Русская история: мифы и факты. От рождения славян до покорения Сибири - Кирилл Резников

27 июня 1581 г. литовский комендант Могилева П. Стравинский в донесении королю Стефану Баторию, сообщая о рейде русских войск по тылам Батория в районе Дубровны, Орши, Могилева, называет русских военачальников, в том числе Василия Янова «воеводу казаков донских» и Ермака Тимофеевича «отомана казацкого»:

«Доводим до сведения В. Кор. Велич... что московские люди, враги В. Кор. Вел., вторгнувшись в государство В. Кор. Вел. и все, начиная от Дубровны, предавая огню и опустошению, пришли под город В.К.В. Могилев во вторник 27 июня (1581 г.), в третий час дня, сожгли предместье... в посаде над Днепром, который называют слободой, тоже сожгли до 100 домов. Начальствовали над этими людьми воеводы: Кайтеров [Катырев], Хворостинин, Батурлин... четырнадцатый Василий Янов, воевода донских казаков, 15-й Ермак Тимофеевич, отоман казацкий».

Письмо Стравинского заставляет усомниться в сообщениях летописцев о походе Ермака в Сибирь в 1581 г. Поэтому выдвинута версия, что было два атамана Ермака Тимофеевича — один в 1581 г. воевал под Могилевом, а другой покорял Сибирь. Допущение возможное, пусть с натяжкой, но тогда надо признать наличие двойников у других участников похода в Сибирь.

В начале августа 1581 г. на Волге, на переправе у Соснового острова, случилось крупное воровское дело: казаки ограбили посольство ногайского князя Уруса и едущих с ними персидских и бухарских купцов и перебили их охрану Русский посол Василий Пелепелицын, сопровождавший ногайцев, оставил описание очевидца. Караван пришел «под Сосновый остров на Волгу, на перевоз, и на перевозех и на Волге казаки Иван Кольцов, да Богдан Барбоша, да Никита Пан, да Савва Волдыря с товарищи почали нагайских послов и тезиков[163] перевозить по прежнему обычаю». Барбоша и Кольцов объявили русскому послу, что они «наперед перевезут татарскую рухлядь и татар половину». Русский и ногайский послы согласились. Когда же половина из 300 ногайцев конвоя перевезли на другой берег, на них с двух сторон напали казаки. Ногайцы побежали, их преследовали и большинство перебили. На просьбы Пелепелицына пощадить послов и купцов, казаки отвечали: «Урусов посол жив, [и то ладно]».

Возмущенный князь Урус потребовал возмездия. Царь Иван Васильевич приказал сыскать и казнить Ивана Кольцова (Кольцо) и Богдана Барбошу Но казаки успели ещё раз досадить ногайцам. В том же августе, на том же «перелазе», атаманы подстерегли ногайский отряд в 600 всадников, возвращавшихся из набега с добычей из-под Темникова и Алатыря. Все ногайцы были перебиты. По мнению Скрынникова, в этом деле (справедливом, кстати сказать) участвовали не только воровские атаманы, но и отряд Ермака, возвращавшийся с польского фронта, где боевые действия затихли. Погромив ногайцев, казаки все же предпочли убраться с Волги и ушли на Яик, где, как пишет Скрынников, и состоялось знаменитое решение о походе к Строгановым.

Важнейшим документом, свидетельствующим о походе ермаковцев в 1582 г., является переписанная в «Строгановскую летопись» опальная грамота от 16 ноября 7091 (1582) г. Грамота, посланная царем после доноса чердынского воеводы В.И. Пелепелицына, утверждает, что казаки отправились в поход «в тот же день» (сентября в 1-й день), когда Пелымский князь с сибирскими людьми и вогулами осадил Чердыны

«От царя и великого князя Ивана Васильевича всеа Русии в Чюсовую Максиму Яковлеву сыну да Миките Григорьеву сыну Строгановым. Писал к нам ис Перми Василей Пелепелицын, что послали вы из острогов своих волжьских атаманов и казаков Ермака с товарыщи воевати вотяки и вогуличи и Пелынские и Сибирские места 91 году сентября в 1 день, а в тот же день собрався Пелынской князь с сибирскими людьми и с вогуличи, приходил войною на наши Пермьские места, и к городу к Чердыни к острогу приступал, и наших людей побили, и многие убытки нашим людем починили».

Год осады Чердыни (и начала похода) указан здесь неполно (91, а не 7091 г.) и иногда оспаривается, но трудно представить, что царь отправил грамоту через год после жалобы Пелепелицына. Во-первых, Иван Грозный дел не запускал, тем более доносов о воровстве и измене. Во-вторых, казаки отправили сеунчей к царю весной после «Сибирского взятия». Царь их принял осенью 1583 г., что согласуется со взятием Сибири в 1582 г. и явно затянуто (полтора года!) при покорении царства в октябре 1581 г.

Наконец, известна затинная пищаль[164], хранившаяся во дворце Строгановых в Петербурге. В конце XIX в. историк-палеограф В.В. Голубцов осмотрел оружейную коллекцию Строгановых и обратил внимание на пушечку, на стволе которой была надпись: «В граде Кергедане на реце Каме дарю я Максим Яковлев сын Строганов атаману Ермаку лета 7090». После публикации надписи затинной пищали среди историков, придерживавшихся общепризнанных тогда взглядов о «Сибирском взятии» в 1581 г., возникли сомнения в сообщении Голубцова, хотя он был знаток старорусской письменности. Во время революции затинная пищаль исчезла, и найти ее не удалось.

В 1980-х гг. Скрынников опубликовал монографию, где привел доказательства, что казаки выступили в поход 1 сентября 1582 г., а 26 октября уже взяли Кашлык[165]. Скрынникова поддержали специалисты по истории Сибири Д.И. Копылов и А.Т. Шашков. Датировку похода Ермака 1582 г. ещё в 1870-х гг. предлагал Н.И. Костомаров, что не умаляет доказательной базы Скрынникова. Сейчас хронологию Скрынникова разделяют многие историки. Однако не все согласны и считают, что, достигнув перевала, ермаковцы остановились на зимовку. Ведь за неполных два месяца ермаковцы должны были преодолеть речной путь в 1500 км, из них 300 км — против течения быстрых уральских рек — Чусовой и Серебряной, проложить в тайге волок в 25 верст, перетащить по нему струги и грузы, а на сибирских реках сражаться с татарами и вогулами. График получается слишком напряженным.

В 1980-х гг. студенты Пермского университета прошли на лодках путь Ермака, но за четыре месяца. Скрынников объясняет неудачу экспериментальной проверки тем, что за прошедшие 400 лет уральские и сибирские реки сильно обмелели. К тому же студенты — не казаки, а лодки — не быстроходные струги. Шашков — также сторонник быстрого взятия Сибири — немного отодвигает начало похода и пишет, что ермаковцы отправились в путь «не позднее середины августа 1582 г.». Как видим, все версии похода Ермака имеют слабые стороны, но при всем том хронология Скрынникова — Шашкова согласуется с документами и будет принята здесь за основу в изложении событий Сибирского взятия.

8.4. Покорение Сибирского царства

 С берега Яика на Чусовую. Разбив набеглых ногайцев на волжской переправе у Соснового острова (август 1581 г.), местные станичники и ермаковцы занялись преследованием налетчиков. Беглецы уходили на восток, ища спасения за Яик-рекой, но казаки их перехватили и довершили разгром. Был конец августа, и прикаспийская жара ещё не спала. Вымотанных скачкой людей и коней мучила жажда, казаки повернули к Яику:

Как на дикий берег, как на чёрный ерик[166]

Выгнали казаки сорок тысяч лошадей.

Сбив лошадей в табуны и выставив охрану, казаки разбили стан. Казалось, вокруг ни души, кроме сусликов, но зоркие глаза степняков сразу заприметили чужаков. Тревога охватила улусы: «Хабар бар? — Бар. — Новости есть? — Есть». Степное «длинное ухо» работало. Кочевники сворачивали юрты и уходили подальше. Казаки явно затевали новое дело. Но на сей раз страхи ногайцев были напрасны: казаки замышляли не новый поход на Сарайчик, а обсуждали предложение купцов Строгановых.

Собралось без малого полторы тысячи волжан и ермаковцев. Все знали друг друга: вместе «полевали» в степи, отбивали христианский ясыръ, сами шарпали бухарских, персидских, да, что греха таить, и русских купцов. Но ермаковцы чаще служили государю, а вольные казаки — своей удаче. Народ собрался пестрый: были здесь природные донские, волжские и терские казаки, запорожцы, крещёные татары и разный беглый люд — посадские и дворяне, боевые холопы и крестьяне. Родом не чинились, но происхождение часто становилось прозвищем. Так, Никита Пан был из литовских земель, Мещеряк — с Мещёры, а Черкас Александров — из Малороссии.

Вскоре раздался зычный голос есаула с жезлом: «Гей-я атаманы молодцы, сходитеся в войсковой круг». Казаки круг составили. В круг вошел неказацкого вида пожилой мужчина в дорогом кафтане, снял соболиную шапку, поклонился казачеству на четыре стороны и подал есаулу бумагу. Тот передал ее Черкасу Александрову, молодому грамотею. Снова прокричал есаул: «Помолчи атаманы молодцы». Смолк говор и смех, Черкас вслух читал письмо. В нем богатые купцы Строгановы приглашали к себе казаков защищать землю Пермскую: «Имеем крепости и земли, но мало дружины: идите к нам оборонять Великую Пермь и восточный край христианства». Купцы обещали казакам всякие припасы и ходатайство о прощении их воровства у государя.