Повести. Рассказы - Станислав Говорухин

Внизу, в долине, где оборонялись части полковника Федорцова, слышалась канонада боя.

Сам Федорцов проводил в это время совещание с командирами подразделений. В землянке, где собрались офицеры, было накурено и тесно. Все сгрудились вокруг стола, на котором лежала перевернутая на обратную сторону карта.

Полковник рисовал карандашом какие-то загогулины.

— Итак, вот этот чулок — есть наше ущелье, — полковник провел две извилистые линии, закрывающие вход в ущелье. — Здесь мы держим оборону… А отсюда, со стороны моря, к нам идет подкрепление. Специальные горные части. Соображаете?

Присутствующие оживились, лохматые головы еще ниже наклонились к карте. Федорцов продолжал:

— Приказ такой: вывести из ущелья беженцев, плюс наши раненые. Первая партия сегодня уже вышла через перевал, — Федорцов крестиком обозначил перевал на схеме. — Прошу слушать внимательно! Глухарев, хватит табак смолить, и так дышать нечем! Мы должны ночью незаметно для противника сняться с позиций, отойти к перевалу и закрепиться там. И ждать подкреплений. В приказе сказано: заманить немцев в ущелье. И успех будущего наступления зависит от нас… Нужно продержаться еще сутки.

— В ротах по нескольку человек осталось, товарищ полковник!

— Знаю, — вздохнул Федорцов. — А нужно. Одни сутки. Прошу разъяснить это бойцам. У меня все.

Все поднялись, толкаясь, переговариваясь, двинулись к выходу.

— Глухарев, у тебя три станковых? Отдай один, а я тебе заместо гранат подкину, а?

— Каких гранат?

— Лимонки. Три ящика.

— Лимонок у меня самого навалом. Ты мне противотанковых дай…

Федорцов сел в скрипучее плетеное кресло и через несколько секунд крепко спал.

Он не заметил, как распахнулась дверь в землянку и полоса яркого света разрезала ее пополам.

Вошли двое. Один непрерывно кашлял, зажав рот рукой, второй отряхивал гимнастерку.

Ординарец сидел напротив, осторожно поскребывал ложкой в консервной банке и все время поглядывал на командира: «Не разбудил ли?» Когда двое ввалились в землянку, ординарец испуганно посмотрел на них, приложил ложку к губам и глазами указал на спящего командира.

— Буди! — сказал первый и опять начал кашлять.

Но Федорцов уже проснулся. Он тер глаза, виски и вдруг, словно только рассмотрел вошедших, сказал недовольно:

— Ну что еще? — и сердито посмотрел на ординарца. — Иван, сказал же, не давай спать!

— Все! — ожесточенно махнул рукой комиссар, с трудом удерживая кашель.

— На, воды выпей, — Федорцов протянул ему кружку с водой.

Тот стал жадно пить, и кадык на горле судорожно ходил вверх-вниз.

Второй, худощавый, высокий лейтенант лет тридцати молча стоял перед столом. Это Артем. На груди у него висел автомат. Встретив вопросительный взгляд комполка, он проговорил глуховатым басом:

— На перевале обстреляли беженцев. Много убитых. Егеря.

Федорцов шумно вздохнул, невидящим взглядом уперся в пол.

— Уф! Будто песок в горле, — комиссар поставил кружку на стол, вытер ладонью рот и опять стал кашлять. — Примерно, рота… Рота эдельвейсов…

— Дождались, — тяжело выговорил Федорцов. — Тьфу… Как они попали туда?

— Альпинисты, — ответил лейтенант. — Горы знают отлично. Перед войной многие были тут, ходили с нами на вершины…

— Надо выбить… Во что бы то ни стало! — Федорцов вскочил со своего скрипучего кресла, быстро заходил по землянке.

— У них такая позиция, что они два полка остановить могут, — сказал Артем.

— Выбить! Выбить, несмотря ни на что! — твердил Федорцов.

Комиссар тем временем перевернул лежащую на столе карту с рисунками Федорцова, прихлопнул ее ладонью.

— Погоди, Григорий Федорыч, есть одна идея… Ну-ка, лейтенант, рассказывай…

Лейтенант кашлянул в кулак, стал объяснять по карте:

— Дело, в общем, такое… Егеря здесь, над языком ледника. С тыла их прикрывает отвесная стена. А со стороны тропы они практически недосягаемы…

Я тут подумал, — неторопливым басом продолжал лейтенант. — Есть одна идея… Если ночью незаметно подняться по этому гребню, преодолеть скальный бастион, то с противоположной стороны можно выбраться на вершину… На макушке снежная шапка, вы ее видели?

Комполка кивнул головой, пробурчал:

— Пока ничего не понимаю…

— Сейчас поймете… Значит, так… — лейтенант замолчал. — Товарищ полковник, лучше наверх выйти. Я вам наглядно покажу.

Все четверо выбрались из землянки, остановились. Вокруг — горы. Они окружали долину, напирали друг на друга, громоздились все выше и выше к небу.

Штаб полка — несколько землянок, укрытия, госпиталь — был расположен в этой долине. Среди сосен стояли повозки, две полевые кухни.

Все щурились от яркого света, прикрыв от солнца рукой глаза, смотрели на далекие снежные вершины. Темно-синими полосами, причудливо-извилистыми, пролегли ущелья.

Беженцы ютились в этой же долине. Здесь раньше был альпинистский лагерь, а теперь разместились склады, госпиталь. И палатки. В реке женщины стирали белье, примостившись на камнях.

— Видите во-он ту лысину? — спросил лейтенант, указывая на широкую полосу среди сосен на склоне горы.

— Ну?

— Это лавина, товарищ полковник… Сосны сметало, как спички.

— Ну? — еще раз спросил Федорцов.

— Вот мне и пришло в голову. Если взорвать шапку снега на вершине, она родит лавину, и лавина сметет немецкое укрепление, как эти сосны… Все просто, но…

— Что? — быстро оглянулся на лейтенанта командир полка. — Я все понял…

— По этому маршруту еще никто не поднимался. В сороковом году две группы пытались штурмовать и не прошли… В одной группе ходил я…

Но Федорцов уже не слышал, что говорил лейтенант. Он смотрел на горы и что-то лихорадочно соображал. Потом спросил:

— За сутки сможете?

— Не знаю… Самое трудное там — скальный бастион… И немцы могут заметить…

— А ночью?..

— Трудно…

— Больше суток нельзя, лейтенант! Сколько нужно человек?

В разговор неожиданно вступил комиссар:

— Могут дойти не все… Значит, надо три комплекта взрывчатки. Лейтенант на гражданке был инструктором… Говорит, нужно три связки…

— Какие связки? — перебил Федорцов.

— Два человека — связка…

— Людей дам.

— Мне нужны альпинисты, товарищ полковник… Хорошие… Разрешите поискать самому.

— На поиски нет времени, лейтенант!

— С простыми бойцами нет смысла идти.

— Ладно… На поиски — полсуток, до вечера, — нехотя согласился Федорцов. — Возьмешь мою машину… Как зовут?

— Артем Голованов, товарищ полковник.

Штабной газик на бешеной скорости мчался по горной дороге. Шофер с невозмутимым видом покручивал баранку и молчал. Был он широк в плечах, лет сорока, в коротких темно-русых волосах уже пробивалась частая седина. Руки длинные, жилистые, привыкшие к физической работе. И широкое, хмурое лицо с тяжелым подбородком.

Рядом сидел Артем. Пыль скрипела на зубах. Артем то и дело отплевывался. Газик временами едва не чиркал бортом об острые выступы скал.

— Дальше поворот крутой, осторожней, — сказал Артем.

Шофер ничего не ответил. Он прошел этот поворот вызывающе лихо. Машина чуть не перевернулась. Каменистая желтая пыль стелилась по пустой дороге. Горы нависали над ней, закрывая небо.

Они ехали уже довольно долго, когда Артем покосился на шофера, спросил:

— Давно комполка возишь?

— Две недели… После контузии…

— Здешний?

— Нет, — коротко ответил шофер, и выражение его лица красноречиво говорило о том, что продолжать беседу он больше не хочет.

Домик начальника альпинистской спасательной службы был огорожен низким заборчиком. Над крышей виднелась антенна рации. Рядом с домиком — сарай. Возле него свалены в кучу мотки веревок, крючья, заржавевшие ледорубы, страховочные пояса. Со всем этим хозяйством возился громадный сутулый человек лет шестидесяти, с толстыми могучими руками. Он брал в руки по очереди каждую вещь, осматривал, вздыхал, откладывал в сторону. Крепкое большое лицо его было загорелым.

Газик резко затормозил у дома. Человек разогнулся, выжидающе смотрел. Лейтенант открыл калитку, вошел во двор.

— Артем, что ли? — старик недоверчиво смотрел на лейтенанта. — Я думал, тебя война в другие места забросила.

Он протянул Артему руку, и стало заметно, что двух пальцев на ней нет.

— Не узнал? Богатым буду, — улыбнулся Артем. — Ты никак в горы собрался, Семен Иваныч? Хозяйство проверяешь?

— Сожгу все к чертовой матери, — мрачно сказал огромный человек и швырнул в сторону связку крючьев.