И придет волчица - Ирина Шевченко

   - Мне жаль...

   - А мне нет. Он все равно бросил бы нас рано или поздно, эльфы не умеют любить никого, кроме самих себя. Ты же знаешь это. Ведь знаешь?

   Я кивнула, поборов желание послать его куда подальше.

   - А что случилось с твоей матерью?

   - Понятия не имею. Я не виделся с ней с тех пор, как приехал в Империю. Наверное, и до сих пор живет в своем поселке. Какая разница? Она ничего не дала мне, и всего, что я имею, я добился сам.

   - А чего ты добился? - я все так же лежала на ковре цвета крови, а его ладонь, сделавшаяся вдруг горячей и влажной, сползла с шеи на грудь, и пальцы теребили сейчас завязки платья.

   Хотелось скинуть с себя эту руку, закричать, ударить его, вцепиться ногтями в лицо. Но я терпела. Лежала и смотрела поверх его плеча в задумчивые глаза Илота Всемогущего. Верховный бог на этом гобелене был похож на Рошана, если бы дракон решил отпустить бороду, и я даже смогла улыбнуться...

   - Многого! - воскликнул воодушевленный принятой на свой счет улыбкой некромант. - Очень многого! Никто не верил, что я поднимусь выше второй ступени, считали, что я способен лишь выписывать книжные формулы для старших мастеров, смешивать настои и создавать тупых зомби из свежих трупов. Они говорили, что мне никогда не получить! Но я получил его. Смотри, ты же хотела увидеть его.

   Илот-Рошан незаметно кивнул, и я осторожно поднялась и села, отодвинувшись как бы не нарочно подальше.

   - Смотри, - он положил между нами нож из черного камня, - но не прикасайся. Иначе он убьет тебя. Он многих уже убил...

   - Красивый.

   - Да. Он не хотел становиться моим, но я все равно его взял. Не сразу, нет, но взял. Он смирился и принял мою кровь. Теперь он мой.

   - Принял кровь? - переспросила я рассеяно.

   Отполированный каменный клинок завораживал, рука мимо воли тянулась к нему - казалось, лишь протяни, и он сам прыгнет в ладонь.

   - Да, - Гират поднял нож и осторожно провел линию на своей ладони. - Он пьет кровь своего хозяина. Он пьет и чужую кровь, но только кровью хозяина будет сыт. Вот так.

   Камень впитал кровь как губка, но, думаю, тиз'зар не был сыт - ему мало было той скудной на силу жидкости, что текла в жилах его владельца, и не по вкусу приходились все те, чьей кровью тот опаивал капризное оружие. Он хотел большего.

   - У тебя сладкая кровь, и в ней столько силы...

   Я отвела взгляд в сторону, и Сана Всемилостивая одарила меня ободряющей улыбкой.

   - Но хватит, - Гират встал на ноги и заткнул нож за пояс, - мы и так потеряли много времени. После поговорим.

   Сжав мою руку он рывком поднял меня с пола. Горячие пальцы вновь провели по щеке, затем в сторону, утопая в спутавшихся прядях, чтобы резко вцепиться в волосы на затылке и дернуть, заставляя поднять вверх голову и посмотреть на него.

   - Ты со мной?

   Нет, тварь, туда, куда ты отправишься мне пока еще рано.

   - Да.

   Он улыбнулся счастливой улыбкой, такой знакомой мне и такой чужой на этом чужом лице, что та половинка сердца, что еще билась в моей груди, отозвалась глухой болью.

   - Я знал... Ты моя...

   Его рубашка, к которой я прижалась щекой, когда он притянул меня к себе, пахла терпкими травами, а касающиеся моего лба губы были сухими и горячими.

   - Моя. Никому тебя не отдам...

   Аурели Лучезарная, дарующая любовь, тянула ко мне руку, но ладонь ее была пуста. Это только обман, зыбкий сон, и нужно стряхнуть с себя наваждение и перестать слышать голос прошлого, нашептывающий мне слова, не сказанные, когда еще было время все исправить. Моя ли это ошибка или насмешка богов, что тот, кто отобрал у меня все, говорит мне теперь эти слова в безумии чужой страсти - не знаю. Но на мгновенье этот обман становится для меня явью, и этот миг, всего лишь один миг я счастлива...

   - Я хочу, чтобы ты всегда была со мной. Хочу, чтобы ты стала моей женой...

   Это тоже не его слова и желания, и даже странно, что он не осознает этого. Но пусть говорит. Пусть. Ведь никто больше не скажет.

   - Ты согласна?

   - Да, - пусть даже тот, кому предназначался этот ответ, его не услышит. Я согласна.

   Смех, в котором смешались безумие и радость, разорвал остатки иллюзий. Сон растаял, оставив меня один на один с помешавшимся еще задолго до того, когда чужая память коснулась его, маньяком.

   - Ты моя, - произнес он, сжимая до боли мое плечо. - Ты сказала это в храме, перед богами.

   По спине прошелся мерзкий холодок.

   - Осталась сущая ерунда.

   Он должно быть не часто бывал здесь, а потому поначалу ошибся, подтащив меня сразу к изображению Омсты, перепутав Неизбежную с ее сестрой. Выругался, и не обращая внимание на то, что я отчаянно упираюсь теперь, потянул меня мимо портрета Мигула к нужному гобелену.

   - Она согласна, Лучезарная, - сообщил он растерянно улыбающейся богине. - И я согласен. А еще я нашел этот хоров путь в городской храм, и нас задерживает здесь лишь одна маленькая формальность... Не сочти за труд, Пресветлая...

   Я тихо вскрикнула, когда каменный нож рассек мою ладонь, не смогла сдержать горький вздох и попыталась одернуть руку, когда мужчина, быстрым росчерком нанес себе такой же порез и, снова убрав тиз'зар за пояс накрыл своей ладонью мою.

   - Вот и все. Теперь ты моя. Навсегда.

   Нет, не навсегда. Всего лишь до тех пор, пока смерть не разлучит нас.

   - Идем, - он активировал свой перстень-амулет, тот опять засветился холодным бирюзовым светом.

   Может, он и не нашел никакого пути, может, и не сможет вырваться за пределы Школы, и нас всего лишь перебросит в другую башню или даже во двор, но мне совсем не хотелось это проверять. Все. Игры закончены. Древние боги получили свой спектакль и теперь ожидают финала. А богов гневить не стоит.

   К тому же я не выдержу, если мое замужество затянется еще хоть на минуту.

   - Постой!

   Он успел отстраниться и мои пальцы, почти достигшие цели, поймали пустоту.

   - Что? - спросил он подозрительно, перехватывая мою руку.

   "Действительно, что?", - усмехнулся лукавый бог случая за его спиной.

   Ну, ладно, всемогущие! Наслаждайтесь зрелищем!

   - Поцелуй меня...

   На секунду мне показалось, что его рассудок сумел избавиться от гнета чужих воспоминаний, так пристально и недоверчиво взглянули на меня черные глаза. Но охочие до развлечений боги и здесь меня не оставили. Губы жадные и жаркие, коснулись моих, сжимавшие запястье пальцы разжались, позволяя окровавленной ладони лечь на его плечо. Пусть. Это - меньшая из моих бед, и не поцелуй останется мне на память о сегодняшнем дне. И пока его руки гладили мои волосы и скользили вниз по спине, моя рука, оставляя алую полосу на белой рубахе так же опускалась навстречу изголодавшемуся по крови каменному ножу.