Маленький Бобеш - Йозеф Плева

— А, это ты? Пойдем вместе домой, хочешь?

Но Марушка не ответила и побежала.

— Марушка, Марушка! — кричал Бобеш. (Девочка даже не оглянулась.) — Ну ладно, пусть идет. Ведь я же с ней не обязан дружить.

Бобешу, однако, было обидно, что Марушка так им пренебрегает. «Это, наверное, потому, что утром я ее обругал». Бобеш побежал за Марушкой и догнал ее у самых дверей.

— Марушка, ты знаешь, что учитель простил Гонзика? — спросил он как ни в чем не бывало.

— Правда? — обернулась к нему Марушка.

— Да, я попросил учителя, чтобы он его отпустил.

— Ты?

— Да.

— А ты сегодня испугался?

— Испугался, но учитель уже все знает.

— Что знает?

— Что я уронил чернильницу.

— А кто ему сказал?

— Я сам признался.

— Сам?

— Сам.

— В кабинете?

— Да.

— И тебе не попало?

— Нет. У нас хороший учитель, правда?

— Правда.

— Директор не такой хороший.

— Конечно.

— Марушка, хочешь? — Бобеш подал девочке фарфоровую ручку.

— Это ты мне даешь?

— Хочешь?

Марушка не ответила и взяла ручку.

— Будешь со мной, Марушка, дружить?

Марушка кивнула.

— Пойдем сегодня после школы играть на карьер? Марушка опять кивнула и стала разглядывать подарок.

— А что тебе в школе Гонзик послал?

— Письмо-то?

— Да.

— Ты знаешь, он нарисовал меня и тебя.

— На самом деле?

— Да, честное слово, и написал…

— Что написал?

— Написал: «Бобеш — Марушка жених и невеста».

— Вот противный, правда?

— Правда. А ты знаешь, Марушка, что такое жених и невеста?

— А ты не знаешь?

— Нет.

— Ну, это когда у двоих людей свадьба.

— А что это такое?

— Когда взрослые любят друг друга, вместе ходят. Сначала это жених и невеста, а потом женятся — и это свадьба.

— А кто тебе сказал?

— Евочка Горничкова. Мы с ней однажды так играли. Она была невестой, Тоник Коларж — женихом, а я подружкой.

— А ты пойдешь со мной играть после уроков?

— Ну конечно.

— Ах, Марушка!

— Что, Бобеш?

— Мы будем вместе дружить, правда? Все время, и когда будем большие — тоже.

— Будем.

— А ты на меня сердилась?

Марушка кивнула.

— Я тоже, по не очень.

Марушка разглядывала фарфоровую ручку.

— Я сегодня знаешь, так испугался, когда разлил эти чернила!

— А как я испугалась!

— Я думал, что ты нажалуешься.

— Гм, гм…

— А почему ты не нажаловалась?

— А тебе бы попало. Тебя оставили бы после уроков.

Бобеш ласково поглядел на Марушку и стал рыться в карманах.

— Марушка, я дам тебе еще карандашик. Знаешь, это необыкновенный карандаш. Он пишет красным…

Глава 41 ЛАСТОЧКА

Мать сидела за швейной машинкой: шила рубашки и фартуки на продажу. Она оглянулась на Бобеша, который качал маленького Франтишека, и спросила:

— Спит уже?

— Спит, — ответил шепотом Бобеш.

— Это хорошо, пусть спит.

В — комнате было тихо. На стене тикали часы. Вдруг в них что-то звякнуло. Мать посмотрела на часы и вздохнула.

— Скоро одиннадцать. — Она говорила как будто про себя. — Пора бы уж начать варить, но что? Вот мученье, когда не знаешь, чем кормить! Лавочники в долг больше не хотят давать, в молочной я тоже задолжала, стыдно уже показаться на улицу.

— Что будет на обед, мама? — спросил Бобеш.

— Как раз об этом, мой милый, я и думаю. Хочу сварить картошку.

— Мама, Франтишека совсем заели мухи.

— А ты отгоняй.

— Я их отгоняю, а они всё лезут. Только я их отгоню, а они опять лезут. Вот мученье с этими мухами!

— На свете вообще одно мученье, — вздохнула мать. Она поднялась от швейной машинки, подошла к люльке и сказала: — Подожди, Бобеш, мы сейчас всех мух отпугнем.

Мать воткнула в углы люльки по длинной лучине, взяла какой-то реденький материал, почти рогожку, и натянула его. Теперь мухи не могли добраться до Франтишека.

— Здорово мы мух провели, правда? А ты не знаешь, мама, почему их так много, этих мух?

— Не знаю, Бобеш.

— А я знаю.

— Тогда не спрашивай.

— Можно тебе сказать, почему?

— Говори.

— Наверное, их так много потому, что они задаром.

— Как так?

— Знаешь, мама, сколько раз я уж замечал: что бесплатно — того много, а что за деньги — мало.

— Что такое ты говоришь?

— Ну посуди сама: куры, гуси или коровы — это все за деньги, и поэтому у нас, например, их нет. Ничего. А мух, жуков или птиц — их везде много. Это потому, что они задаром.

— Ну ты и мудрец!

— А что, если бы и гуси были задаром! Шел бы себе по улице гусь, ты бы его схватила — и прямо на сковородку!

— Замолчи, прошу тебя. Опять я из-за тебя рас… Через неделю каникулы. Ты как, перейдешь в следующий класс?

— Перейду. У меня же всегда были хорошие отметки.

— Где это дедушка запропастился?

— А куда он пошел?

— За грибами.

— А бабушка?

— И бабушка с ним.

— Так они где-нибудь по дороге ругаются.

— Перестань, Бобеш! Так о взрослых не говорят.

— Я знаю… Всегда, когда бабушка остается с дедушкой одна, она дедушке что-нибудь скажет такое…

— Бобеш, о чем ты говоришь?

— Но это же правда.

— Правда-то, правда, но ты не должен так о дедушке с бабушкой говорить.

— Если бы ты знала, как мальчишки говорят даже об отце с матерью! Вот бы ты послушала!

— Ну что ж, бери с них пример. Может, и я когда-нибудь дождусь таких прекрасных слов.

— Что ты, мама, я никогда так не буду!

— Ну, уж я не знаю…

— Честное слово, мама. Если бы ты даже меня отколотила.

— Тебя никогда еще зря не били.

— А учитель нас вообще не бьет.

— Напрасно.

— Нет, не напрасно. Дети его все равно боятся. А директор — тот иногда может отвесить оплеуху.

— Господин директор постарше.

— Старые люди больше сердятся, да?

— Почему ты так думаешь?

— Ну, посмотри на нашу бабушку. Она всегда сердится и любит меня шлепать.

— А ты ее не серди.

— А она пусть не сердится. Ты иногда ничего и не заметишь, а она все свое: не кричи, не скачи, не говори глупостей!

— Старые люди много на своем веку пережили, поэтому они такие измученные. Не любят шума и особенно сердятся, когда молодые плохо себя ведут.

— Пусть тогда живут отдельно.

— Конечно, хорошо жить отдельно. Только бедным людям это невозможно.

— А вот дедушка — он лучше.

— Ты перестанешь или нет?

Однако прошла всего лишь минута, и Бобеш заговорил снова:

— Мама, а когда ты постареешь, будешь такая же, как бабушка?

— Конечно.

— Не надо!

— А отец будет похож на дедушку. И ты, когда постареешь, тоже будешь похож на дедушку.

— Не могу себе этого представить!

— Так не представляй и сиди тихо.

— Мама, а давно ты была невестой?

— О чем это ты опять говоришь? Где ты набрался этих слов? Как начал ты, Бобеш, водиться со взрослыми ребятами, так и несешь в дом всякую чепуху!

— Мама, но какая же это чепуха?

— Чепуха не чепуха, но дети об этом не рассуждают.

— А почему не рассуждают?

— Потому.

— Ведь я тоже буду женихом.

— Ну, до этого еще далеко. Еще успеешь. Откуда ты это, Бобеш, взял?

— Мы так играли.

И Бобеш стал рассказывать матери, как играл он с Гонзиком и Марушкой.

— Твой Гонзик тоже озорник… Бобеш, открой-ка окно, у нас душно.

Бобеш пошел открыть окно.

— Ты знаешь, мама… сегодня на улице совсем тепло.

— Открой тогда еще и двери. Здесь такой тяжелый воздух! Пусть комната получше проветрится, И отойди от окна, а то сквозняк.

— А что это — вредно?

— Да, может заболеть голова.

— Мама, ты чувствуешь?

— Что?

— Как пахнет из окна.

— А чем пахнет-то?

— Мне кажется, мясом. Это, наверное, у Веймолы готовят.

— Ну, вряд ли… У них столько же мяса, сколько и у нас.

Бобеш подошел к матери и шепнул ей на ухо:

— Пан Веймола ловит зайцев, я сам видел.

— Где ты мог видеть?

— А помнишь, когда я потерял очки? Я был тогда на Планаве и видел его там.

— А он тебя тоже видел?

— Нет, не видел.

— Ты смотри, Бобеш, никому об этом не говори.

— А почему?

— Потому что пана Веймолу могут за это посадить.

— Как так — посадить?

— Так, придут жандармы и арестуют его.

— А что, разве нельзя ловить зайцев?

— Нельзя.

— Но ведь они бегают по лесу.

— Пусть бегают, а ловить их нельзя. Можно только тому, кому принадлежит лес.

— А кому принадлежит лес?

— Городу.

— Как это так — городу?

— Ну, у меня нет времени с тобой разговаривать.

— Ага, я уже знаю: старосте можно.

— Можно, но он тоже должен за это платить.