Земля воина - Марик (Ма Н Лернер) Лернер

— Господин мой, — очень серьезно сказал Пирс, — пусть Грай и согласится. Пусть чести это не противоречит. Отступить перед неизбежным поражением — это не трусость. Но что с тобой сделает тцарь?

— Назовет предательством и казнит, — спокойно ответил Крон.

— ?

— Зачем мне богатство и даже честь, если мои близкие умрут? Здесь моя жена, мать, трое детей. Это они мое богатство и моя честь. Все остальное ничего не стоит. Может, ты поймешь, когда у самого семья появится. — Он криво усмехнулся. — Я ведь не только свою шкуру спасаю, еще и тысячи других, включая и твою. Тцаря этим не проймешь, а вот боги мне зачтут в доброе деяние. Спасти жизни многим — есть ли действие правильнее в этом мире?

— Или все, или никто?

— Только так, — твердо сказал Крон. — Мой долг спасти всех.

— Но ведь…

— Я не предатель и не стану за чужой счет убегать. Мой долг — сохранить жизни людей. И потому что это моя обязанность, и потому что я не могу оставить замаранным свое имя, спасая лишь себя. Люди, узнав, что они мои дети, напомнят и о совершенном мной. Вот те, за нашей спиной. Это тоже долг, как я его понимаю. Он дороже моей шкуры.

— Очень часто говорят про честь иметь знакомство с тем или иным, — после паузы сказал Пирс, — но мне еще не приходилось слышать подобного. Я поддержу тебя и выскажусь в твою пользу и на суде.

— Тогда мы умрем вместе. Государь не простит.

— Значит, судьба такая предусмотрена для нас богами. Идем!

Из распахнутых ворот нескончаемой рекой изливался человеческий поток. Женщины, закутанные в лучшие одежды и несущие малолетних детей. Более взрослые, идущие рядом и цепляющиеся за юбки. Над колонной висел доносящийся даже на холм плач и ругань.

Подростки и мужчины, судорожно сжимающие в руках копья и мечи и с подозрением крутящие головами. Эти не особо перегружены, но и остальные не имели вещей. Все осталось внутри. Ничего, легче будет идти.

Соглашение было четким — они могли забрать с собой только то, что на себе. Оружие позволялось, а вот кони или телеги — нет. Хочешь — неси еду, можешь собственного ребенка, а кому очень важно, разрешается и любимую собаку.

Похоже, кто-то проводил разъяснительную работу, и корыта с подушками в толпе мелькали не так часто. Но все ж встречались. Бросать свое добро всегда жалко до слез. Почти наверняка к вечеру половину таких объемных и тяжелых вещей бросят, но сейчас прижимают к себе чуть ли не с любовью.

Ну наиболее ценное люди наверняка распихали по потайным карманам и напялили на себя. Пусть. Обыскивать смешно. Мелочь какая. Несколько монет да материнское кольцо по большей части. Вряд ли им в Верхней долине сильно обрадуются и примутся кормить бесплатно. Зиму пережить хватит, а там уж как повезет.

Попытки воинов прикрыть уходящих беженцев смотрелись скорее смешно, чем грозно. В лучшем случае один к двадцати от общего количества беженцев. И мужчинам не до сражений в основном. Слишком многим приходилось нести раненых, детей и стариков. В принципе не жалко ведь было разрешить хоть немного повозок для таких, но Блор специально отказал. Пусть несут людей, а не желание метнуть копье. И пусть почувствуют, каково быть проигравшим.

Издевательство? Ничего подобного! Он поступил дважды правильно. В первый раз — когда пошел навстречу и позволил уйти. Знай они, что их ждет смерть, — бились бы до конца. Даже заяц, загнанный в угол, способен порвать лису. Он дерется за свою жизнь. А второе из двух — это в результате обязательно пойдет слух, что ему можно и сдаться. Он пощадит. Горичанам не обязательно сражаться до конца, а Блору терять кнехтов. Ну а облегчать возвращение он не обязан.

— Флаг на башне, — сообщил Одрик.

Блор кивнул. В то время как из этих ворот уходили в изгнание, в противоположные вошел Чипинг со своей когортой. Если кому так можно поручить и быть уверенным в исполнении, так это он. Хитрый, как лиса, и при этом недоверчивый, как цепной пес, к тому же наглый хуже нищего из портового города.

Зато с ним можно быть уверенным — прямой приказ выполнит. Никаких перегибов не будет. Скорее сам прикончит парочку мародеров, пусть и лучших друзей, чем допустит упрек в свой адрес. Совершенно нетипичный гелонец — умеющий не только драться, а еще и думать. Этим особенно ценен.

Город должен быть сдан целым. Если складов почти наверняка никто не посмеет трогать, то любой из беженцев мог на прощанье подпалить дом или устроить какую гадость. По-человечески понять легко. Но фактически сейчас шла передача имущества. Дом за домом, улица за улицей, склад за складом. Бывшим хозяевам города непросто получить свободный путь. Поэтому о сигналах договорились заранее. Все идет нормально. Мелочи — ерунда.

Петеркул осадил коня буквально перед самым носом. Возмездие ощутимо напрягся, но тот сейчас ничего не замечал. Из ноздрей чуть дым не валит, а лицо красное, будто третий день пьет без просыху. Так и до удара недалеко, подумал Блор. Нельзя столь сильно нервничать.

— Ты отпускаешь их восвояси? — заорал Петеркул гневно.

Он был дико возмущен, и недаром. Племя огнищан лет десять назад изрядно проредили каратели. Кто там был прав и виноват, Блора не очень волновало. Он знал одно — картины об унижении и казненных еще не изгладились из памяти людской, и в племени полно свидетелей случившегося. Они поднялись если не первые, то в их числе. Петеркул привел почти две тысячи человек, и не меньше сотни погибло под стенами. Ему было с чего беситься.

— Сейчас самое время всех перебить! В поле мы их раздавим мгновенно.

— Я дал слово, — спокойно ответил Блор. — И оно весомее всех договоров с печатями и подписями. Потому что это мое слово!

— Ты пожалеешь об этом!

— О сохранении чести? Лучше подумай, что, нарушив слово по отношению к ним, я могу повторить предательство и к тебе. И к твоему народу.

Петеркул отрыл рот — и тут, видимо, до него дошел смысл сказанного. Он молча сидел и лишь тяжело дышал, сверля фема взглядом. Ноздри раздувались, и рука, сжатая в кулак с такой силой, что побелели костяшки, медленно опустилась.

— Это не конец, — сказал Блор, не повышая голоса. Орать сейчас неуместно и потеря лица. Гораздо лучше показать маленький дополнительный пряник. — На будущий год мы пойдем в Верхнюю долину. Там и покажешь, насколько хорош в бою. Не с горожанами. С ратниками.

Огнищанин рванул повод коня и унесся на бешеном аллюре прочь.

— Гонцов к конным сотням полков, — приказал Блор. — Надо проконтролировать спокойный уход.

Похоже, одного Франка с пятью сотнями будет мало для сопровождения с конницей колонны беженцев до границы долины.

Денес отправился отдавать приказы. Все-таки удобно иметь помощников. Сразу подхватывают и уточнений не просят.

— Ты получил недоброжелателя, — негромко сказал Одрик. — Не надо было про ратников.

— Лучше открытого, чем держащего нож в руке со сладкой улыбкой.

— Какая разница, если опасаться придется обоих.

— Огромная. Честный вояка с открытым сердцем не станет интриговать за спиной. Вот и выходит — лучше десять открытых врагов, чем один тайный. Его не удовлетворишь ничем и никогда, потому что он прячет свои желания и ненависть.

— А ведь уйдет и людей своих заберет.

— Я все равно собирался отпустить большинство по домам, — пожал плечами Блор. — Нет смысла насильно удерживать и кормить всю зиму. Но если уйдет так, останется без своей доли трофеев. А она весомая.

— Мудрый человек не ведает сомнений, смелый не знает страха? — В голосе вечно недовольного присутствовала насмешка.

Одрик мог себе позволить такое. Вопреки ожиданиям, не провалился, сколачивая отряд из самого разношерстного народа. Личная охрана Блора на сегодняшний день практически соответствовала по численности полку и имела почти половину конницы в составе. Немалая сила по любым оценкам.

А что с Чипингом друг друга не слишком любят, даже полезно. Если во мнениях сходятся — можно сразу соглашаться. Лучший из вариантов. Правда, подобное происходит не так часто, но на то Блор и высшая инстанция — выбирать или отклонять предложения. Вот Франку он просто отдавал приказы. Тот хороший исполнитель, без фантазии. А эти двое все норовили проявить инициативу в пику конкуренту. Частенько шло на пользу.

— Я не могу себя честно назвать мудрым и даже опытным, — отказался Блор. — Тебе ли не знать. Всегда советуюсь и выслушиваю мнение.

— И его ты тоже выслушал, но поступишь по-своему.

— Однажды в трактире заспорили два подвыпивших купца, — вдруг сказал Блор.

Рей невольно навострил уши. Он и так внимательно прислушивался, но эти байки, временами рассказываемые Блором, никогда раньше не попадались. Некоторые были интересны и уж точно со смыслом и моралью. Половину он приволок с гор, а остальное подцепил в портах, о чем сам честно как-то и поведал. Уж не в Храме — это точно. Мало того, божественным в них редко пахло, так остальные братья их раньше тоже не слышали.