Укрощая хаос - Бен Гэлли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Тебе лучше? – спросил сокол, сидевший на спине коня.
Безел вел себя так тихо, что она и забыла про него.
– Нет, конечно, – ответила Нилит и смахнула слезу.
– Ну, значит, нас таких двое, – буркнул он.
Нилит посмотрела на него и не увидела в его темных глазах ни раздражения, ни печали – одно лишь спокойствие.
– Перерыв! – крикнула она Хелес, и они нашли тенистую нишу между двумя приземистыми зданиями – судя по всему, складами.
Освободив Аноиша от поклажи, Нилит бросила Фаразара и его тело на брусчатку.
– Будь ты проклята, женщина, – рявкнул Фаразар. – Прояви хоть немного уважения, если хочешь, чтобы я стал частью твоего безумного плана и вошел в историю как простачок, как твое имущество.
– Вижу, у тебя было время подумать, – фыркнула Нилит. – И уже поздно беспокоиться о том, что историки напишут в свитках. Об этом нужно было думать много лет назад.
– Твоя надменность погубит династию Талин-Ренала! – воскликнул Фаразар, грозя ей пальцем. – Само общество будет расколото. Торы и тал возьмутся за оружие!
– Вот и отлично, – бросила Хелес и подкрепила свои слова, плюнув на землю. Она раздвинула обмотки на голове и, зажмурившись, подставила лицо горячим солнечным лучам. – Им уже давно пора измениться.
– Я согласна с моей подругой. Как тебе город, Фаразар? – Нилит указала на окружающие ее башни. Хотя в душе она радовалась возвращению в город, он лишь напомнил ей о том, почему она вообще отправилась за тысячу миль на поиски этого жалкого императора. – Смотри, это крепости, а не дома. Это не улицы, а канавы. Местные обитатели – не горожане, а пленники общества, которое считает их расходным материалом. Так жить нельзя.
– Империя рухнет! – злобно зарычал он.
Почему-то даже после всего этого долгого пути он так и не понял, что агрессия не приносит ему ничего, кроме боли. Он не прислушался ни к единому слову, не увидел ни одного из угнетенных, которые окружали его. Он цеплялся за свою благородную гордость, и Нилит поняла, что жалеет его за это.
– Она уже рушится, дурак. Но я ее спасу.
Нилит толкнула его обратно в кучу тряпок, и он понял, что нужно молчать.
Она помогла Безелу спуститься с коня и положила его на запасной кусок ткани. Его глаза были наполовину закрыты, но он быстро выздоравливал. Кровь на его повязках уже высохла.
– Я на твоем месте давным-давно отрезал бы язык этому тупому говнюку, – сказал он.
Нилит улыбнулась.
– За своим языком следи, птица.
– Я же долбаный сокол. Буду говорить все, что захочу, – отрезал Безел и вздохнул. – Но насчет тебя я ошибся, – добавил он. – Я думал, что ты тоже убийца, как и все остальные, что ты охотишься за монетами и славой. Но нет. Ты – что-то новое. Ты доказала, что старая птица ошиблась.
– Надеюсь, что ты – первый из многих, кто это поймет.
– Удачи. Скорее всего, она тебе понадобится, – прошептал Безел и закрыл глаза, засыпая.
Нилит что-то задумчиво промычала в ответ, вспоминая свой сон о бельдам, а затем провела пальцами по бечевке и цепочке, висевшим на шее.
– Она всем нам понадобится, – сказала она, прижимая к груди медную монету и мешочек с порошком Старого Фена.
Она похлопала Безела по крылу и встала, заметив, что Фаразар внимательно следит за соколом из-под горы тряпья. Нилит нахмурилась.
Аноиш выпил немного воды из стоявшей рядом общественной колоды. Хоть что-то хорошее нашлось в этом городе. Нилит была вынуждена признать, что Аракс красив и обладает кое-какими удобствами, но в этом он не отличался от всех остальных городов, а в большинстве из них убийства не были всеобщим развлечением. Она прислушалась к хлюпанью, с которым конь пил воду, и посмотрела в промежуток между двумя узкими шпилями – туда, где виднелась Небесная Игла.
Из верхушки башни по-прежнему вылетал дым, хотя сейчас он стал более светлым. Огня не было – по крайней мере, Нилит его не видела. Откуда могла взяться эта мифическая летучая машина? Какая волшебница или волшебник приложил руку к ее созданию? Принц Филар? Нет, конечно. Это было бы так не вовремя – для него, по крайней мере. Он обнаружит, что в драгоценном убежище пусто, словно в карманах невезучего игрока.
– Хелес, как думаешь, далеко еще до Великого колодца Никса? Такое чувство, словно я в городе уже целую вечность.
– Если напрямую, то миль сорок-пятьдесят. Но если идти по улицам и обходить стороной определенные места… шестьдесят.
Нилит вздохнула.
– Если учесть, сколько миль уже позади, это так мало – и все-таки очень много.
– Это последний кусок пути. Он всегда самый тяжелый – по крайней мере, так говорят. Лично я лет десять не покидала центр города.
Нилит бросила взгляд на Хелес. Та, прищурившись, смотрела на Небесную Иглу, словно винила ее за все эти годы.
– Что заставило тебя пойти служить в Палату Кодекса? – спросила Нилит.
Хелес фыркнула.
– Более важный вопрос – почему я продолжила служить в Палате Кодекса? – ответила она, прикоснувшись костяшками пальцев к татуировкам на подбородке и на щеке. – Двенадцать лет я отдала камерарию Ребену и вашему так называемому императору. Но до того, как эта работа стала моей, она принадлежала моему отцу. Я была непослушным ребенком, совершенно не такой, какой должна быть настоящая дочь дознавателя. Я отказывалась идти по его стопам, хотя ему отчаянно этого хотелось. Когда он возвращался домой, от него воняло дерьмом или он был весь в крови. А однажды он пришел избитый до полусмерти, и в ту ночь я – мне тогда было десять лет – решила, что такая жизнь мне не нужна. Я пыталась не давать ему работать, прятала его башмаки, дралась с ним. Пилила его не хуже, чем моя мать, но не могла сломить его решимость. Он бил меня так, что я ходила вся в синяках, но ему всегда казалось, что однажды я изменюсь и со мной все будет хорошо. Он оказался прав, но прежде я разозлилась на него так, что устроила пожар в подвале нашего вонючего домишки. Детская глупость; сплошные чувства и никакого здравого смысла. Я хотела показать ему, что он ошибается. Огонь дошел до ведра, в котором лежали пропитанные смолой тряпки, и все произошло так быстро, что я не успела ничего сделать. – Взгляд Хелес затуманился; она задумалась. – Два дома сгорели. В ту ночь погибли пятнадцать душ – две семьи, и в том числе моя.
– Я… – начала было Нилит, но Хелес покачала головой.
– Не надо. У меня было полно времени на то, чтобы изводить себя этими воспоминаниями. Тогда я была напуганной и глупой маленькой девочкой. Прошлое – для того, чтобы оставить в нем свои ошибки. Именно так я и сделала. Держалась подальше от душекрадов и приютов и выживала на улицах до тех пор, пока не выросла настолько, что уже могла держать в руках копье и охранять дверь. Эта дверь находилась в Нижних доках, и однажды я погналась по пристани за каким-то тупым вором и наткнулась на своего отца – в буквальном смысле слова. У меня чуть сердце не остановилось, когда я увидела его светящееся гордое лицо, местами потемневшее от ожогов. Я бы и не узнала его, но он окликнул меня по имени. Оказалось, что его поработил какой-то душекрад с ближайшего склада.
– И что ты сделала?
– Прежде всего, я забыла про вора. Потом разыскала управляющего тем складом и разбила ему нос. Оттащила его к его начальнику, вспорола животы обоим, а трупы бросила в канаву. Ждать писцов с их бесконечными горами бумаг я не стала, хотя следовало бы, но, по крайней мере, свершила над ними правосудие – так, как они заслуживали. А отца я освободила, избавила от страданий так нежно, как могла. Может, это и не по кодексу, но раз весь город его нарушает, то почему мне нельзя?
