Рыжее наследство - Инна Ромич

Торговец молча воздел руки к небу и засеменил к выходу, пропуская ее вперед. Эрика вышла за ним, зажмурившись от яркого солнечного света.

— Ждите меня здесь, — приказал он.

Через некоторое время он вернулся с объемистым мешком в руках.

— Здесь все, что вы просили, любезная леди, — произнес он постным тоном.

По его скорбному лицу было заметно, какие страдания причиняет ему расставание со всеми этими нужными в хозяйстве вещами. Эрика не поленилась все вытряхнуть и скрупулезно перебрать. Сбруя, две лепешки, кусок овечьего сыра... А вот овса для своего чудесного иноходца Яков явно пожалел: торба была заполнена едва ли на треть. Да и плащ был старый, весь побитый молью и в дырах, но девушка не сочла нужным спорить. Что-то ей подсказывало, что нужно поскорее убираться отсюда. Она и так слишком долго была на виду и потеряла много времени.

Она молча вручила сверток торговцу и быстрым шагом направилась к лошадям. Остановившись перед ними, она внимательно пригляделась к обеим. У той, что справа, был отвисший живот, да и бабки на вид не очень крепкие. Шотландские лошадки не очень прыткие, но зато прекрасно взбираются по крутым тропкам и не боятся сыпучих склонов.

— Я беру ту, что слева, — безапелляционно заявила Эрика и положила гнедой кобыле на спину седло.

Яков возмущенно встрепенулся, но тут же махнул рукой. Видимо, он тоже решил не спорить.

—  Эх, вот так и связывайся с этой знатью, — еле слышно проворчал он себе под нос. — Последнее отберут.

— Ничего, — успокоила его Эрика. — Вы вернете себе эти деньги, уж я-то знаю. Лучше помогите подтянуть подпругу и покажите дорогу на Карноут.

Закончив с приготовлениями, она легко вскочила в седло.

— Вот зеркало, — пересилив себя, сказала Эрика, протягивая толстяку тряпицу.

Яков жадно схватил ее, развернул и бережно положил драгоценную вещь себе на ладонь, любуясь ею. Девушка молча отвернулась, смаргивая слезы, и ударила пятками по бокам лошади.

— Спасибо, Яков, — обернувшись, она помахала рукой торговцу и поскакала прочь.

— Счастливого пути! — крикнул торговец и тоже помахал ей своей пухлой рукой.

Приложив к глазам ладонь, он смотрел на всадницу до тех пор, пока она не скрылась за поворотом дороги, и его голубые глаза приобретали все более задумчивое выражение. Наконец он вышел из ступора и, воровато оглядевшись, засеменил к своему шатру.

— Интересно, — пробормотал он сам себе под нос, — очень интересно.

...Уильям Дуглас сделал несколько шагов по тесной комнатке, со злостью пнув ногой деревянный сундук. Когда они взломали двери, он уже знал, что увидит.

Они прибыли в замок сегодня утром и, как ни торопились, опоздали — девчонка сбежала. Она опять оказалась хитрее! И на этот раз ей удалось обвести вокруг пальца самого Дугласа. Стоя среди разоренной комнатки, граф почувствовал, как его постепенно захлестывает волна безудержного гнева. Он обернулся к дверям, в которых испуганно сгрудились домочадцы и сам Дункан Мак-Фергюс. От его взгляда все невольно попятились.

— Кажется, это вы называли словами «надежно заперта»? — угрожающе спросил он, обращаясь к барону.

Он поднял с каменного пола грязную холстину, перевязанную узлами, и демонстративно поднес ее к носу Дункана. Мак- Фергюс угрюмо смотрел на него, сдвинув брови.

— Никто не мог предположить такого, сэр Дуглас, — тяжело промолвил он. — Мы честно пытались помочь вам. Вам не в чем нас винить.

— Не в чем, — задумчиво согласился Уильям, небрежно поигрывая веревкой.

Его и без того суровое некрасивое лицо сейчас было просто ужасно. Задумчивый взгляд рыцаря медленно переместился на заплаканную леди Мак-Фергюс, и в глубине его черных глаз зажегся недобрый огонек.

— Может, и не в чем... — так же медленно промолвил он, сверля бедную женщину тяжелым взглядом. — А может статься так, что дочь благородного Томаса Рэндолфа помогла своей племяннице удрать? Такое ведь уже было!

Шрам на его лице побелел, щека начала судорожно подергиваться. Мэг с ужасом смотрела на него, не в силах сказать ни слова.

— Я не позволю вам обвинять мою жену невесть в чем! — вспылил сэр Дункан. — Она не виновата. Эта рыжая дьяволица сбежала сама, клянусь святым Андреем. Кто же мог ожидать от девчонки такой прыти? На такое решился бы не каждый мужчина.

Он кивнул на одинокое окошко, в котором виднелось небо и далекие синие горы.

— Я не верю в совпадения, — отрезал Черный рыцарь. — Знаете ли вы, достопочтенный сэр Дункан, что ваша жена уже однажды помогла бежать из Дугласкасла своей сестре Эйлин? Вспомни, Маргарет, много лет назад... Эйлин сбежала от меня, чтобы тайно обвенчаться с этим мерзавцем англичанином! Сегодня ночью от меня сбежала ее дочь, и ты опять стоишь рядом...

Леди Мэг смертельно побледнела, испуганно отшатнувшись от него. Дункан заслонил жену плечом. Роберт Мак-Фергюс, стоявший рядом с отцом, так же молча шагнул вперед.

— Остановитесь, сэр Дуглас! — тяжело промолвил барон. — Вы могущественный человек, но оскорблять мою жену в собственном доме я не позволю. Никто не посмеет сказать, что Мак-Фергюсы струсили или повели себя неблагородно!

Мужчины застыли, меряя друг друга свирепыми взглядами. В комнате повисла тишина, готовая взорваться звоном клинков.

— Нет, Роберт, нет! — крикнула вдруг Маргарет, бросаясь к сыну.

— Ступай к себе, Мэгги! — сурово произнес Дункан.

Но напуганная женщина вцепилась в рукав сына и не тронулась с места. На Дугласа было страшно смотреть: побледнев словно мертвец, он прошипел что-то невразумительное и отвернулся к стене.

— Проклятье! — вырвалось у него.

Сэр Уильям стоял некоторое время молча, глядя в голую стену невидящим взором. Он был так близок к своей мечте, и вдруг кто-то посмел ему препятствовать. И кто?! Маленькая глупая девчонка, дочь его самого заклятого врага и женщины, которую он любил больше жизни и убил собственными руками... Он добудет эту девчонку, чего бы ему это ни стоило! Проклятая дрянь! Жаль, что она нужна ему живой, иначе он уже давно не задумываясь отдал бы приказ убить ее. Не-е-ет, он женится на ней, чтобы получить наследство, а потом запрет в башню, которую прикажет охранять день и ночь, и она сгниет там...

Его мысли вернулись к Мак-Фергюсам. Он презирал этих слабых людишек, недостойных называться шотландцами. Для них все, чему он посвятил свою жизнь, было пустым звуком. Они думают, что для него важны только деньги. Что стоят деньги по сравнению со свободой! Свободу для Шотландии — вот что он хотел получить больше всего на свете. Многие считают, что он ведет себя слишком жестоко, идет к намеченной цели, не ценя человеческих жизней... Пусть так. Его отец боролся за это вместе с королем Брюсом, и он продолжит его дело. Если у него в руках будет такой козырь, как наследница Нортумберленда, знаменитые английские законники короля Эдуарда подожмут свои куцые хвосты. Он станет законным графом Нортумберленда, чего бы ему это ни стоило! Какая ирония судьбы — отнять этот титул и богатейшие земли у ненавистного Родерика Перси... Вот это настоящая месть. Он жалел только об одном — что его враг был уже мертв.