Пятьдесят на пятьдесят - Стив Кавана

– Подозреваемым зачитывают права только после их официального задержания, так?

– Так, – сказал Сомс, которому все это уже явно надоело.

Я взял страницу из приложений к обвинительному акту и через секретаря передал ее детективу.

– Взгляните, пожалуйста, на этот документ. Это протокол задержания. Задержание проводил патрульный Джейкобс?

– Верно, – подтвердил Сомс.

– И обе подсудимые были задержаны по одному и тому же подозрению?

– Да, – подтвердил он, уже понимая, к чему это может привести.

Пора было вывести его на чистую воду.

– Согласно данному протоколу, патрульный Джейкобс задержал обеих подсудимых по подозрению в убийстве. Может, именно тогда они и поняли, что их отец мертв?

Сомс сглотнул, и кадык у него на горле запрыгал вверх-вниз.

– Вас не могут задержать по подозрению в убийстве, если нет трупа, верно?

Он ничего не ответил. В ответе не было необходимости.

– Детектив, улик против этих подсудимых кот наплакал. И вы с прокурором хватаетесь за тонкую соломинку, пытаясь подвести под это дело доказательную базу – разве не это здесь на самом деле происходит?

Сомс откашлялся, отпил воды, наклонился к микрофону и произнес:

– Нет, сэр.

Именно Сомс и выудил тот волос из глубокой раны на груди у Фрэнка Авеллино. У эксперта по волосяным волокнам и детектива Тайлера нашлось бы больше что сказать по этому поводу, но мне просто требовалось окончательно разделаться с Сомсом.

– Вы показали, что извлекли из раны на груди у жертвы какой-то волос, детектив. Вы ведь не эксперт по волосяным волокнам, насколько я понимаю?

– Нет, сэр, для этого у нас есть профессор Шандлер.

– Хорошо. На этом всё.

Драйер даже не пытался исправить какие-либо повреждения, хотя вообще-то мало что мог сделать. Для меня все и вправду выглядело так, будто окружной прокурор наскреб по сусекам любые ошметки улик, которые могли хотя бы теоретически свидетельствовать о виновности обеих девушек, – и теперь все, что можно было обернуть в пользу обвинения, намеревался бросать в нас вместе со всем прочим, что подвернется под руку.

– Народ вызывает детектива Айзею Тайлера, – объявил Драйер.

Сомс покинул свидетельское место и обменялся с Тайлером не более чем взглядом. Это было предостережение: мол, давай поосторожней. Тайлер был намного моложе и вспыльчивее Сомса. Более легкая добыча для ловкого адвоката.

Тайлер был одет во все черное, как и подобало случаю: рубашка, галстук, костюм, туфли… Произнеся слова присяги, он вольготно устроился на свидетельской трибуне.

– Детектив Тайлер, это вы проводили расследование в отношении жертвы и его семьи? – начал Драйер.

– Да, я, – подтвердил Тайлер. – Мы с напарником разделили нагрузку по этому делу. Так вышло, что в ночь убийства мне позвонил адвокат по имени Майк Модин. В субботу. И сказал мне, что на понедельник у него назначена встреча с жертвой, чтобы обсудить изменения в завещании.

– Вы получили копию этого завещания?

– Получил. В качестве душеприказчика по этому завещанию указан Хэл Коэн. Мистер Коэн был руководителем предвыборной кампании и другом жертвы. Он и предоставил мне копию последнего завещания. В материалах дела оно отмечено как вещественное доказательство номер шесть.

Возникла пауза, пока присяжные, у которых теперь появилась причина открыть лежащие перед ними бумаги, торопливо искали нужный документ и приступали к чтению.

– Этому завещанию уже пять лет, не так ли? – спросил Драйер. Он направлял свидетеля, но я не стал вылезать с возражением. Нарушение было чисто формальным, и он просто экономил нам время.

– Совершенно верно. Данное завещание было составлено в две тысячи четырнадцатом году в офисе мистера Модина.

– В чем суть этого завещания, детектив?

– В завещании указаны некоторые благотворительные пожертвования на общую сумму в миллион долларов, а затем оставшееся имущество покойного делится поровну между его дочерьми Александрой и Софией Авеллино.

– Вам удалось определить стоимость наследственного имущества Фрэнка Авеллино?

– Да, мистер Коэн провел такую оценку для целей налогообложения. Общая стоимость имущества составляет сорок девять миллионов долларов. После уплаты налогов и благотворительных пожертвований остаток составляет сорок четыре миллиона долларов.

Кто-то в толпе позади нас восхищенно присвистнул. Судья, должно быть, не услышал этого, поскольку не стал делать замечаний людям на местах для публики. При этой цифре по залу пронесся глухой ропот, послышались перешептывания, кто-то резко втянул ртом воздух. Может, даже кто-то из присяжных. И вправду – просто хренова туча бабла по любым меркам.

– Итак, из звонка мистера Модина мы знаем, что покойный хотел внести изменения в свое завещание и с этой целью договорился встретиться с мистером Модином в понедельник утром. Вы в курсе, какие изменения покойный собирался внести?

– Не могу сказать с полной определенностью. Однако у нас есть основания полагать, что на момент смерти покойный находился под ненадлежащим влиянием.

– Что вы понимаете под ненадлежащим влиянием?

– Фрэнка Авеллино одурманивали психотропным препаратом без его ведома. Мы полагаем, что, судя по типу использованного препарата, целью было в какой-то мере установить контроль над мистером Авеллино и его деньгами.

Присяжные подались вперед. В этот момент я не мог не глянуть на Софию. Ее рука метнулась к открывшемуся рту, она повернулась и с болью и обидой посмотрела на свою сестру. Мы уже рассказали ей о подобных предположениях и токсикологическом отчете. Хотя одно дело узнать об этом от своего адвоката и совсем другое – услышать, как об этом объявляется на открытом судебном слушании под протокол.

Александра опустила голову, ее плечи тряслись от рыданий.

Драйер не спеша провел Тайлера через результаты токсикологической экспертизы, сделав кое-какие пояснения для присяжных – что галоперидол представляет собой антипсихотический препарат, который при применении в правильных дозах делает людей послушными, внушаемыми и легко управляемыми.

– Детектив, вы сказали, что жертву одурманивали этим веществом без ее ведома, но почему вы так говорите? Не мог ли Фрэнк Авеллино сам принимать его?

– Я так не считаю. Из его медкарты следует, что это не было лекарством из тех, которые ему прописывали. Кроме того, в течение нескольких месяцев, предшествовавших его смерти, он посещал своего семейного врача, поскольку испытывал симптомы, которые могли указывать на раннюю стадию деменции. Что могло быть связано и с тем, что препараты, поступавшие в организм мистера Авеллино, вызывали симптомы старческого слабоумия. Врач порекомендовал провести МРТ и наметил это исследование на декабрь. Мистер Авеллино так его и не дождался.

– Если кому-то дают галоперидол без его ведома, о чем это вам говорит? – спросил Драйер.

– Что кто-то хотел взять Фрэнка Авеллино под свой контроль. Чтобы, скажем, убедить его подписать доверенность или…

Меня прошиб холодный пот. Драйер явно клонил к чему-то, чего я не предвидел.