Ничего не говори. Северная Ирландия: Смута, закулисье, «голоса из могил» - Патрик Радден Киф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тем же летом в центре Белфаста, в Библиотеке Линен Холл, занимающей красивое старое здание на площади Донегол, проходила пресс-конференция. Была создана новая организация, занимающаяся судьбой «исчезнувших» – людей, которых похитили и убили во время Смуты и чьи тела так и не нашли. Участники организации носили небесно-голубые ленты на лацканах. Среди выступающих была и Хелен – дочь Джин МакКонвилл. «Четыре женщины и восемь мужчин вошли в наш дом в 1972 году и забрали мою мать, – сказала она. – Больше мы ее не видели. И я хочу сейчас спросить прежде всего тех женщин, как они смотрят на своих собственных детей и не чувствуют себя виноватыми за то, что сделали с моей мамой?»
Хелен исполнилось 37 лет – почти столько же, сколько Джин, когда та исчезла. У Хелен был крепкий брак с Шеймусом МакКендри и собственные дети. Но МакКонвиллы никогда больше не стали нормальной семьей с тех пор, как похитили их мать. Однажды Хелен представилась возможность уехать в Австралию вместе с Шеймусом и детьми. Однако она чувствовала, что не может этого сделать, потому что, как объяснил Шеймус, «она всегда верила в то, что мама еще может вернуться».
Детство для детей МакКонвилл было очень тяжелым, однако и юношеские годы оказались не легче. У одних были проблемы с работой. Другие употребляли наркотики и злоупотребляли алкоголем. Джим МакКонвилл, который вместе с братом-близнецом Билли был самым младшим в семье, в 1980-х годах попал в центр для малолетних преступников и получил в Англии срок за вооруженное ограбление. Из всех детей более или менее стабильной была жизнь Майкла. Покинув «Лизневин» – дом за высоким забором – в 16 лет, он некоторое время жил вместе с Арчи, а затем с Хелен. Но Майкл и Хелен не ладили, а потому парень оказался на улице. Он скитался по друзьям – ночь здесь, другую там. Потом он нашел работу. Вечером на танцах, когда ему исполнилось 17, он познакомился с девушкой по имени Анджела. Они стали встречаться и вскоре поженились. Майкл сменил много рабочих мест. В течение некоторого времени он работал на заводе ДеЛорен в Белфасте, где с конвейера сходили футуристические машины с дверью – крылом чайки.
В 1992 году старший ребенок МакКонвиллов, Анна, которая всю свою жизнь болела, умерла в возрасте 39 лет. Хелен заглянула в гроб сестры и была потрясена ее разительным сходством с Джин. Она поклялась сделать все возможное, чтобы узнать, что стало с их мамой. Симус начал расспросы в Белфасте. Однажды он зашел в бар на Фоллз-роуд – известное место обитания бойцов ИРА. Но как только он упомянул имя своей тещи, люди сразу замолчали. Старый приятель МакКендри, букмекер, предложил ему сделать ставку в соседней комнате. Как только они вошли туда, он написал ему на листке бумаги: «Уходи».
В этом районе были и другие люди, у которых исчезли близкие. Например, внушительная женщина по имени Маргарет МакКинни, сына которой – Брайана – похитили в 1978 году. «Я поехал, мама», – сказал он, садясь в машину сестры и трогаясь с места. Ему было 22 года. Больше мать его не видела. Какое-то время ходили слухи, что он эмигрировал то ли в Англию, то ли в Мексику. МакКинни жила в состоянии изводящей ее неопределенности, тупой и непроходящей боли. В конце концов она собрала вокруг себя группу семей, тоже желающих узнать о своих родственниках. После нескольких лет пугающего молчания наступило облегчение, если не катарсис: можно говорить открыто с другими об этой никогда не заживающей ране. В большинстве своем семьи уже потеряли надежду найти близких живыми, но они хотели хотя бы увидеть их тела. «Сейчас я смирилась с тем, что Брайан мертв, – говорила МакКинни. – Но я не могу смириться с тем, что не знаю, где его могила». Она долго отказывалась убирать белье с детской кроватки сына. «Я ложилась в его постель, заворачивалась в его одежду, чтобы увидеть его во сне. Я засыпала, и мне казалось, что я вижу его», – вспоминала она. Но всякий раз, просыпаясь, она понимала, что его нет.
Когда семьи пропавших встретились, они обнаружили, что мучаются одними и теми же непрекращающимися, леденящими душу вопросами: «Когда убили их близких? Мучился ли он перед смертью? Пытали ли ее? Был ли он уже мертв, когда его закапывали?» Время от времени появлялись люди с какой-то информацией. Отец Алек Рейд иногда что-то слышал и передавал обрывочные сведения. Вдруг прошел слух, что какие-то тела зарыты на Черной горе, которая нависает над городом. Однако поиски ничего не дали. После прекращения огня семьи почувствовали себя в относительной безопасности и в конечном итоге начали выступать публично. В надежде найти понимание они носили голубые ленты как символ того, что они помнят о пропавших, а кроме того, такие ленты посылали выдающимся политическим деятелям вроде Билла Клинтона или Нельсона Манделы.
Когда МакКонвиллы и другие семьи наконец начали обнародовать свои откровения, шокированная пресса пришла к заключению, что тактика, более знакомая по вызывающим ужас конфликтам в таких местах, как Чили или Аргентина, видимо, применялась и в отношении граждан Британии. Семьи совершенно не возражали против такого сравнения: основанное ими сообщество чувствовало связь с матерями пропавших, которые собирались на Плацца де Майо в Буэнос-Айресе. За время Смуты исчезли около 20 человек. Страна была маленькой, и каждое исчезновение задевало все общество. Колумба МакВейн – тинейджер, похищенный ИРА в 1975 году, которого больше никто никогда не видел. Роберт Найрак – бравый британский офицер, работавший под прикрытием, – исчез на юге Арма в 1977 году. Шеймус Рудди – 32-летний житель Ньюри, работавший учителем в Париже, – исчез в 1985-м.
Стремление семей получить ответы совпало с мирным процессом и в связи с прекращением огня со стороны ИРА могло создавать неудобства для Джерри Адамса. Он как раз позиционировал себя как провидец, заглядывающий за горизонты конфликта, а семьи пропавших
