Вадим Филоненко Девять граммов на удачу - Вадим Филоненко

Возле Адской избы мы остановились.

Крылан посмотрел на меня:

— Уверен?

— Не-а…

— Тогда вперед, — ухмыльнулся бывший демон. — Эх, жаль оружие придется бросить. А то в огне порох начнет детонировать.

Мы быстро скинули только что обретенное оружие.

Вокруг одна за другой взрывались избы. Земля тряслась. От страшного грохота звенело в ушах и было пусто в голове. Воздух пропитался гарью от пожара. Едкий черный дым катился полноводной рекой, щипал глаза, заставлял чихать и кашлять.

— Ну что, Бедуин? — прокричал Крылан.

— Первый пошел! — сам себе скомандовал я, накинул капюшон, прикрыл лицо руками, набрал в грудь побольше воздуха и бросился прямиком в жадное, ухмыляющееся пламя Адской избы.

— Это безумие! — завопил Механик.

Его отчаянный вопль был последним, что я услышал, прежде чем меня поглотил огонь…

Юрун и Док, не отрываясь, смотрели в сторону Змеиной пустоши.

Холм, на котором они стояли, отделяло от базы чужаков почти пять километров, и все же плотный черный столб дыма был виден даже отсюда. Огромный, высокий, он казался одним из мифических столбов, подпирающих само небо.

Внезапно Юля повернула голову и уставилась на Зинчука неестественно огромными глазами с багровыми озерами зрачков, которые словно вобрали в себя частичку бушевавшего за пустошью адского пламени.

— Док, — хрипло произнесла она. — А как же Бедуин?..

— Он в порядке, — невероятным усилием воли заставил себя соврать Зинчук. — Он точно в полном порядке. Уж этот парень нигде не пропадет, поверь мне.

— Даже в огне? — почему-то шепотом спросила Юрун.

Док не нашелся, что ответить.

За спиной послышался гул приближающихся вертолетов со штурмовой группой на борту.

— О! Вот и наши! — обрадовался Зинчук. — Пойдем встречать егерей, Юрун…

Эпилог

Люди ошибочно полагают, что огонь желтый. Или красный. Но так считает лишь тот, кто никогда не горел. Не тонул в жгучем пламени с головой. Не превращался в пылающий, воющий факел. Не проходил сквозь живую, ревущую стену огня.

На самом деле огонь — черный. Именно таким он видится изнутри. Пожар съедает все краски и звуки, смывает очертания предметов. Находясь в огне, вы глохнете и слепнете, хоть и не замечаете этого. Вам кажется, что вы погружаетесь во тьму. Невыносимо жаркую, бешеную, ревущую тьму, в которой испаряются легкие, а кровь закипает в жилах.

В огне пропадает ориентация. Не понимаешь, где право, где лево, где верх, где низ. И это самое страшное. Ты бестолково крутишься на месте, хотя спасение может быть рядом — надо сделать всего несколько шагов, чтобы выйти из огня. Но ты не понимаешь этого. Не можешь сам рухнуть на землю, чтобы загасить охватившее тебя пламя, не замечаешь бочки с водой, даже если она у тебя перед самым носом. Тебя больше нет в привычной реальности. Ты вырезан из нее неумолимым кругом огня…

Не знаю уж, что именно — чудо, удача или сама АТРИ помогли мне пройти сквозь огонь и не сбиться с пути. Качественный бронекостюм в первый момент неплохо держал испепеляющий жар, а потом я вдруг оказался на небольшом пятачке внутри Адской избы. Откуда-то сверху ударили водяные струи, сбивая с меня огонь, охлаждая, возвращая зрение и способность к ориентации. Вскоре душ прекратился, а вот прохлада, как ни странно, осталась. Я смог оглядеться.

Вокруг меня бушевало пламя, а там, где я стоял, царил приятный холодок. Пятачок посреди Адской избы имел форму шестиугольника и мог вместить в себя средних размеров офисный стол. Казалось, по периметру шестиугольника вздымаются к потолку невидимые жаропрочные стены, образовывают этакий пенал, внутрь которого не может проникнуть огонь. А еще мне пришла в голову аналогия с лифтом. Показалось на миг, что я стою внутри чудной шестиугольной кабины и вот-вот начну подниматься вверх. Или уеду вниз. Знать бы еще, как его запустить…

Внезапно среди пожирающих входную дверь Адской избы языков огня показался знакомый силуэт. В отличие от меня, Крылан в какой-то момент сбился с пути и теперь метался вдоль охваченной пламенем стены, ничего не видя и не слыша.

Пришлось войти в огонь и выдернуть его на спасительный пятачок.

Пять секунд блаженства под охлаждающим душем, и снова понадобилось нырять в пламя — на этот раз за Механиком.

— И где это м-м-м… — Вопрос наемника остался незаконченным.

Внезапно стены и пол Адской избы бесшумно просели вниз. Ухнули так, что перехватило дыхание, словно спускаешься на скоростном лифте, только еще быстрее. Не удержавшись на ногах, мы повалились друг на друга. Механик заехал мне локтем в ухо, а я нечаянно наступил каблуком берца на распластанную по полу пятерню Крылана.

— У-ё-о! Ну, ты и козел! — дружески попенял мне бывший демон.

Хотел добавить что-то еще, но не успел — стены Адской избы сложились как карточный домик. Нас смяла чудовищная перегрузка, и сознание мгновенно погрузилось во тьму…

Очнулся я оттого, что кто-то хлестал меня по щекам. Слева — бац. Справа — бац.

Пришлось открыть глаза и пообещать:

— Ща репу начищу. Да так, что блестеть будет.

— Ну, наконец-то ты очнулся, Бедуин! — искренне обрадовался Крылан и перестал отвешивать мне оплеухи.

Я обнаружил, что лежу на травке под березкой, приподнялся на локтях, огляделся по сторонам… и потерял дар речи.

Было около полудня. Над головой синело яркое небо. Порывами налетал освежающий ветерок. Горящей базы скороходов не было и в помине. Вместо разрушенных изб вокруг нас расстилались руины незнакомого города. Высокие здания с обвалившимися верхними этажами зияли пустыми проемами окон. Фасады раскрошились, местами поросли диким вьюном. Асфальт растрескался, сквозь щели пробились метелки трав и тонкоствольные деревца.

Вот под одним из таких зданий я и лежал. Вернее, теперь уже сидел. Рядом пристроились Мех и Крылан. Наемник задумчиво покусывал сорванную травинку и меланхолично разглядывал мертвые дома. А Крылан возбужденно ткнул меня кулаком в плечо и любознательно спросил:

— Какие соображения, Бедуин? Что за город?

— Понятия не имею, — честно признался я. — В известной мне Сибири, в районе Тунгуски, таких крупных городов нет. Разве что дальше — Новосибирск, Красноярск…

— Я помню взрыв, — подал голос Механик. — Наверное, вокруг Адской избы тоже были заряды. И когда они взорвались… — Он замолчал.

И мы молчали. Сидели и слушали звуки мертвого города — унылое завывание ветра в пустых квартирах, поскрипывание полусгнивших вывесок, чей-то тоскливый вой вдалеке.

— Это чужой мир, — вновь заговорил Крылан. — А наш остался где-то там… — Он сделал неопределенный жест рукой.

— И как нам вернуться обратно? — задумчиво спросил Механик.

— Разберемся, — проворчал я. — Крылан, а ты чего против своих-то пошел? Дыбы испугался?

В ответ бывший демон скорчил выразительную гримасу:

— Да мне на эту дыбу тьфу и растереть! Ты думаешь, я на ней не висел? И сутки, и больше бывало. Каждый из чертей и демонов через это проходил, и не раз. Подумаешь! Напугали хрен мочалкой! — Крылан презрительно фыркнул. — Знаешь, Бедуин… Когда у меня отобрали чертову дюжину, я стерпел. Демонского звания лишили — да пожалуйста! Вы мне все это дали, значит, вам и забирать… Но ни одна сука не имеет права отнимать у меня мою добычу. Помеченную моим личным клеймом! Что мое, то мое! — Теперь в голосе демона прозвучала гневная, бешеная ярость. — Я уже говорил, что за свое, кровное, весь мир на куски порву!

— Твое, кровное, — это я что ли?

Крылан бросил взгляд на мой загривок, где багровела ожогом стилизованная летучая мышь, и кивнул:

— Ты, Бедуин. Я обещал очистить твою душу, значит, рано или поздно очищу.

— Может, хватит фигней страдать? — нахмурился Механик. — Ты, нечисть, к Бедуину не лезь со своим долбаным очищением. Серега нужен нам живым и невредимым. Еще не известно, в какое дерьмище нас угораздило вляпаться на этот раз. Так что, мужики, покамест надо держаться вместе. Усек расклад, демонячье отродье?

— Ясен пень, — кивнул Крылан. — Сперва надо осмотреться, понять, что тут да как. Я с очищением не тороплюсь. А ты, Бедуин?

— Могу еще лет пятьдесят подождать, — мрачно заверил я бывшего демона и мельком оглядел своих невольных спутников.

Компания хороша, нечего сказать. Садист-наркоман с промытыми мозгами, зацикленный на бредовой религии. И циничный наемник-одиночка, который ради собственного выживания родную мать продаст.

Да-а… Напарников хуже и придумать сложно. А еще говорят, что я фартовый. Неужто всё? Исчерпал Бедуин весь свой лимит у капризной госпожи удачи?

— А вот ни хрена! Прорвемся! — Я упрямо сжал кулаки и, не щурясь, посмотрел на ослепительно-яркое солнце.