Песнь Люмена - M. Nemo

— Почему вы все всегда знаете как нужно. Вот взять Шайло, он никогда не ошибается, всегда всё понимает. И Лукас. И Тобиас. Рамил, Туофер. Ты. И Люмен. Вы всегда знаете как лучше.

Брат выглядел расстроенным. Так и сидел неподвижно всё это время на корточках не слезая с поручня. До слуха доносились удары льда о корпус.

— Ты такой… Диан, — Гавил так и не смог подобрать правильного слова. — Собранный, красиво двигаешься, красиво говоришь. Знаешь обо всём. А я не вижу страха и если бы мне не сказали…

— Гавил, я могу красиво двигаться и красиво говорить только благодаря тому, что меня создали раньше и у меня было время овладеть собой. Это мы называем жизненным опытом. Я уже достаточно существовал, чтобы насмотреться на мир во всех его проявлениях.

— И поэтому тебе так скучно?

Казалось, Диан был удивлён, хотя Гавил того не заметил и продолжал смотреть на него широко раскрытыми глазами, в которых отражались звёзды.

— По-твоему, я скучаю?

— Да, — сказал безжалостный в своей честности Гавил.

— Может и так, — Диан легко подскочил и сел на поручень рядом с братом. Тот тоже спустился и теперь оба сидели друг подле друга. — Значит, это моя личностная особенность, а не критерий достойности или хорошести. — Интересно употребление слов заставило Гавила улыбнуться. — Ты сам говорил, какие мы все.

— Шайло хороший. Ты — достойный. Лукас — правильный. Рамил — всезнающий. Тобиас всегда всё понимает. Туофер — наблюдательный. Люмен. — Он помолчал. — Люмен это Люмен.

Да, тут ничего и не скажешь. Однако брат требовал ответа сам того не понимая.

— Вы все такие… уже вы. А я ещё ничего.

— Это не так.

— Тогда какой я?

Наивный, хотелось сказать Диану, чистый. Но не это было нужно услышать Гавилу.

— Ты ещё созреешь. Это вопрос времени. И обретёшь себя. Так или иначе, тебе придётся сделать выбор, каким хочешь быть и следовать за своим решением всю жизнь. А так же принимать его последствия.

— Это человека любят за то, кем он может стать. Легионера любят за то — кто он есть.

— Мы тебя любим таким, какой ты есть.

— Даже если я ещё недостаточно созрел?

— Это естественное становление на каждом этапе. И сейчас, когда ты ещё не набрался опыта, и потом, когда завершишь становление и станешь таким, каким должен стать.

Ведь мы не можем не любить друг друга. Диан молчал, как и Гавил когда оба смотрели вверх на звёздное небо. Нас такими создали. Последнее Гавилу не нужно было говорить вслух, он и так всё понял. Чтобы не произошло, как бы ни повёл себя любой из них, так будет всегда.

Последний успокоился и теперь только продолжал спрашивать.

— А люди?

— Что ты хочешь узнать, — всё так же растягивая слова, поинтересовался Диан. — Уж не настолько ли они иррациональны, чтобы не испытывать к нам тёплых чувств?

Тот усиленно закивал.

— Видишь ли, — Диан вздохнул, — могут и испытывать, в зависимости от воспитания и личной предрасположенности к определённым факторам. На примере того стража…

— Аджехи.

— Аджехи, — повторил Диан, — можно наблюдать, как некоторые испытывают дисгармонию, когда ощущают что над ними доминируют.

— А Люмен это знает?

Гавил присмотрелся внимательнее.

— О да, — странная улыбка.

— Тогда почему он так делает?

— Дразнит его?

— Да.

— Ему нравится.

— Это хорошо?

Раньше он таких вопросов не задавал. Может Лукас, в самом деле, был прав, когда говорил об излишнем влиянии самого старшего из них на остальных. И сам же защищал его перед Карнутом, инстинктивно. Всё-таки они слишком связаны.

Здесь было красиво.

— А ты как думаешь? — пришло время тому делать субъективные суждения.

— Не знаю. Аджеха и правда сердится. Хоть и пытается это скрывать. Я спрошу у Люмена.

— Как хочешь, — отозвался не слишком заинтересованно Диан. Впрочем, Гавил уже понял, что тот просто так привык и не подумал, что другу скучно.

— Я его злить не стану.

В этот момент Гавил увидел в глазах Диана если не уважение, то нечто что-то очень похожее. И понял, что он действительно созреет, рано или поздно и даже сейчас на пути к тому, чтобы обрести себя. Так и должно быть.

— Диан.

— А?

Рассмеялся, тот отозвался смешно.

— И людей больше пугать не буду.

— Умничка.

— И ты не пугай.

— Что?

— Зачем на перилах сидишь?

Диан соскочил вниз с выражением полного достоинства. Гавил попытался скрыть очередной смешок.

Они достигли корабля точно в назначенные срок. По негласной договорённости легионеры первые перебрались на борт Крошащего Лёд. Запасов пищи и воды было достаточно, чтобы продержаться несколько месяцев. Команда Крошащего встретила их с видимой радостью и облегчением. Все тут же повеселели. Капитан обратился к легионерам с благодарственной речью и склонился в глубоком поклоне. Тобиас отпустил его и после согласования дальнейших действий, предстояло вывести корабль из ледяной ловушки.

— Как видите, концентрация кристалла здесь крайне высока. Это повышает температуру воды и ускоряет течение. Так что здешние места становятся крайне непредсказуемыми.

Они стояли в просторной каюте, где на стенах были выплавленные разные карты. Остальные принимавшие участие в совещании стояли на почтительном расстоянии от легионеров. Черноволосый мальчик притаился в углу, внимательно всматриваясь то в одного легионера, то в другого. Все они казались ему сказочными и ненастоящими. И красивыми, совсем как в сказках. На языке вертелось множество вопросов. Но высказать Маул не мог ни одного. Ему и так оказали великую честь присутствовать здесь, находясь так близко от легионеров.

Капитан всего на миг позволил себе мысль, что подобная честь выпадает не многим. И теперь его сын до конца жизни будет вспоминать детей Легиона.

— К концу дня пребудут ещё два корабля. Они будут охранять территорию пока не подоспеют кристаллодобывающие, — сказал Тобиас. Все глаза в этот момент были обращены на него. — Чертог выражает одобрение Крошащему Лёд и всей его команде за обнаружение залежей кристалла.

Люди поклонились. Света здесь было достаточно, чтобы разглядеть каждое суровое лицо. Рамилу нравилось впитывать эту сосредоточенную решительность в сочетании с их осознанием собственного профессионализма.

— Это всё, — сказал он.

Они первые вышли, Тобиас даже раз успел сверкнуть глазами на молчавшего на протяжении всего времени мальчика. От чего тот ещё шире раскрыл глаза и в порыве немого вопроса оглянулся на отца. Но тот был слишком занят, чтобы заметить случившееся и знать, что к прочему, теперь и это воспоминание будет преследовать его сына до конца жизни.