Po tu storonu - Chinenkov

– Нет, не для того нас сюда направили, – перешёл на шёпот Мартин. – В этом замке установлено оборудования не меньше, чем в Дахау. Под лаборатории отдана половина помещений замка, а это значит… Нам не придётся здесь скучать и изнывать от безделья…

С этими словами Пеннер допил остатки какао, поставил бокал на стол и сладко потянулся. И в это время послышались гудение двигателя и скрип шин въезжающего во двор замка армейского автобуса. Они встрепенулись и вскочили со стульев.

– Наверное, это те, кого мы с «нетерпением» дожидаемся, – предположила Инга, взглянув на часы. – Интересно, к нам сейчас только спецов привезли или ещё «морских свинок»?

– Нет, сегодня только спецов, – улыбнулся Мартин. – К сожалению, я вижу только мужчин и ни одной женщины. Значит, только ты одна будешь в центре внимания, фрау Фотт. От всей души поздравляю, дорогая!

*

Выйдя из самолёта, все разместились в поджидавшем их автобусе. Путь длиною в несколько километров пролегал через поля и перелески. Дорога была просёлочная и ухабистая. Автобус сильно трясло на поворотах.

По дороге Мартин Боммер предупредил, что уже скоро они подъедут к «месту службы», после чего, как и в самолёте, подсел к Мавлюдову.

– А для тебя, Азат Гумарович, всё начнётся именно здесь, – сказал он. – За всё время, которое мы провели рядом, ты был лишь частично посвящён в то, чем предстоит заниматься, а здесь, куда мы сейчас прибудем, начнётся самая настоящая работа и будет очень интересно, поверь!

– Ты мне говоришь об этом так часто, что, наверное, набил оскомину своей болтовнёй, – огрызнулся Азат. – И кого мы будем лечить, хотелось бы знать? Ты как-то обмолвился, что больных военнопленных в лагере?

– Кому лечить военнопленных, решат и без нас, – усмехнулся Боммер. – Врачей и фельдшеров среди пленных не так уж и мало! А удел таких, как мы, Азат Гумарович, заниматься научными изысканиями.

– Мы что, разве не в концлагерь едем? – удивился Азат.

– Нет, мы едем в чудесное местечко, где не слышно грохота рвущихся снарядов, воя сирен противовоздушной обороны и рёва несущихся к земле, сброшенных бомбардировщиками авиабомб! – доходчиво разъяснил Боммер. – То, чем мы будем заниматься, – дело особой важности и имеет высшую степень секретности! Разве ты не понял этого ещё в самолёте, дурень?

– Считаешь, что я могу на что-то сгодиться? – усомнился Азат.

– И ты, и все кто здесь, в автобусе, – улыбнулся Боммер. – Всех вас собрали в одну команду неслучайно и… На вас возложены большие надежды Третьего рейха! И не мне вам говорить, господа, что эти надежды не могут быть неоправданными. Прошу запомнить и руководствоваться впредь, что разочарование вождей рейха влечёт за собою неминуемую смерть! И это не пустая угроза, господа, а стимул для вашей качественной работы и благополучного сосуществования!

10

Дон Диего и Быстрицкий чувствовали себя неуютно, когда по пути в комендатуру солдаты тыкали их в спины стволами винтовок.

У входа в здание немолодой фельдфебель приказал:

– Лицами к стене и не двигаться!

– Вы почему так себя ведёте? – попробовал возмутиться Владимир Александрович. – Мы не какие-нибудь преступники! Мы…

Его ударили прикладом между лопаток, и он едва устоял на подкосившихся ногах.

– Молчи, ни слова! – поддержав его от падения, прошептал в ухо дон Диего. – Если нас вдруг убьют солдаты, им за это ничего не будет.

– Молчать! – рявкнул вдруг вышедший из комендатуры унтер-офицер. Он с разворота ударил кулаком в область печени Быстрицкого, и тот с мучительным стоном повалился на дона Диего.

Орудуя прикладами, пинками и затрещинами, полицейские затолкали дона Диего и Быстрицкого в здание комендатуры. Их поставили перед приземистым господином в штатском. Сзади него толпились вооружённые полицейские и офицер. Господин в штатском поочерёдно осмотрел арестованных:

– Сейчас оформим ваше задержание. Шуметь, протестовать, задавать вопросы не советую и запрещаю!

В этот момент с улицы завели ещё пятнадцать человек, выстроили в ряд и обыскали.

– Я иностранец, – заговорил Быстрицкий с волнением. – Мой арест – это ошибка! Я гость оберштурмбаннфюрера Ганса Бюхера!

Господин в штатском ленивым движением руки оттолкнул его к противоположной стене.

– Заткни пасть, – сказал он. – Жди, пока до тебя дойдёт очередь.

После обыска задержанных выстроили у стены.

– Чего от нас хотят? – шепнул дон Диего стоявшему рядом мужчине по-немецки.

– Тс-с… тише, – ответил тот шёпотом и отодвинулся от него.

Быстрицкий, видимо, на что-то надеясь, торопливо сделал шаг в сторону господина в штатском.

– Господин инспектор, – заговорил он взволнованно. – Я иностранец, мои документы в порядке, и… Я только что от оберштурмбаннфюрера Ганса Бюхера. Я…

– Я знаю, откуда вы, – нахмурил лоб господин в штатском. – Кто вы, мне тоже известно.

– Но-о-о… я ничего не совершил! – занервничал Быстрицкий.

– Все так говорят, – ухмыльнулся инспектор.

– Но-о-о… штурмбаннфюрер только отложил переговоры с нами на следующий день, на завтра. Мы с господином де Беррио…

– Говорите только за себя. С доном Диего мы отдельно побеседуем.

– Нет, я скажу за обоих! – возмутился Быстрицкий. – Мы не уголовники и не военнопленные. Я требую, чтобы относились к нам как к гостям вашего государства!

– Вы пытаетесь давить на меня? – округлил глаза инспектор.

– Я собираюсь на вас жаловаться! – огрызнулся Быстрицкий. – Я… – встретившись с суровым взглядом офицера, он осёкся и замолчал.

Инспектор посмотрел на дона Диего, стоявшего молча в стороне, и поманил его пальцем.

– Ступай за мной!

Помещение, в которое они вошли, мало походило на кабинет и больше напоминало бойцовский зал.

– Что ж, я готов выслушать все ваши жалобы и претензии, – сказал инспектор, усаживаясь на единственный стул.

Дон Диего, почувствовав опасность, натянуто улыбнулся.

– Отнюдь, ни жалоб, ни претензий я не имею, – сказал он. – Меня всё устраивает, и я готов безропотно дожидаться своей участи….

Инспектор закурил и поинтересовался:

– Следует понимать, что вы не протестуете против своего задержания?

– Нет-нет, ни в коем случае, – поспешил с заверениями дон Диего. – Мне бы хотелось только побыстрее избежать всех унизительных процедур и попасть в камеру.

– А что, это твоё желание вполне выполнимо, – усмехнулся инспектор. – Вы не задержаны и не арестованы, вы заложники! До тех пор, пока в порту будут разгружать ваши танкеры, вы будете находиться «в гостях» у гестапо!

– Хорошо, – улыбнулся дон Диего. – Для меня вполне приемлемы данные меры предосторожности!

– Вот и радуйтесь, что содержаться будете здесь, а не в концлагере, – хмыкнул инспектор. – Отсюда у вас есть ещё шанс выйти, а оттуда никогда!

*

Дона Диего и Быстрицкого посадили в довольно приличную камеру, выдали одеяла и даже чистые простыни. Долгое время они лежали молча, разговор не клеился. Остаток дня и всю ночь из соседних камер слышались крики и стоны.

Задремавший после полуночи Быстрицкий сразу же вскочил на ноги, когда из коридора донёсся душераздирающий вопль.

– Господи, да чего же там с ним делают?! – воскликнул он, сотрясаясь от страха. – Я даже предположить боюсь, что сделают с нами, если всё пойдёт не так, как мы рассчитывали.

– Всё идёт так, как и должно быть, – сказал дон Диего, переворачиваясь на бок. – Все эти вопли звучат для того, чтобы запугать нас. Немцы не верят в нашу добровольную акцию и стараются деморализовать нас.

– Это вы так считаете, а я иначе, – возразил Быстрицкий. – Как только немцы выгрузят нефть из танкеров, нас повесят или расстреляют! Кстати, и когда вы только выдумали эту чушь про обмен нефти на военнопленных?

– Да так, в голову пришло, – усмехнулся дон Диего. – Я тебе и не говорил про неё, чтобы ты не посчитал меня сумасшедшим.

– Да, вы говорили мне о других причинах, на которых строили свой план.

– Причины были другие, но я вынужден был их поменять по вдруг открывшимся обстоятельствам, – усмехнулся дон Диего. – Но ты, как мне помнится, собирался привести танкеры в Германию? Так вот они! Я, можно сказать, исполнил желание вашей шайки «патриотов» и всё.

– Ну нет, мы собирались действовать иначе! – возмутился Быстрицкий. – Нашей целью был удар по Ленинграду! Официально мы на танкерах должны были вывезти закупленное в СССР зерно, но попутно, следуя в Ленинград, мы должны были завезти нефть в Германию! Нефть была бы выгружена, но вместо неё танкеры были бы загружены горючими отходами. Вот их мы и собирались взорвать в порту Ленинграда, причинив колоссальный ущерб большевикам в канун войны!

– Знаю, ты уже говорил мне об этом, – потянулся, скрипя пружинами кровати, дон Диего. – Знаю и то, что моего брата вы собирались сделать крайним. Но всё обошлось, слава богу, если, конечно, не считать убийство вами моего брата.