Дикая полынь - Цезарь Солодарь

Михаил Михайлович Зощенко, оказывается, мчался из Ленинграда в Москву, чтобы посоветоваться по поводу своих литературных замыслов с четырнадцатилетним молокососом.

В пятнадцатилетнем возрасте шустрый Леонард милостиво принимал приглашения Александра Яковлевича Таирова на генеральные репетиции, ибо замечательный режиссер никак не решался выпустить спектакль без гендлиновских советов.

С трудом дождавшись семнадцатилетия Гендлина, Константин Георгиевич Паустовский поспешил побеседовать с ним о делах кинематографических…

Посрамленный мемуарист на некоторое время притих и ограничился саморекламированием себя только как завзятого библиофила и строгого литературного критика. Но нужда сионистских газет в клевете на советскую литературу и искусство столь ненасытна, что шустрый Леонард вновь им потребовался. Его призвали из "резерва" в подразделение действующих лжецов.

Появилось пространное интервью с Гендлиным, в котором он объявил себя советским кинодраматургом и сделал сенсационное для советското киноискусства "открытие". По версии Гендлина, авторы сценария знаменитого фильма Михаила Ромма М. Туровская и Ю. Ханютин незаконно присвоили кинодраматургическое произведение… Леонарда Гендлина. И замечательный советский кинорежиссер Михаил Ильич Ромм, оказывается, работал над фильмом не с приглашенными им для совместной работы Туровской и Ханютиным, а с ним, универсальным мастером всех литературных жанров Гендлиным.

На фоне этой чудовищной выдумки, оскорбляющей память выдающегося деятеля советской кинематографии, лживые россказни Гендлина о подаренных ему виднейшими советскими писателями (сразу трех поколений!) книгах с "размашистыми" дружескими надписями выглядят невинным детским лепетом.

Гендлин по-прежнему неистощим в своих клеветнических выдумках, и это весьма на руку сионистской прессе. Она гордится тем, что гендлиновские перлы порой перепечатывают "соответствующие" газеты западных стран.

"…АБРИКОСИКИ"

А дела "Нашей страны" час от часу — хуже. Пришлось ей из ежедневной превратиться в еженедельную.

Перестала увлекать читателей и щедрая уголовная хроника. В самом деле, чем удивишь их? Неспроста усопшая "Трибуна" в одном из предсмертных номеров с оттенком гордости отмечала: "Нашему государству свойственны преступления и преступники, каких сегодня много во всех странах западного мира".

Ну к чему такая скромность! Ведь в Израиле появились в изобилии аферисты совсем нового жанра, так сказать, местного профиля, каких сегодня совсем нет даже в самой наизападнейшей стране.

О них я услышал от бежавшего из Хайфы обратно в Утрехт молодого дантиста. Как и всех прочих беженцев из "земли обетованной", голландские сионисты внушительно предупредили "изменника", чтобы он не очень распространялся о прелестях страны, где вот уже более четверти века осуществляются идеалы сионизма. Стоит ли удивляться, что утрехтец просил не называть его имени.

Израильские аферисты новой формации специализировались, по его словам, на несложном, но сравнительно доходном объегоривании новоприбывших. Жулики нежно прозвали их "абрикосиками" и безнаказанно снимают с них доходную кожуру.

Приходит свеженький "абрикосик" в учреждение. Ему отвечают на иврите. Он не понимает ни единого слова. А ему еще приходится то и дело подписывать вслепую всяческие прошения, расписки, обязательства. Что делать? И тут на сцену вылезает благодетель. Любезный, вкрадчивый, соболезнующий. Горячо возмущается бюрократическим шквалом, обрушивавшимся на новоприбывшего.

Растроганный иммигрант раскрывает добровольному заступнику вместе с объятиями и кошелек. С радостью подписывает доверенность новому другу и умоляет его заодно прихватить и обременительные документы, вроде багажных квитанций. Через несколько дней или недель — в зависимости от квалификации жулика — он исчезает. А с ним, как минимум, и вещи новоприбывшего.

Есть и другие, более тонкие методы снятия кожуры с "абрикосика". И частенько, когда иммигрант решает стать эмигрантом и уже погашает все долги государству, его неожиданно задерживает как должника вчерашний заступник.

Рать благодетельных аферистов за последнее время основательно, правда, поредела, многие пополнили ряды безработных. Совесть, думаете, заговорила? О нет, причина более деловая: снизился приток клиентуры, приезжающей на жительство в Израиль. Резко снизился урожай "абрикосиков".

Такие дурные вести приводят в бешенство голландских сионистов. Ведь они обязаны непрестанно трубить о мифических тысячах людей, жаждущих поскорее ступить на землю, не столь обетованную, сколь милитаризованную, превращенную в казарму.

И если выпадает редкая возможность выпроводить кого-нибудь в Израиль, голландские сионисты бьют в литавры, проводят шумные пресс-конференции и обязательно устраивают торжественные проводы.

А на деле возвращающихся несравненно больше, нежели выезжающих. По этой линии у сионизма сегодня, как выражаются бухгалтеры, пассивный баланс. Но об этом не говорят на шумных пресс-конференциях.

И все же голландские евреи знают, что семье утрехтского дантиста пришлось за бесценок распродать привезенное из Голландии имущество только бы расплатиться с бесчисленными долгами и получить столь трудно достижимую выездную визу.

— Откуда у вас столько долгов за каких-нибудь пять месяцев?

Жена дантиста, не утратившая в отличие от других беженцев чувство юмора, разъясняет:

— Счета мы оплачивали по-шолом-алейхемски. Не забыли? "Шнапс вы пили свой — два рубля; чаю-сахару не брали — один рубль…" И так до бесконечности…

Стоп, стоп!

Как же это я позволил себе еще и еще раз процитировать Шолом-Алейхема, враждебного еврейству писателя, питающего своими сочинениями антисемитов.

Диву даетесь, читатель?

У меня тоже глаза на лоб полезли, когда я впервые услышал в Австрии от сионистов такую оценку творчества выдающегося писателя-демократа. Правда, когда то же самое повторяли сионисты в ФРГ, я меньше удивился. А в Бельгии уже совсем не удивлялся — к тому времени своими глазами я прочитал пространные рассуждения сионистских идеологов, почему крамольного Шолом-Алейхема следует издавать строго "избранно".

Прочитал на страницах той самой газеты, чье существование зависит от контрибуции… виноват, пожертвований, столь суетливо взыскиваемых с местного еврейского населения бойкими голландскими сионистами.

Впрочем, когда я уезжал из Голландии, сионисты проводили уже новое обложение. Побор шел на нужды израильского воздушного флота. Не нужно обладать большой фантазией, чтобы представить себе, какого накала пикировка возникла по этому поводу между супружеской четой в Роттердаме.

И мне вспомнились слова, услышанные на прощание от сумрачного владельца магазинчика бижутерии и сувениров:

— Недавно голландские сионисты провели у нас благотворительную акцию "Сто дней для Израиля". Пожелайте мне дожить до акции "Сто дней без Израиля"!

ОБЫКНОВЕННЫЙ СИОНИЗМ

— А почему вас потянуло именно к нам, в Брюссель?

Так спросил меня назвавшийся дежурным редактором сотрудник газетки "Ля трибюн сионист", когда я позвонил в редакцию и сказал, что хотел бы познакомиться с работой газеты.

— В Вене мне сказали, — ответил я, — что именно в Бельгии и Голландии можно увидеть настоящих сионистов, своего рода образцовых.

— Неправду вам сказали! Мы самые обыкновенные сионисты. И поэтому нам незачем встречаться с корреспондентом из Москвы.

"Самые обыкновенные сионисты". Откуда такая ложная скромность? Не от стремления ли скрыть от посторонних глаз свою особую роль в системе международного сионизма.

В Голландии от госпожи Баркай я услышал то же самое, что от брюссельского редактора:

— Голландские сионисты такие, как все. Можете мне поверить, я знаю сионистов и английских, и французских, и, наконец, израильских. Все борются за одно и то же. И с одними и теми же… Вот вам, драматургу, будет интересен такой случай. Есть в Израиле Камерный театр. И вдруг — новая афиша: пьеса Ханака Левина "Королева ванн". Неплохое название, правда? Можно подумать, пьеса о куртизанке или великосветской авантюристке. А Левин, оказалось, схитрил. Пьеса осуждает войну. Вы бы думали, какую? Нашу с арабами, кровными врагами евреев. Разве же можно было не добиваться снятия такого враждебного нам спектакля! Сняли. А с Ханаком Левиным, и с режиссером Давидом Левиным, и с главными исполнителями пришлось, конечно, серьезно поговорить. И дать им понять, что они примкнули к нашим врагам. Кое-кто даже перестарался — пожелал им письма с угрозой смерти. А в Хайфе выпустили про них чересчур резкую листовку. Но это уже детали. Я вас спрашиваю, разве сионисты Голландии или, допустим, Англии не так бы реагировали на пьесу в пользу наших врагов?! Словом, мы всюду одинаковы. К счастью, и голландский сионизм никакой бастион, ерунду вам наговорил чересчур нервный молодой человек из венского тира. Самый обыкновенный сионизм. Подумайте как следует, и вы согласитесь со мной…