Живой товар - Андрей Хазарин

— Ничего, новые купим.

— Купим?

Ася выделила последнее слово.

— Ну да, не ходить же тебе с голыми ногами. Сама говорила — натирают тебе туфли на босу ногу. А ходить нам, боюсь, много придется, большей частью даже бегать.

— Ты что, не понял, что ходить или там бегать мы теперь будем порознь? Я тебе, кажется, вчера объяснила!

Так. Подозреваю, это на генетическом уровне. Автоматика. Как кровообращение или перистальтика. Если нас сейчас вешать потащат, то она заявит, что на одной со мной ветке висеть отказывается. Но должны ведь когда-то и лобные доли включаться, или чем там сапиенс от резуса отличается…

Я подумал, посмотрел на дорогу. На перекрестке за мостом загорелся красный. Я остановил «москвич» в хвосте у идущего впереди микроавтобуса, наклонился и крепко поцеловал её.

Она задергалась, вырвалась и раскрыла было рот пошире, но тут светофор переключился и я тронулся вслед за микроавтобусом. Только предупредил спокойно:

— Если ты сейчас начнешь драться, мы попадем в аварию.

— Ох ты ж гад, Димка! — сказала она.

Ну, слава Богу!

— А теперь слушай меня внимательно. Дело очень серьезное. Десять минут назад мы с тобой переступили черту. Неужели ты не поняла до сих пор? Речь пошла о жизни и смерти. Дай нам Бог шкуры спасти. Вот если выкрутимся как-то — тогда сумеем наскандалиться вволю. Короче, перестань валять дурака и давай шевелить мозгами. Обещаешь?

— Допустим, я пообещаю — а ты опять меня в какую-то подлянку втянешь?

Я секунд двенадцать произносил некую тираду, в которой были увязаны в одну эмоциональную цепочку многие широко, а также мало известные слова великого и могучего, правдивого и свободного русского языка. Мысленно произносил. Наконец чуть успокоился и заговорил вслух:

— Повторяю: тебя только что пытались похитить. Пусть даже все, что тебе наговорили о нашей фирме, — чистая правда, ни я, ни мои шефы ничего против тебя не имеем. Для них ты — ценный источник информации, который можно использовать и в будущем, и польза от тебя — только пока ты на свободе и в своем естественном окружении, тебя убирать со сцены — чистый убыток, усекла?

— Так ты все признаешь?!

— Да ничего я не признаю! Я только пытаюсь объяснить, что похитить тебя могли только враги. Это художества кого-то из твоей фирмы. Как там вашего гестаповца зовут?

— А почему ты решил, что это он?

— Потому что не я… А больше никого ты, вроде, не потревожила.

Она хотела ещё что-то спросить, но мы уже подъехали к дому. Я проскочил между домами, поставил машину рядом с подъездом, но все-таки за кустиками. Не хватало ещё угнанной машиной посреди двора сверкать.

Поднялись наверх, я отпер дверь.

— Прошу, Ваше Величество!

Ася чуть повела глазами, но промолчала и вошла внутрь.

Эх, не так я хотел её принять, совсем не так. И накурено у меня, и побаловать её нечем…

Она стояла посреди коридора и хмуро наблюдала, как я закрываю все замки.

— А теперь объясни мне, Колесников, что происходит!

— Честно говоря, я думал, что это ты мне расскажешь…

— Опять?

— Ладно. Тогда вот что. Попробуй быстренько привести себя в порядок, а я пока сделаю пару звонков.

— Попробую. Только дай мне успокаивающего и тапочки какие-нибудь…

Я надел ей на ноги тапочки (честно говоря, купил их для одной… той так и не пригодились, но до сегодняшнего вечера достояли).

— О, а у твоей лапа здоровая была!

— Если бы ты знала, какая у неё была другая…

Ася недоуменно посмотрела на меня — юмор до неё пока не доходил. Я вывел её в кухню, налил коньяка. Она запротестовала, пришлось прикрикнуть успокаивающее, мол, пей.

Сам я пока интенсивно соображал. Лихорадочно, как принято говорить. На самом деле ощущения другие: скажем, будто магнитофон переключили на перемотку и в динамиках визжит.

Эта квартира пока не засвечена, но сильно обнадеживаться не стоит найдут. Легко найдут: в ИФЦ меня видели, и не раз, в анкете адрес настоящий. Правда, сейчас вечер и, если загодя они не навели справки, то часов до девяти утра мы вне опасности — при хорошем раскладе. А то ведь контору недолго и среди ночи открыть. Нет, лучше перезаложиться и уматывать побыстрее.

Плюс угнанная машина — не исключено, что её уже все гаишники города ищут или через полчаса начнут искать. Если эти побитые позвонили своему начальничку, а тот известил Манохина, то ГАИ в считанные минуты получит приказ зама начальника УВД… Отогнать куда-то и бросить? А назад на метро? А от преследования на трамвае спасаться? Снять номера? Сразу прицепятся…

И куда уходить?

Был бы я, скажем, зарубежный империалистический шпион, имел бы пару запасных квартир, отработанные каналы отхода, липовые документы и сменную наружность… А так мне пришло в голову только одно: Петрухина мама в селе Корчаги Половецкого района. Девяносто километров от города. Черт его знает, может, сейчас электричка действительно безопаснее этого «москвича»… Но все же не на ночь глядя. Можно до утра у Батищева перебыть, если пустит…

И где искать помощи? Вчерашний анализ с парадоксальным выводом показал одно: сейчас самые надежные мои союзники — СИАМИ… если это черная фирма. Мать моя родная! Ладно, как говорят англичане, лучше знакомый черт, чем незнакомый…

Я взял телефон на колени и набрал номер Ивана Иваныча. Автоответчик любезным голосом (кстати, не его голосом!) порекомендовал оставить сообщение. А то я так не знаю! Дождался длинного сигнала и после него начал:

— Это Маугли. Срочное сообщение. Сегодня, второго июля в двадцать сорок пять была совершена попытка похитить нашу помощницу. Предполагаю, это её коллеги. Произошел силовой контакт, нападавшие временно обезврежены. Ушли на их машине. Собираюсь уехать в тихое место. Насчет инструкций позвоню позже. Меня можно найти по моему мобильнику. Все, что вы поручали, я нашел, повторяю: все нашел.

И положил трубку.

— Ах, какие мы конспиративные! Маугли!.. Это ты своему шефу звонил? Который тебе всегда правду говорит? А он кто — Шер-Хан или Каа? Или просто Табаки?

В рыжих Асиных глазах появилась насмешка. Может, это хорошо, что она не рыдает со страху, но, по-моему, до неё все ещё не дошло, что творится.

— Кончай глупости говорить. Если сумеем выкрутиться — наболтаемся, нашутимся. Займись делом: умойся, колени свои и локти пластырем заклей и вообще попробуй привести себя в такой вид, чтобы не бросаться в глаза на улице. Макияж смой полностью — и попробуем найти, чем твои пожарные кудри прикрыть. А я пока с Женькой созвонюсь.

Ася молча встала и ушла в сторону санузла. Благо, в наших квартирах нынче ни в планировке, ни в назначении помещений ошибиться невозможно.

Женька ответил не сразу.

— Жека, это я, Дима. Твои ещё не приехали?

— Не успели.

— Двоих странников на ночь приютишь?

— Могу.

— О'кей. Скоро будем.

— Артур Митрофанович, это снова Ашот. Сашин «москвич» стоит во дворе возле базарчика, где магазин «Сделай сам». Он и она вошли во второй подъезд, через пару минут загорелось окно — кухонное, по-моему, — на третьем этаже. Квартира тридцатая. По списку в подъезде — Крамарь А. И. Список старый. Что делать дальше?

— Ждать. Раз они автомобиль возле подъезда оставили, значит, собираются им скоро воспользоваться. Надо выследить, где они на ночь устроятся, — вот там и брать, ближе к утру. Думаю, они перед этим машину оставят где-то в стороне от своей точки… Если будут уходить пешком дворами или на городском транспорте, Виктор их не упустит, как думаешь?

— Нет уверенности. Придется «пятерку» бросить, идти вдвоем.

— Ладно, сообщишь, я Гену подошлю за машиной. Главное — уследить!

Глава 43

Беги, кролик, беги

Я торопливо складывался. Со мной проблем особенных не было, а вот во что Асю одеть? На крайний случай вдену её в мой спортивный костюм, рукава полбеды, зато брюки как раз до подмышек придется подтягивать. Но что на ноги? Мой сорок второй — и её тридцать пятый… Ладно, спасибо Иван Иванычу, доллары есть, купим что-то. Завтра — а сейчас?

Появилась несколько отмытая Ася. Даже пиджак свой светлый смогла чуть отчистить. Да и в глазах уже жило более осмысленное выражение. Но тут же осмысленность потерялась: глаза уперлись в сбрую от кобуры у меня на груди.

— Димка! Что это?!

— Это — ПМ, пистолет Макарова. Калибр — девять миллиметров, магазин на восемь патронов.

— Но… в кого ты собрался стрелять?!

— Успокойся, пока ни в кого. Максимум — отстреливаться.

— Ты думаешь?..

— И тебя уже полчаса призываю этим заняться. Ну когда ты наконец поймешь, это наркотики!

Вот теперь она перепугалась по-настоящему — побледнела и села на первый попавшийся стул. Так. Начала что-то понимать моя девочка. А ведь большая уже, могла бы и раньше сообразить.