Я сама призову себе принца! (СИ) - Фрост Ника

Потом Дарахар приказал рассказать про незнакомца и письмо, которое они получили.

Леди Эльвина даже сбегала и принесла ему лист бумаги. Почитать, что там было написано, дракон не дал, фыркнул только, пробежав взглядом по тексту:

— Сколько пафоса!.. Что-то маловато заплатить решили… — а потом, закатив взгляд, выдал: — Печать рода Наир’Намай. Значит, точно мои родственнички!

И белый лист тут же осыпался пеплом на дорогой ковер под моим недовольным взглядом — я ведь тоже хотела почитать, а Дарахар его просто сжег!

На моих пальцах вспыхнул синий огонь, когда я погрозила дракону. И так и застыла, смотря удивленно на пламя, а мужчина восторженно воскликнул:

— В гневе ты прекрасна!

— Не нервируй меня… Дар… — пробормотала я, стряхивая пламя и пряча руку за спину.

Подмигнув мне, мужчина снова стал серьезным и посмотрел на тихих, смирно сидящих «родителей»:

— Когда пришло письмо?

— Три месяца назад.

— И вы просто решили продать ту, которую поклялись вырастить?

— Она уже выросла! Вон какая… — договорить леди Эльвина не решилась, когда на неё посмотрели зло я с Дарахаром. — Мы свой уговор выполнили.

— Тут я не согласен. Ну да шаррах с вами… — заложив руки за спину, мужчина отошел к окну и, встав к нам спиной, о чем-то задумался. А я подумала, как жизнь резко изменилась. Помнится, меньше месяца назад именно там стоял фаэр в такой же позе и смотрел в окно. Я же тряслась от страха. А мои родители светились от счастья. Сейчас свечусь только я — от любви. А они стучат зубами от ужаса перед могущественным магом, который пришел со мной.

— Так вы её… муж? — подал впервые за долгое время голос «отец». — Она убежала от вашего поверенного… но мы не виноваты! Мы сде…

— Заткнись! — рявкнул Дарахар, не обернувшись. — Не виноваты они! Вы во всем виноваты! Не смогли дать девочке то, в чем она нуждалась. Из-за этого, не видя любви, она раньше срока ушла за грань.

— Какая грань? Ну выпила синецвета, так сидит же жива-здорова…

Пальцы дракона, который переместился к ней, сомкнулись на горле «леди» и не позволили ей договорить. Острые отросшие когти сильно впились в кожу:

— Драконы, люди, фаэры, дракониды и даже эльфараины… все вы… одинаковые. Деньги, власть — помани вас ими, и вы забываете о совести, достоинстве. Вы готовы продать что угодно, обменять любовь и дружбу на блеск металла. И ничего не меняется с годами — вы всё те же. Алчные, жалкие и мерзкие… Говоришь, подумаешь, что едва не умерла… Так она и умерла. Из-за тебя. Из-за таких, как ты… Ненавиж-жу-у…

Ладони дракона начали стремительно покрываться черной чешуей. Я даже ощутила, как зарычал его дракон, с какой силой полыхает его ярость. И, опрометью подбежав к нему, скинула его ладонь с шеи женщины и встала перед мужчиной.

— Остановись! — рявкнула я, глядя в золотые глаза с вытянутыми зрачками. — Не уподобляйся тем, с кем сражался. Пусть они и не заслуживают снисхождения, уважения, и им было плевать на жизнь Надин, но… не нам с тобой решать их судьбу. И разве ты испытаешь удовольствие, свернув им шеи?

— Нет! — рыкнул Дарахар. — Но когда я представляю, как страдало несчастное дитя. Как мучилось, не понимая, почему её ненавидят и что с ней происходит. Как сама в одиночестве сражалась со своими страхами…

— У неё была Катарина! Конечно, это не оправдание им… Но и им ничего о ней не рассказали, они не понимали, что с ней творится. И они хотя бы пытались… А нам уже пора уходить отсюда.

Так внезапно я стала на их сторону. Однако лишь для того, чтобы дракон не превратил их в пепел.

— Ты узнал всё, что хотел?

— Да, — спрятав ладони в широких рукавах, дракон кивнул. — Можно уходить. И… ты права, моё солнце. Просто я… пока тоже ещё плохо лажу с… тем, кто так долго спал. Его злость затмила мой разум. Впредь, обещаю, такого больше не повторится. Пойдем, нам тут больше делать нечего.

— Погоди, я только заберу куклы Надин, — я уже сделала шаг, когда ладонь Дара легла на моё плечо.

— Пускай их тебе принесут. Мы подождем на улице… Я хочу, чтобы ты сейчас побыла рядом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Кивнув ему, я посмотрела на «отца», который, всё поняв, тут же поднялся и громко позвал слугу.

Очутившись на улице, дракон подставил лицо солнцу и выдохнул:

— Они с такой легкостью говорили о жизни и смерти той, что должны были воспитывать…

— Они не любили её, она ведь не была родная. Боялись её слов, считая их бредом сумасшедшей. Но они…

— Ты оправдываешь их?

— И да, и нет.

— В тебе куда больше доброты, чем во всех, кого я знал до этого вместе взятых, — Дарахар посмотрел на меня и улыбнулся. — Извини, что напугал. Просто не смог сдержать дракона, видимо, я слишком сильно устал за последние дни, а он — быть взаперти.

Подойдя сзади, я обняла его за талию и прижалась щекой к спине.

— Ты, вообще, отдыхал в те дни, что мы путешествовали?

— Бывало даже спал, — без тени смеха ответил он.

— Бывало? А когда это было в последний раз?

— Кажется, дня четыре назад.

— После сражения с бахнамутом?

— Да.

И мне захотелось встряхнуть этого дракона хорошенько! Ну что за мужчины такие — вечно спешат, торопятся куда-то, о себе не думают. Гробят себя!

— Значит, нам надо отложить твой план, — произнесла тоном, не терпящим возражений. — А тебе — срочно где-то отдохнуть. Думаю, в городе неподалеку найдется приличная гостиница.

— Я не могу, — повернувшись, мужчина обнял меня.

— Почему?!

— Просто представь себе, что у меня, твоего избранника, есть где-то невеста…

Я сначала хмыкнула, думая, что он говорит о какой-то глупости, вместо того, чтобы задуматься о своем самочувствии. Однако, когда я всё же сделала, как он сказал — то, с чем я ещё не свыклась: драконица, буквально воткнула свои длинные и острые когти в мое сердце и, зарычав, явно продемонстрировала, что она об этом думает. И намекнула, что будет с соперницей, если такая появится.

— Вот, — ощутив моё волнение, произнес Дарахар. — Именно это я и чувствую последние дни постоянно. И не могу остановиться и отдохнуть. Но не переживай, со мной всё будет в порядке. А, как только мы с тобой со всем закончим, я высплюсь. Буду всё время рядом и с удовольствием слушаться твоих приказов о том, что мне поесть, сколько поспать. И…

— И уже чувствую по твоему голосу, что ты хочешь произнести заранее подготовленную пошлость.

— О как же ты коварна! Я такую шикарную придумал! А ты взяла и момент испортила.

— Ничего, уверена, тебе ещё представится случай и не один.

— Твоя правда.

Мужчина отпустил меня и, протянув руку, забрал из дрожащих рук только что подбежавшего и запыхавшегося «отца» мешок. Вероятно, с куклами Надин и всеми её вещами, судя по объему.

Кивнув ему на прощание, я вдруг вспомнила о важной вещи:

— А где сейчас Катарина? Она уехала к своим родственникам?

— Да.

— А где они живут, вы, случайно, не в курсе?

— Она… кажется, она упоминала город Штайр.

— Спасибо, — поблагодарив его, я поспешила к Дарахару, который почему-то разминался посреди лужайки. Будто ему вдруг приспичило сделать зарядку.

— Хороший денек, чтобы полетать! — бодро пропел мужчина, всучив мне мешок и подхватив меня на руки…

А в следующее мгновение я подлетела в воздух, словно меня бросили на батут.

Затем раздались дикие крики, вопли. «Родители» дружно хлопнулись в обморок. Слуги, кто последовал их примеру и решил прилечь, отдохнуть, а неког более стойкие забегали, засуетились и истошно заверещали…

Я же, очутившись на огромной ладони черного дракона, смотря на весь этот спектакль, зачем-то помахала им рукой.

Думаю, Дарахар это сделал специально: показал свой истинный облик. Он хотел отомстить. И страх он верно посчитал самым действенным наказанием, да ещё и такой — за ними может прийти оживший кошмар, дракон. Этого «мои родители» точно никогда не забудут.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Изогнув шею, демонстративно опалив газон перед домом струей пламени, Дарахар довольно заурчал и, взмахнув крыльями, стремительно направился в сторону высоких пиков, покрытых белыми шапками, виднеющихся у горизонта.