Однажды в июле - Максим Гарбузов

Было что-то непонятное, загадочное, непостижимое в этом волке и в этой луне что-то неправильное, что-то пугающее, отчего даже во сне она почувствовала беспокойство, смешанное со страхом. Луне не нравилась пустынная лесная дорога, у неё возникало странное чувство, что эту дорогу она уже где-то видела. Высокие сосны, тянущиеся к звёздному холодному небу, и жуткое ощущение одиночества. Про одиночество она знала всё, но дорога пугала её не поэтому, было в ней что-то нереальное, что-то противоестественное, отчего волосы на голове становились дыбом. Может быть, всё дело было в волке? Ей навстречу бежал огромный чёрный волк с жёлто-зелёными, почти человеческими глазами. Видя этого волка в голову, сразу приходят мысли об оборотнях, людях, способных превращаться в ужасного кровожадного монстра, движимого единственной целью – убивать. Этот волк походил на одного из таких монстров, но Луна знала, что оборотней не существует, она была уже достаточно взрослой, чтобы не верить в подобные сказки. Оборотни, так же, как и другие монстры вроде вампиров или призраков, были всего лишь выдумкой, плодом человеческого воображения, но всё равно при виде это волка, бегущего к ней, в её животе появлялось что-то холодное и тяжёлое. Этот волк не мог быть оборотнем, но им был. Он был всего лишь сном, но он мог причинить ей вред, мог и, самое главное, хотел этого.

«Ему нужно только подбежать ко мне поближе» – с ужасом думала Луна.

Часть её понимала, что она всего лишь спит, а ей снится кошмар, но этот кошмар отличался ото всех остальных кошмаров, которые она видела в детстве или когда лежала на больничной койке после аварии. В больнице она видела самые ужасные сны в своей жизни, они были полны боли, отвратительных видений, когда граница между реальностью и видениями стиралась, превращая всё в кошмар. Но этот сон был другим, Луна хотела проснуться, избавиться от пустынной дороги, ужасного волка и луны. Или это была не луна? Она не понимала, откуда пришла эта мысль, но что-то ей подсказало, что мысль эта правильная. Луна походила на уродливое лицо, и это лицо улыбалось, и эта улыбка совсем не понравилась Луне. Луна хотела, чтобы волк добрался до неё, хотела, чтобы он разорвал её на части. Её холодные нечеловеческие глаза, наполненные демоническим сиянием, страстно об этом мечтали.

Луна хотела закричать, но горло не слушалось её, она хотела убежать, но ноги словно вросли в землю. Она слышала дыхание волка, прерывистое и громкое, слышала, как его лапы с острыми, как бритва, когтями рвали землю, отбрасывая куски дёрна. Жёлто-зелёные глаза неотрывно следили за ней, будто гипнотизируя, и какая-то часть Луны даже хотела, чтобы этот ужасный зверь добрался до неё, чтобы его огромные, как кинжалы, зубы сошлись на её шее. Тогда она сможет попасть на луну, только избранные могут оказаться на ней, ощутить её сияние так, чтобы оно больше не пугало, чтобы купаться в этом сиянии, отдавая ему всё.

Из сновидения её вырвал автомобильный гудок. В первое мгновение Луна не могла понять, откуда на дикой лесной дороге взялась машина, ей казалось, что этой дорогой не пользовались уже больше сотни лет. Об этой дороге никто не мог знать, кроме волка и демона, прячущегося на луне. Но машина была, ошибки не было, Луна ясно слышала гудок. А потом гудок, нетерпеливый и громкий, опять ворвался в её сон, и волк, и луна, и пустынная дорога, окружённая соснами, пропали. Напоследок Луна успела увидеть, как исказилась в злобном оскале морда волка, а ужасное лицо на луне пропало, оставив после себя только синее холодное, ослепительно прекрасное и живое.

Луна проснулась и села. Голова её была необыкновенно тяжёлой после сна, перед глазами всё ещё стоял сон. Видение было таким ярким, таким завораживающе притягательным, что избавиться от него было задачей не из простых. Какая-то её часть хотела вернуться в сон, снова увидеть эту дорогу и загадочно прекрасный свет луны. Но то, что часть её хотела возвращения, ещё больше испугало Луну. Опять раздался гудок, длинный и требовательный, развевая остатки видения, как ветер раздувает плотный туман.

Луна с удивлением осознала, что за окном стало темно. Часы на столике показывали только начало седьмого, но за окном было так темно, словно наступила ночь. Потом до неё дошло, что одно из окон открыто, и через него в комнату залетает дождь.

«Идёт дождь?!»

Почему-то наличие дождя вызвало у неё крайнюю степень изумления. Но дождь шёл, даже не просто шёл, а лил как сумасшедший. Гул стоял почти оглушительный, удивительно, что он не разбудил её, а на полу комнаты уже образовалась самая настоящая лужа. Потом с некоторой задержкой она увидела, что окно разбито, осколки валялись по всему полу, а сама рама едва держалась на петлях. Очевидно, окно разбило ветром. Но почему она не слышала и этого? Луне стало по-настоящему страшно.

– Луна, ты где?

Этот голос раздавался из гостиной и странным образом был знаком. Но Луну поразило даже больше не то, что в её доме есть посторонний человек, а то, почему этот голос кажется ей знакомым. Ошалелая ото сна, она с трудом соображала. С внезапной ясностью она осознала, что в комнате холодно. Плед, который лежал свёрнутым рядом с нею, когда она ложилась спать, теперь был на ней, но Луна всё равно ощущала прохладу и влажный холод, идущий ото окна, где шёл дождь. Сверкнула молния, и комната на мгновение приобрела жуткое подобие её сна. В этот момент в комнату и вошёл Крис.

– Вот ты где, – он явно обрадовался, увидев её. – А я тебя везде ищу.

– Крис, это ты? – глупо спросила она. Потом, сообразив, что он находится у неё дома и смотрит на неё после сна, когда она ещё не успела поправить причёску и прикрыть шрам, жутко смутило её и привело в ужас. – Что ты здесь делаешь? Как ты оказался у меня дома?

– Я приехал за тобой, – просто сказал он.

– Приехал за мной? – Луна чувствовала, что её лицо начинает краснеть.

– Да, за тобой, – Крис был серьёзен. – Мне почему-то показалось, что тебе нужна помощь. И вот я приехал и увидел, что тебе действительно помощь не помешает. Все давно уже поднялись в Верхний город. Ты что, не слышала сообщений по радио?

Луна смутно припомнила, что Джордж говорил о чём-то подобном. Кажется, он сказал, что в старой тюрьме на холме будет открыто убежище для всех желающих. Но последняя фраза прозвучала так, что её можно было понять как: «или