Новый Мир ( № 3 2009) - Новый Мир Новый Мир

Интерес к Франции был связан с историей (все-таки Никонов много лет преподавал в школе этот предмет) и любовью к импрессионистам. Каменистый и жаркий Прованс был для него интересен главным образам как место, где работал Ван Гог.

К поездке Никонов долго готовился, много читал и, вероятно, хотел проверить собственные знания, впечатления, полученные, так сказать, заочно. Но путешествие было слишком кратким (шесть недель на семь стран), и представления Никонова, скажем, о Дании так и остались «андерсеновскими», литературными. Хотя немало любопытных, пусть и несколько поверхностных, наблюдений, забавных случаев в стиле «руссо туристо».

«Северный Запад» и «Париж стоит мессы» читать интересно, как всякие записки неглупого, наблюдательного, обладающего хорошим слогом путешественника.

Том 5. «Золотой дождь». Повествование о коллекциях и коллекционерах

В объемный (более шестисот страниц) пятый том вошли бестселлеры Никонова «Певчие птицы» (1968) и «Созвездие кактусов» (1977). В советское время рынок литературы для цветоводов, собаководов, любителей птиц и коллекционеров был беден. Поэтому книги Никонова сразу же стали дефицитным товаром. Они написаны большим знатоком, настоящим профессионалом, к тому же нескучно, художественно, увлекательно.

«Певчие птицы», простой и удобный определитель птиц, предназначен учителям биологии, школьникам, птицеловам-любителям. В книге описано более полусотни видов, распределенных по местам обитания: певчие птицы опушек и кустарников, полей, пустырей и городских окраин, леса, лугов, болот. Отдельные главы посвящены содержанию, приручению и разведению птиц в домашних условиях.

Еще одна задача автора — сохранить память об уходящем мире «уездных городков», тихих улочек, о старинном провинциальном быте, частью которого было разведение певчих птиц. Сейчас этот мир остался только на картинах Перова и Маковского.

«Созвездие кактусов» начинается эпизодом, не вошедшим в никоновскую автобиографическую повесть о детстве.На подоконнике незнакомого дома, заставленном геранями в консервных банках, «сидел круглый щетинистый ёжик <…> загадочно как-то смеющийся». Кактус для Никонова больше, чем растение, — «суще­ство со своими <…> привычками, откровениями и загадками».

У книги две цели: просветительская (откуда кактусы родом, как растут в природе, классификация кактусов) и практическая (уход и разведение). «Созвездие кактусов» охотно читают до сих пор. Во времена же книжного дефицита успех был грандиозный. Книгу передавали друг другу, перепечатывали на машинке и даже переписывали, конспектировали. Из писем читателей, приведенных в конце тома: «Прочитал запоем. Книга прекрасная». «Случайно приобрел вашу книгу. Счастлив необычайно». «Маленький тираж. Нельзя ли побольше — 100 — 150 тысяч».

«Я перечитываю ее (книгу «Созвездие кактусов») раз в неделю и все время нахожу что-то новое».

Менее известна «Орнитоптера Ротшильда» (1989). Энтомологией Никонов увлекался с детства. Рассказ о редких бабочках Урала основан на собственном опыте писателя. С тропическими бабочками Малайзии, Западной Африки, бассейна Амазонки пришлось поступить иначе. Никонов адаптировал для широкого читателя дневники и записки британских ученых-путешественников. «Орнитоптера Ротшильда» содержит элемент литературной мистификации: английские ученые-энтомологи Генри Бейтс, Альфред Рассел Уоллес попивают грог и ведут неторопливые беседы у камина.

 Эссе «Золотой дождь» (1977) объединяет книги об увлечениях в один том и дает ему название. Ключевой образ «золотого дождя» означает животворящую силу в природе, в жизни человека, в творчестве. Он навеян картиной Тициана «Даная. Золотой дождь» и детским воспоминанием о грозе.

По мнению Никонова, коллекционирование и увлечения — род творчества, не всегда осознанного и оттого — бескорыстного. О коллекционерах, любителях птиц и аквариумных рыб часто говорят: «Нечего им делать!» Что заставляет людей собирать марки, монеты, фарфоровых собачек, этикетки и даже таблички с железнодорожных вагонов… Зачем тратить время и силы? «Несчастные? Гонимые? Осмеянные? Ошибаетесь!.. О сладкие скитания по опушкам, полянам <…> О счастливые находки под корой пней… в цветах… в болотных травах…» Для Никонова коллекционеры — самые счастливые люди. Настоящим коллекционером движет не расчет, а рационально не объяснимое стремление к совершенству и красоте.

sub – /sub 3

Том 6. «Стальные солдаты: страницы из жизни Сталина». Роман

«Стальные солдаты» (1999). Роман не просто плох, он чудовищно, непоправимо плох. После публикации в «Урале» (2000, № 3—5) издательство «ЭКСМО» выпустило книгу Никонова под названием «Иосиф Грозный», вырезав главу о В.И. Ленине. Не подумайте, что роман «порезали» какие-нибудь верные ленинцы из КПРФ, проникшие в «ЭКСМО». Просто издатели не хотели отпугнуть читателя. Судите сами: «Он был не человек, но Антихрист, сын Сатаны <…> биоробот, сотворенный страшными силами зла и посланный по Великому Предвещанию на столетнюю муку этой стране и, возможно, всему Божьему миру». «Апостолы Антихриста», соратники и продолжатели, подстать своему вождю, «ядовитый как аспид <…> Иудушка Троцкий», «перевертыш, паскуда» Бухарин, «садист-извращенец Дзержинский», Фрунзе, «уголовник с обличием не то извозчика, не то городового», «дохляк Менжинский», «ворюга Урицкий». И только Сталин выглядит приличным человеком, по воле Провидения оказавшимся в окружении нелюдей.

Отношение Никонова к Сталину менялось. В публицистике конца восьмидесятых он повторял общераспространенные в то время антисталинистские суждения. Но позднее, работая над романом, Никонов настолько подпал под обаяние Сталина, что начал оправдывать даже репрессии, подчеркивая, что Сталин был лишь элементом системы, созданной Антихристом. Он не в силах что-либо изменить, ведь сознание людей отравлено флюидами, которые источает «пирамида-мавзолей» с телом Антихриста.

Грубейшие фактические ошибки, исторические ляпы и неточности некуда девать. Писатель как будто не перепроверял факты, не заглядывал в справочники и энциклопедии, пользовался сомнительными сведениями, воспринимая их некритически. Он путал бомбардировщик ТБ-7 с бомбардировщиком ТБ-5, резервный фронт со вторым стратегическим эшелоном, Эдуара Деладье с Полем Рейно, включение Финляндии в состав России почему-то перенес с 1809 года на 1767-й, Алексея Толстого назвал редактором речи Сталина от 3 июля 1941 года. В. М. Молотов (Скрябин) оказался племянником композитора А. Н. Скрябина, хотя семья приказчика Михаила Скрябина (отца сталинского наркома) не имела ничего общего с семьей царского дипломата Николая Скрябина (отца композитора).

Разумеется, писатель не обязан рабски следовать за документом. Художественный вымысел, исторические реконструкции, альтернативные трактовки исторических событий допустимы. Нет ничего дурного в том, что Никонов сочинил историю о тайной встрече Сталина с Гитлером во Львове. Беда в другом: писатель совершенно не разобрался в дипломатическом этикете, в образе мыслей и психологии политических деятелей. Беседа двух диктаторов поражает наивностью. Странную «самоизоляцию» Сталина 29 — 30 июня 1941 года Никонов объясняет по-своему: «Пуст плюхаются… пуст узнают, каково даже день-два БЕЗ СТАЛИНА (выделено Никоновым. — С. Б. )». Ни дать ни взять, капризная женщина, а не глава государства. Правда, скоро выяснилось, что товарищ Сталин в тишине Кунцева разработал план разгрома Германии, который начинался словами: «Попытаться остановить немцев на линии Брест — Смоленск — Ленинград». Пробовал ли Николай Григорьевич провести эту линию на карте? Вообще, пользовался ли он картой?

Впрочем, дипломатические переговоры, международные отношения, политическая борьба для Никонова вторичны. «Стальные солдаты» — роман о личной жизни Сталина, а конкретнее — о любовной связи вождя народов с подавальщицей и сестрой-хозяйкой Валей Истриной. Чувствуется, что отношения стареющего мужчины с молодой женщиной для автора интереснее, важнее и, главное, понятнее государственной политики и военной стратегии. Имя Валя и сам образ полной, широкобедрой женщины для Никонова важен. Валя, кажется, второе, после Лиды, любимое имя Никонова. Возлюбленный Вали выглядел бы органично и естественно, не будь он Сталиным.

Но, увы, героем избран Сталин, который у Никонова, подобно Петру III, потихоньку играет в солдатиков, выплескивает часть вина под кресло — «домовому!», — ощупывает прелести Вали Истриной, ругает ее за то, что вместо рейтузов надела трусы.