Судьба No. 5 - Татьяна Корсакова

Брюнетки, блондинки, рыженькие, хозяйственные, умные, может быть, добрые…

Он пытался. У него ничего не вышло. Просто после очередной попытки на душе становилось все муторнее, все холодней.

А еще бессонница: по ночам ему снились раскосые печенежские глаза, и поясница с ямочками, и клеймо в виде трилистника. Черт бы побрал эти сны, они выматывали похлеще всех блондинок и брюнеток, вместе взятых. Это нечестно! У нее же все хорошо, почему же она его не отпускает? Ведьма…

Идея с мальчишником принадлежала Виктору. На почве совместного, так сказать, бизнеса они с Виталиком быстро нашли общий язык, в общем, спелись.

— Ну как же так?! — вопрошал друг Виктор. — У Виталика через две недели новая жизнь начнется, а он в старой даже не покуролесил как следует! И вспомнить не о чем на старости лет будет, и внукам не о чем рассказать.

Влюбленный и от этого легкомысленно счастливый Виталик куролесить отказывался, но Виктор стоял на своем:

— Мальчишник должен быть у всякого уважающего себя мужика. Не думаешь о себе, подумай о друзьях!

Наконец, Виталик сдался, только взял с них слово, что Диана об этом предсвадебном загуле ничего не узнает. А еще потребовал, чтобы мальчишник проходил в приличном месте, чтобы никаких тебе стриптиз-клубов. Они слово дали, а в качестве «приличного места» предложили «Тоску».

Славный получился мальчишник. Возможно, впервые за все эти долгие месяцы Клима отпустило. Может, этому способствовала душевная компания, может, ни с чем не сравнимая атмосфера «Тоски», может, хорошая выпивка под хорошую закуску — неважно. Важно, что сжимавшие душу тиски разжались, и теперь можно было дышать полной грудью и искренне, безо всяких «но» радоваться за Виталика и Диану и смотреть на девушек за соседним столиком благосклонно и даже с интересом.

А может, друзья правы и его хандра из-за того, что рядом нет нормальной женщины? Вот Виталик женится, Виктор встречается с хорошенькой журналисткой, с которой он познакомился на показе «Лунной сонаты», а он один как перст. А ведь Клим — баловень судьбы, ему всегда везло с женщинами. Ну, почти всегда. Тогда, десять лет назад, это было скорее исключение, чем правило.

— Жениться тебе нужно, Климушка! — Друг Виктор пьяно икнул. Мысли он его читает, что ли? — Бери пример с младшего товарища. — Он кивнул на Виталика.

— Вот именно! — «Младший товарищ» моментально оживился. — У меня и девушка на примете есть подходящая…

— К черту! — Клим опрокинул в себя стопку коньяка. — Знаю я вас, сводников! Опять станете подсовывать какую-нибудь модельку безмозглую. Я лучше сам.

— Что сам? — насторожился Виктор.

— Я сам женюсь! Безо всякой там протекции.

— Уже есть кто-то на примете? — Виктор ему не верил. Обидно! А еще лучший друг.

— Будет! — Клим посмотрел на часы.

— Ну, когда это еще будет?! — хором протянули друзья.

Панкратов криво усмехнулся, от выпитого стрелки на часах двоились.

— Значит, так! Через пять минут начинаем отсчет!

— Не надо никаких отсчетов! — Виктор первым понял, к чему он клонит. — Лучше ходи холостым. Не нужно жениться на первой встречной.

— На пятой встречной! — уточнил Клим и в подтверждение серьезности своих намерений врезал кулаком по столу. — Слушайте и запоминайте! Я, Клим Панкратов, находясь в здравом уме и трезвой памяти…

— Ну, скажем, не слишком трезвой. — К столику, привлеченный шумом, подошел Жертва.

— Отвали! — отмахнулся Клим, — …находясь в здравом уме и трезвой памяти, обещаю, что женюсь на пятой по счету женщине, которая войдет в эти двери. — Он кивнул на вход в зал.

— Бред! — Виктор схватился за голову. — Клим, уймись!

— А если дама окажется уже замужем? — флегматично поинтересовался Жертва.

— Вношу поправку. — Клим налил себе еще коньяку. — Женщина должна быть свободной от семейных уз, и ей не должно быть больше сорока. Идет?

— Будешь у них паспорта проверять? — Виктор мрачнел с каждой секундой.

— А если дама не захочет? — Педантичный Жертва требовал конкретики.

— Дама захочет, — сказал Клим уверенно.

— Это почему?

— Потому что под номером пятым будет моя судьба! Жертва, ты веришь в судьбу?

Жертва пожал плечами — не поймешь, то ли верит, то ли нет.

— А ведь хорошая идея! — подал голос молчавший все это время Виталик.

— И ты, Брут. — Виктор укоризненно покачал головой.

— Пусть попробует, а вдруг это и в самом деле судьба?! Клим, одобряю! Только без меня не начинайте! — Виталик выскочил из-за стола. — Я сейчас Диане отзвонюсь и вернусь.

— Клим, не нужно этого фатализма. — Виктор выглядел трезвым как стеклышко, будто совсем не пил.

— Я уже все решил. — Клим уставился на дверь, за которой скрылся Виталик. — Вот наш гений вернется, и начнем.

Гений вернулся минут через пять, отдуваясь, плюхнулся на свое место, сунул мобильник в карман, сказал:

— Все! Можем начинать.

Климу не было ни страшно, ни любопытно. В голове вообще не осталось ни одной мысли. Жребий брошен, осталось только подождать…

— Первая пошла, — выдохнул Виталик, провожая взглядом эффектную блондинку.

«Первая пошла», — набатом отозвалось в голове.

— Вторая пошла. — Жертва отодвинул подальше от Клима бутылку коньяка.

Вторую Клим даже не рассматривал. И третью, и четвертую… Зачем они ему? Его судьба — под номером пять. Судьба номер пять…

— Надо бы даму встретить. — Жертва задумчиво почесал кончик длинного носа.

— Зачем?

— Ну, судьба ведь.

Жертва был прав — судьбу нужно приветствовать стоя. Клим выбрался из-за стола, направился к двери. Все, он готов! Осталось дождаться.

Ждать пришлось недолго. Громила-метрдотель предупредительно распахнул тяжелую дверь, пропуская в зал Климову судьбу…

…У судьбы были черные волосы, бледная кожа и раскосые глаза печенежских ханов. У судьбы было имя, сказочно красивое и очень редкое. Его судьбу звали Алиса Волкова. А может, это и не судьба вовсе, а просто галлюцинация?

Галлюцинация улыбнулась, робко и растерянно. Растерянная галлюцинация — какая прелесть!..

— Здравствуй, Клим.

— Здравствуй, Алиса. — Ее ладонь была холодной, тонкие пальцы подрагивали. — Что ты здесь делаешь?

— Я? — Она рассеянно пожала плечами, словно сама не понимала, что она здесь делает.

— А я вот… собираюсь уходить.

Робкая улыбка погасла, взгляд раскосых глаз стал грустным и понимающим.

— Уходишь, — эхом повторила его судьба. — Уходи…

— И ты уходишь со мной. — Он крепко сжал холодные пальцы. Ей, наверное, сейчас больно, но он не может рисковать — у его судьбы строптивый характер, она бегала от него целых десять лет!