливия и не подозревала, что уже поздно пытаться возбудить подозрения Акабара.

«Со вчерашнего дня я пытался напасть на него дважды, проиграв оба раза, и потом оказывалось, что он спасал мою жалкую шкуру», – размышлял Акабар. И хотя хафлинг была права, когда говорила, что очень необычно для паладина путешествовать с группой авантюристов, учитывая их репутацию, волшебник не мог поверить, что Дракон хочет причинить им какой-либо вред.

– После того, как он поможет нам вернуть Элию, – сказала Оливия, – думаю, нам необходимо найти возможность избавиться от него. Элии это не понравится, но это будет для ее же блага.

– Нет, – сказал Акабар. – Если он хранит свои секреты, это его личное дело. Я поддерживаю его.

В Оливии Акабар увидел торговку, которая решила, что в ее интересах не заключать сделку. Хафлинг пожала плечами.

– Может, ты и прав. И нечего беспокоиться. Отдыхай. Мы отправляемся утром, и тогда похороним Его Гнусность. Я послежу за костром. Лето очень сухое, дерево горит легко.

– Раскеттл?

– Да, Акаш.

– Будь добра, подай мне мои книги. Как ты сказала, нам потребуются все силы, которые мы сможем собрать. Даже мои ничтожные умения.

Элия проснулась в темной клетке глубоко под поверхностью Моандера. Кусочки липкой грязи вокруг нее издавали тошнотворный зеленый свет. Сияние ее знаков было светлее и чище. Девушка больше не была связана мерзкими отростками, поэтому вытянула руку, чтобы изучить свою тюрьму.

Клетка была круглой и состояла в основном из мха. Элия копнула стену пальцами, но под губчатым мхом обнаружила непроницаемые сети толстых корней и древесных веток. Она попыталась оторвать мох в других местах, но не нашла выхода из клетки. Воздух был спертым и тяжелым из-за гниющих отбросов, хотя дышать было можно.

Девушка все еще была одета в свою кольчугу и кожаные штаны, хотя ее плащ начал уже разваливаться. Она потеряла свой меч где-то в Айлаше, а ее щит и кинжалы, вероятно, были отобраны щупальцами, пока она спала, усыпленная губчатыми мхами Моандера.

«Попалась, как мышка», – подумала она. Затем она решила, что больше похожа на сломанную игрушку, которую упаковали в мягкую коробку, чтобы вернуть домой.

Девушка вспомнила о том, что Моандер угрожал сделать с ней, когда они будут в Вестгейте. Ее воспоминания будут опять стерты, дух – подавлен. Элия вздрогнула.

Она зарычала от отчаяния. «Что же смогу я одна сделать божеству? Плюнуть в его глаза перед тем, как он уничтожит меня?» – подумала Элия.

За стеной напротив что-то зашумело. Куски мха отвалились, и огромная рука, ладонью вперед, протолкнулась в камеру. Эта рука казалась сплетенной из веток деревьев. В центре ладони горел шар, переливавшийся белым и серым. Элия подумала, что этот шар похож на глаз, захотелось спрятаться от него.

Затем шар заговорил. Казалось, слова произносят одновременно два человека, причем один говорит звонким альтом, а другой – хриплым басом.

Элия вспомнила крутящиеся серые и белые пятна, которые покрывали глаза Акабара, когда бог управлял им. Она подумала, что этот шар и есть настоящее лицо Моандера.

– Голодна? – спросил голос. Ешь.

Стена открылась в другом месте, и пара щупальцев втиснула ее щит с полдюжиной яблок и сырым годовалым поросенком.

Элия вздохнула, чтобы унять волнение, и подошла к щиту. В животе у нее заурчало, но она подождала, пока щупальца исчезнут в стене, и затем потянулась за яблоками. Поросенок Элии не очень-то понравился. Он выглядел так, как будто его долго душили.

Она села на землю и стала грызть яблоко. Не надеясь получить ответ, девушка спросила сверкающий шар:

– Как долго я спала?

– День, – ответил шар, пульсируя в ритм со словами. Идем медленно. Деревья толще, чем раньше.

– Ну и проблема! Какой же ты бог? – поддразнила его Элия.

– Только так много жизненной энергии. Нужно тратить аккуратно. Могу лететь, но это тяжело. Найду больше энергии. Миф Драннор. До того двигаюсь медленно.

– Без Акабара ты говоришь не так гладко, – заметила вслух Элия. – Где он?

– Мертв. Видишь?

Около щита открылась дыра, и оттуда в камеру высыпалась груда костей. Элия уронила яблоко. Кости утонули в полу.

– И остальные тоже? – прошептала она.

– Все мертвы.

– О, боги, – Элия упала на колени.

– Только один. Я, – напомнил Моандер. – Могу предложить тебе кое-что.

Элия обняла плечи руками.

– Если убьешь других хозяев, – сказал голос, – их знаки исчезнут, а ты будешь работать только на меня одного.

– Лучше я убью вас всех, – вызывающе прорычала Элия.

– Без меня нет цели, нет жизни. Кроме того, меня невозможно убить.

Попробуешь и проиграешь. Думай, я помогу.

– Почему я должна помочь тебе получить монополию на мои услуги?

– Сейчас ты марионетка многих. А можешь быть слугой одного. Работай на меня. Большое вознаграждение – богатство, свобода.

Элия закрыла руками уши, чтобы не слышать голос Моандера. Кончики пальцев девушки коснулись волос. Хотя ее голова и была вся покрыта грязью, Элия смогла почувствовать серебряную булавку.

– Подумай. Больше личной свободы. Будь моей главной жрицей. Будь моей, – Моандер замолк, потому что камера вдруг стала раскачиваться, а стены затряслись. Вернусь, – пообещал голос. Камера опять качнулась. Подумай над предложением.

«Кто-то напал на него», – поняла Элия. На мгновение девушке показалось, что действительно, без «хозяев» она не сможет существовать. «Это не важно», – решила она. Несмотря на обещание Мерзости, Элия знала, что никогда не будет свободной, пока Моандер жив, а свобода была всем, чего ей хотелось. «Лучше умереть, чем быть его слугой, и может быть, это мой единственный шанс бежать», – подумала она.

Девушка воткнула булавку прямо в сферу. Шар оказался горячим, как костер, и опалил Элии пальцы.

Пронзительный вой, сопровождаемый грохотом, наполнил комнату. Комната стала качаться, как корабль, попавший в шторм. Сама Элия, ее щит, яблоки и дохлый поросенок катались из стороны в сторону. Девушка свернулась в клубок.

«Плюнуть, что ли, богу в глаз, – подумала она, – за все хорошее, что он сделал». Тошнотворное мерцание ила затухало, пока совсем не исчезло, Элия осталась одна в мерцающем сапфировом свете ее проклятой татуировки.

– Думаю, он знает, что мы здесь, – заявил Акабар.

Ящер сидел впереди мага на спине огромного зверя и ворчал. Подвинувшись ближе к нему, Акабар уловил запах свежеиспеченного хлеба. Маг догадывался, что для того, чтобы он мог понять Дракона, тому приходилось почти терется об его лицо.