Любовь со второго взгляда - Алла Сурикова

«Кравчила», как ласково зовут ее в родном «Ленкоме», нравилась мне давно. Ира Розанова, Сергей Никоненко и Сережа Баталов водили вокруг меня хороводы: «Возьмите Кравчилу! Кравчила — это то, что надо!»

И Кравчила оказалась в картине, а я ни на секунду не пожалела.

От нее шел такой поток энергии, такое желание нравиться мужчинам, что даже козел Гриша при виде Кравчилы вставал на задние ноги.

Татьяна замечательно «спелась» с Сережей Никоненко, и вдвоем они составили искомый любовный дуэт.

Армена Джигарханяна я уговорила сняться в эпизодической роли банкира. Конечно, для него это проходной эпизод и таланту здесь развернуться негде — так, чуть-чуть мазнуть кистью: рубашка в яркий мелкий цветочек, шейный цветной платочек, вкрадчивые манерки… Но когда Армен на съемочной площадке — все вокруг подтягиваются, все ищут его взгляда, всем нужно попасть в поле внимания Джиги (так называют Джигарханяна за глаза его молодые коллеги). Наверно, если б у нас с ним не было Вождя племени Зубров из «Двух стрел», я бы не рискнула пригласить его на такую маленькую роль…

В «Идеальной паре» он снова сыграл маленькую роль — два коротких эпизода прохиндея Негребского, который дурит людей идеями бессмертия. Конечно, эту роль мог бы сыграть другой артист — но тогда жулик был бы мелкий и его полеты в Париж для открытия филиала своего клуба Бессмертия казались бы очень надуманными. А когда это делает Джигарханян, понимаешь, что организация серьезная и деньги идут по-крупному.

Снялась в «Детях понедельника» в малюсенькой роли и мой большой Талисман — Наташа Крачковская. Она сыграла продавщицу мороженого.

— Наташа, — говорю, — снимись, а потом мы с тобой куда-нибудь покатаемся на премьеры…

С Наташей ездить замечательно. Она прекрасный товарищ, веселый, компанейский, легкий.

Мы съездили на север. В Мурманск, в Карелию… Привезли по песцовой шапке и по ведру брусники. Наташа — роскошная хозяйка. И у нее эта брусника нашла массу вкусных применений. А у меня лишь пошла на настойки.

А начались наши с ней совместные поездки давно, еще после «Суеты сует».

…Однажды приехали в Магнитогорск. На фестиваль «Мастера советского кино — легендарной Магнитке». (Так меня сразу записали в мастера.)

Нас с Наташей поселили в гостиничном номере, где когда-то останавливался Косыгин. Номер был один, но двухкомнатный. С мебелью из карельской березы. Весь горизонт за окнами светился цветными дымами. Красиво, романтично… страшно: хлопья дыма оседали на подоконнике, угрожая всему живому. Как можно рожать детей в таком «угаре»?!

Я забралась на косыгинскую кровать — решила расслабиться с дороги. Наташа взялась поухаживать за мной: «кофэ в постэль»… Кофе сварила кипятильником в стакане. И поднесла.

Когда она брала этот стакан, он, видимо, еще не очень нагрелся. А когда передавала его мне, он уже дошел до кондиции. И я его упустила. Стакан упал мне на грудь. Грудь отчасти сползла вместе с рубашкой.

Боль от ожога была адская. Рана не заживала, несмотря на все советы и примочки. Но выступлений я не прервала. Выходя на сцену, говорила:

— Мы приехали к вам с «горячим» сердцем…

У нашей творческой группы эта реплика вызывала «горячий» восторг.

А как Наташа носилась с моей грудью! Мне иногда казалось, что ей больнее, чем мне, — такое у нее было лицо. Вообще это оказалось даже приятно — когда все тебя жалеют, сочувствуют. Когда все к тебе ОТНОСЯТСЯ…

Лева Прыгунов достал сперму кита. Сказал, что очень помогает от ожогов…

Борис Андреев — легенда советского кино и замечательный, милый человек — из сочувствия ко мне поднялся в наш номер на второй этаж, что для него было почти подвигом, и принес мне соленую воблочку. Хотел меня утешить.

Взамен я подарила Андрееву историю, которую мне рассказал отец.

В сорок каком-то году мой папа оказался в одном купе с Андреевым. Тот сошел раньше. Отец увидел, что Андреев забыл свои калоши. Схватил их и, рискуя отстать от поезда, выбежал на перрон. Нашел Андреева уже на вокзале и отдал. А ведь мог бы оставить как сувенир! Калоши Счастья…

В сегодняшней жизни у нас с Наташей «случился» эпизод в шестой серии «Идеальной пары». Она украсила его уже тем, что появилась. Я люблю своих друзей — актеров. И для меня большое приятствие встречаться с ними в новой работе. Жаль, что не всегда хватает для всех ролей…

Григорий был красавцем. С бородой. С рогами.

Настоящий козел.

Он стал третьим представителем козлиного племени, которого я снимала.

Оператор Гриша Беленький морщился:

— Сурикова! А нельзя ли обойтись без этих… «насекомых»? Ну или хотя бы дать ему другое имя?

Зато, работая между двумя Гришами, я каждый «козлиный» день загадывала новое желание…

Несмотря на красоту, дух от нашего козла шел тяжелый и неистребимый. Первое время я не могла находиться рядом с ним. С ужасом думала: «Как же мы проживем по соседству всю картину?» Но привыкла. Потом даже гладила и за удачно сыгранный эпизод готова была расцеловать его в козлиные уста. Обшлага моих рубашек еще долго напоминали мне об этой дружбе.

А дрессировщица Гриши сказала, что запах козла может исчезнуть, если лишить его мужского достоинства. Поэтому когда про мужчину говорят: «козлом пахнет» — это не обидно. Это скорей комплимент: значит, настоящий мужик!

Перед козлом Гришей ставились все новые и новые актерские задачи. Вначале он должен был лишь пробежать в кадре. Потом мы «попросили» его встать на задние ноги, потом захотелось, чтоб он «поговорил», потом потребовалось скорчить рожу, и так далее.

Самой сложной козлиной задачей оказалось броситься в погоню за Лешей Жарковым. С одной стороны, эта затея не нравилась Леше. С другой — сам козел Гриша вовсе не желал за ним мчаться. Дрессировщица требовала:

— Раздразните его! Раздразните!

— Ага! Вот сейчас все брошу и начну его дразнить… А если я захочу еще иметь детей?!

Все-таки Леша начал наступать на козла, но Григорий лишь бил землю копытом и выставлял рога. Тогда мы пошли на кинематографический обман: надели на дрессировщицу костюм Жаркова. За ней Гриша побежал как миленький. Леша вздохнул облегченно.

Жаль, что мы не догадались об этом раньше и потратили на козла очень много пленки «Кодак». Оператор стоял рядом с работающей камерой и мрачно отсчитывал:

— Два доллара… Еще два доллара. Еще два.

Потом мне пришлось просить дополнительную пленку: козел «сожрал» ее целые километры.

На «Идеальной паре» мы, умудренные «животным» опытом, уже не мучили ни Павлова, ни собак Павлова. В нужный момент в нужном кадре дрессировщица надевала брюки Павлова — правда, они на ней не сходились в бедрах, но бедра мы «отрезали», то есть в кадр не брали — и собаки дружненько шли за ногами «Петруши Сапожникова», куда нам было нужно.